Фрэз открыто говорил: «Какой я молодец, что на тебе не женился. Не хочешь жить по моим условиям — проваливай!» И это после восемнадцати лет совместной жизни с женщиной, родившей ему двоих детей!
Со свекровью я тоже не разговаривала: как-то раз в дачный период терпение мое иссякло и я начала огрызаться. Дошло до страшной ссоры, и мне стало невозможно бывать на даче.
Теперь все выходные мы с детьми проводили в Москве.
А Фрэз в эти дни хотел отдыхать, и моя задача была до половины десятого утра увести сыновей из дома. Каждую неделю я планировала театры, горки, прогулки, лишь бы дети не раздражали папу. Илья ни разу в жизни не вышел поиграть в футбол со своими мальчиками, не болел за них на соревнованиях.
Его все это не интересовало. Я все чаще признавалась себе: несмотря на все мои старания, семьи с традициями, с совместными походами на каток и в парк у нас никогда не было. Зато у меня появились дети. Ни дня я не могла прожить, чтобы не обнять их, не поцеловать, не узнать, что им снилось, о чем они думают, какие у них планы на день. Я делала это с удовольствием, несмотря на усталость и вечный недосып.
Я начала сниматься в «Бальзаковском возрасте». Съемки шли с перебоями, платили мало. Снять квартиру по-прежнему не получалось. Я приходила на съемки и рассказывала о своих печалях. Юля Меньшова мне говорила: «Если бы тебе было очень плохо, ты бы взяла детей и ушла в никуда». Я только горько усмехалась. Юлино «никуда» — это ее родители. Мне уходить было некуда.
Но и жить так дальше нельзя. Невыносимо. Если семьи нет, нечего и беречь. И я решилась на разрыв.
Однажды пошла на хитрость. Было лето, свекровь жила на даче, и я предложила Фрэзу переехать в ее квартиру: «Давай поживем врозь, а в конце лета мы сможем принять решение, быть нам вместе или расстаться».
И Фрэз переехал. Сначала я была в эйфории — такая смелая! Наконец-то разорвала эту нелюбовь! Я свободна! А потом мне стало страшно: работы нет, нужно как-то кормить детей, на что-то жить. Фрэз денег не давал, считая, что проживание в его однокомнатной квартире равносильно выплате алиментов.
От постоянной тревоги за будущее я почти перестала спать. Дошла до того, что отправилась за советом к священнику.
Он мне сказал: «Вы совершили мужской поступок. Женщина не должна принимать решения. Она должна быть за мужем и терпеть».
Ушла ни с чем. Было поздно, я уже все сделала.
Илья первое время вел себя благородно, брал на все выходные детей. При этом мы ни разу не перемолвились даже словом. Он звонил Патьке и ждал их с Фимой у подъезда. А потом привозил обратно и звонил в домофон. Через какое-то время я стала задумываться: а может, я зря с ним рассталась? Где еще я найду отца своим детям?
Однажды утром проснулась в жуткой панике: не только в деньгах дело! Мне же теперь все решать самой! Раньше муж думал, где нам проводить лето, как перевозить вещи на дачу, куда девать кошку...
Теперь все это предстояло делать мне. Смогу ли я? Жила в страхе и днем, и ночью.
Решила как-то с этим бороться: поступила на психфак и стала писать книгу. Изливать на бумаге свои проблемы. Становилось легче.
А потом мне предложили сниматься сразу в двух сериалах, и страх потихоньку отступил. Однажды стало понятно: все не так плохо! Единственное, что мешало чувствовать себя уверенно, — отсутствие своей жилплощади. Пару раз Фрэз мне все-таки закатил скандал по телефону: «Когда же ты уберешься из моей квартиры?!»
Наступила весна, как-то днем я шла со своими мальчиками по улице, и ко мне пришло ощущение счастья.
У меня есть дети, любимая работа, я сама зарабатываю деньги! Да я счастливая! Даже мурашки по спине побежали.
Но к спокойному состоянию никак не удавалось привыкнуть. Помню, приехала в Киев на съемки, поселили меня в роскошной гостинице. Тишина — аж в ушах звенит. Ну, думаю, отосплюсь. Легла, а сна ни в одном глазу. Пока подушку на голову не натянула, не заснула. Рефлекс.
В то время я никакой любви не ждала. Не была уверена, что она вообще есть на свете.
Через два месяца после расставания с Фрэзом мне позвонила мой агент и сказала: «Жанночка, не хочешь поехать отдохнуть на кинофестиваль «Лики любви»?» Я согласилась. В сентябре начиналась школа, съемки, и отдых мне не помешал бы.
Я набрала с собой книг, взяла сценарий и решила — буду готовиться к съемкам, читать и смотреть кино.
В самолете я опустилась на свое место, поначалу не обратив внимания на человека, сидевшего в соседнем кресле. Помню, что мужчина спал, потом проснулся, достал книгу с названием «Некрофил» и стал ее читать. Я удивилась:
— Какие страшные книги вы читаете!
Он улыбнулся:
— Я их издаю.
Оказалось, молодой человек по имени Дима — издатель, летит на презентацию книги о Катрин Денев.
Прилетели мы в Сочи: жара страшная, асфальт плавится.
