И мама ее очень любила. До сих пор вспоминает: мол, с Ирой было так интересно, а с твоей Блёданс даже поговорить не о чем. Эль, может, тебе изменить тактику?»
Но хотя у меня репутация человека, который за словом в карман не полезет, не хотелось отвечать хамством на хамство.
Постепенно я начала понимать, что совершила ошибку. Мы с Юрой были родными людьми. Я испытывала к нему уважение, нежность, привязанность — все, кроме любви. Промаялась полгода, а потом ушла. Во-первых, не видела смысла мучить себя и его. Во-вторых, влюбилась.
Влюбилась и ушла по-честному, хотя могла бы, как многие «добропорядочные супруги», потихоньку наставлять мужу рога и делать вид, что все в порядке.
В одной компании познакомилась с красавцем-брюнетом.
Он оказался мошенником похлеще Остапа Бендера, но тогда я об этом не догадывалась. У нас случилась бурная любовь, я собрала в сумку свои вещи и убежала, оставив мужу записку: «Не ищи меня».
Юра видел, что наша с ним жизнь не ладится, но мое бегство стало для него ударом. Он обзванивал общих знакомых, всюду меня разыскивал... Но мы с «Бендером» скрывали нашу любовь, как преступники. И надо сказать, у нас неплохо получалось. Мы сняли квартиру на окраине Одессы. На улицу я выходила только в черных очках, повязав голову платком.
Но слухи все равно пошли. Говорили, что Блёданс бросила мужа ради богатого американца, у которого денег куры не клюют и который вот-вот отчалит в Штаты.
«Бендер» действительно признался, что у него в Америке грандиозный бизнес, связанный с недвижимостью. Но мне это было неважно. Он имел надо мной такую власть, что я поехала бы с ним, даже если бы он разводил оленей на Аляске.
Я ушла из «Масок», поселилась в Ялте у мамы. Усиленно учила английский, посещала баптистскую церковь, через которую должна была получить приглашение. А вскоре совершенно случайно, через знакомых, узнала, что «Бендер» показывает в Америке соотечественникам мои интимные фотографии и как будто даже пытается их продать!
Я не хотела этому верить. Но вот он вернулся...
«Скажи мне, что это неправда!»
Он не ответил ни да, ни нет. Плакал, говорил, что любит, но я почувствовала — он предал меня. Ушла молча, не требуя оправданий.
Слава богу, в «Масках» меня ждали. К тому времени я уже была достаточно популярна, моя Медсестра стала чуть ли не секс-символом. Я мешками получала письма — почему-то в основном из тюрем и армии. Меня узнавали на улице, я все чаще появлялась на страницах глянцевых журналов. Это помогало держаться, и со временем я даже стала получать удовольствие от своей свободной жизни.
Узнав, что эпопея с «Бендером» закончена, Юра предложил попробовать начать сначала. А когда я отказалась, пригрозил: — Развода не дам.
— Да мне плевать, есть у меня в паспорте штамп или нет.
Замуж не собираюсь, — ответила я. — Меня вообще от вас, мужиков, воротит.
Поклонников по-прежнему было много. Я кокетничала, флиртовала, но близко к себе никого не подпускала. Хватит с меня этой любви, объелась. Мне и одной неплохо живется, «хочу — халву ем, хочу — пряники».
Днем я снималась в «Масках», а вечером выступала в ресторане «Гольфстрим», руководила шоу-программой. И вот в один прекрасный вечер в наше заведение пожаловал некто Дима, нахальный молодой человек, который при виде меня радостно заулыбался: «О, Блёданс, Медсестра!» Когда я вышла из ресторана, он ждал меня в полной боевой готовности.
В руках охапка цветов, рядом такси. «Я знаю место, где подают лучший в Одессе десерт», — Дима сказал это таким спокойным, уверенным тоном, как будто не сомневался, что я приму приглашение.
По нему сразу было видно: проблем с девушками парень не имеет. Серьезных отношений не хочет, но был бы рад поставить галочку, что в его сексуальной биографии была «сама Блёданс». Веселый, легкий на подъем, знает, чего хочет, — это меня и подкупило. Поэтому когда за десертом Дима так же легко предложил провести ночь в апартаментах самой шикарной одесской гостиницы «Красная», я не отказала. Подумала: а почему бы и нет? В конце концов, мы оба взрослые люди. И я абсолютно свободна...
Ночь действительно была сказочная. Дима заказал в номер французское шампанское с клубникой. Правда, до деликатесов мы так и не добрались...
Про меня говорили, что я в отношениях с мужчинами просто акула — вцепляюсь намертво и не отпускаю. Но после той ночи с Димой я ушла из гостиницы, пока он спал. О новой встрече не договаривалась, даже телефона его не спросила и своего не оставила. Решила: если это мой человек, он меня найдет. Написала записку, мол, все было замечательно, и умчалась домой переодеваться к съемкам.
Приезжаю в павильон и первый, кого встречаю, — Дима: «Почему ты сбежала, я тебя чем-то обидел?»
Я подошла к нему, он обнял меня, словно после долгой разлуки. И в моей жизни началась такая сумасшедшая любовь, какой еще не было.
Через несколько дней Дима сказал, что хочет жениться.
Предложение он сделал при моей маме, которая к тому времени перебралась из Ялты в Одессу. Пришел домой в шикарном костюме, с огромным букетом роз и попросил у нее моей руки. Мама посмотрела на меня, но я не сказала в тот день «да».
Мне казалось, что все происходит слишком быстро. Впервые в жизни я попыталась подойти к отношениям трезво, взвесить «за» и «против». Официально я все еще замужем за Стыцковским, развода он не дает — это раз. Дима на три года моложе меня — это два. Он понятия не имеет о шоу-бизнесе и не очень представляет, что такое быть мужем актрисы. Особенно если известность у нее довольно специфическая — это три.
