Джонни Депп: «Я вру своим детям уже много лет»

«Моя профессия — врать! Только на съемочной площадке чувствую себя честным человеком».
Уильям Спарк/IFA — специально для «7Д»
|
11 Января 2012
Фото: Splash News/All Over Press

Джонни Деппа давно признали самым класcным актером в мире. Именно так — не самым талантливым, сексуальным, модным, а классным. Любят его и женщины, и мужчины, и дети, и взрослые. Более того — фильмы с Деппом могли не собирать больших денег, его не звали до «Пиратов…» в мегабюджетные проекты, но он все равно имел статус самого классного актера в мире. Парадокс? Возможно. Но сердцу-то не прикажешь.

— Джонни, вы вроде и не делаете ничего специально — кроме того, что снимаетесь, конечно, — а вас так любят, вами так восхищаются.

И появляетесь на публике редко, и живете отшельником, и не тусуетесь нигде. А вместо того, чтобы рассказывать про благотворительность или участие в борьбе за охрану окружающей среды, вспоминаете о своих неудавшихся попытках бросить курить, да еще с раздражением по поводу того, что в Америке даже в самом модном ресторане это запрещено…

— Да, я и правда не курил года два, но на съемках «Ро­мового дневника» режиссер мне все время подсовывал какие-то вонючие сигариллы (герой курил их), и я сам сломался — снова закурил. Причем не на площадке, а уже после завершения работы, в самолете, на пути из Пуэрто-Рико домой.

— Как это — в самолете? Вам что, даже курить разрешают на борту, мистер Джонни Депп?

— Да нет, это был частный самолет. Дорогая игрушка для закоренелых курильщиков, как я понимаю. Но вообще-то я не только из-за этого на них предпочитаю летать. Просто моя персона очень странно смотрится в очереди, скажем, на таможенный досмотр, в большом аэропорту. Папарацци меня со страшной силой преследовали еще в 80-е и 90-е, когда я случайно, в общем-то, стал сниматься и фильмы с моим участием — «Эдвард руки-ножницы», «Эд Вуд» — никакого успеха в прокате не имели. И я так и не научился спокойно к этой травле относиться. В те времена только самолечение, как я это называл, помогало — алкоголь, наркотики. Но с тех пор, как родилась моя дочка Лили-Роуз, все изменилось. Последние десять лет я чист как стекло.

Но все равно необходимость быть на виду очень сильно действует на психику. Результат — никуда не выхожу без самой крайней нужды. Нет, я не жалуюсь. Дивиденды, которые я получаю, невероятно большие и значимые. Я — человек, имеющий невероятные привилегии. Просто в жизни за все надо платить. Существует баланс — продаешь одно, получаешь взамен другое. Товар — деньги — товар. Бухгалтерия жизненная так устроена.

 — В период с июня 2009-го по июнь 2010 года, по разным оценкам, вы заработали около 75 миллионов долларов и являетесь одним из самых высокооплачиваемых актеров на планете, кажется, только Леонардо Ди Каприо вас обгоняет. При этом, как и Ди Каприо, кстати, ни разу не получали «Оскар» за свои работы, хотя, безусловно, многие из них того стоят.

Кадр из фильма «Ромовый дневник»
Кадр из фильма «Ромовый дневник»
Фото: Фото предоставлено компанией «Парадиз»

Говорили, что вы согласились сыграть пирата — Джека Воробья исключительно ради того, чтобы свершилась наконец метаморфоза: Джонни Депп не только классный, но еще и способен приносить огромные деньги студиям…

— Неправда. Я согласился на эту роль, следуя обычным своим принципам, согласно которым и раньше соглашался играть персонажей в неприбыльных фильмах. И не планировал и не мечтал стать «мальчиком из франшизы». Но и не изменил бы сейчас ничего — как раз потому, что сделал тогда выбор совершенно наивно, не подозревая о последствиях. Мне просто понравился герой. Примитивно — но именно по этому принципу я обычно выбираю роли. «Ах, он продался студии за большие деньги!» Что это вообще значит? Я слышу эти речи с тех пор, как «Пираты Карибского моря», а потом и три их сиквела вышли на экраны.

Может, вы мне объясните? Детям своим я очень нравился в этом образе. Но, кстати, с некоторых пор и Лили-Роуз, и маленький Джек откровенно скучают, когда я пытаюсь говорить голосом Джека. Он им надоел. Я вообще детям и детским суждениям и реакциям верю больше, чем взрослым. Дети не лгут. В последнее время они меня дразнят Ящерицей из мультфильма «Ранго». «Папочка, что ты сегодня делаешь?» — «Я иду на работу». — «И что ты там будешь делать?» — «Ну, э-э?э, я буду играть ящерицу». (Смеется.) А мне всегда нравились ящерицы. Я к ним с детства питал особую симпатию. Что-то во мне самом от рептилии, наверное, есть.

— Дети, положим, довольно часто врут, но как насчет вас — вы всегда правду говорите?

— Это же моя профессия — врать! Я же деньги таким образом зарабатываю. Но тем не менее только на съемочной площадке чувствую себя честным человеком. Потому что все там ясно и ограничено определенными рамками. И я могу быть самим собой — как актер. В то же время окружающий мир представляется мне чем-то крайне искусственным. И когда на меня направлена камера не на съемках в кино, мне по-прежнему очень неуютно. Может, оттого, что я сменил очень много школ в детстве и везде испытал участь новичка? Часто встречаюсь с детьми на премьерах — люблю давать им автографы. Как-то маленькая девочка в очках мне говорит: «Спасибо вам за то, что теперь стало круто носить очки!» И я сразу же себе представил, каково ей, бедолаге, приходится. Тем более сейчас, когда индивидуальностью быть не модно, все под одну гребенку себя стригут.

С Ванессой Паради. Франция, август 2011 г.
С Ванессой Паради. Франция, август 2011 г.
Фото: SPLASH NEWS/ALL OVER PRESS

Печально это. С тех пор как у меня дети появились, испытываю страшное чувство вины из-за необходимости каждый год обманывать их на Рождество — я имею в виду всю эту сказку про Санта-Клауса. Вот что они мне скажут, когда узнают правду: «Эй, так ты врал нам столько лет подряд?» То, что подобного рода сказки и неправды нам общество официально навязывает и, следовательно, прощает ложь, меня не утешает. Ведь так и получается, все лгут — один заканчивает, другие продолжают.

— Недавно вы переехали обратно в Америку — неужели разлюбили старушку Европу, которой так восхищались все последние годы?

— Нет. Не разлюбил. Люди здесь умеют жить и получать от жизни удовольствие. Мне всегда это безумно нравилось. Но так сложились обстоятельства, что я должен принять решение, где жить, и возможно, буду большую часть времени снова проводить в в Америке. Потому что Франция хочет от меня кое-что получить.

А именно — деньги. Они считают, что я уже давно заслужил французское гражданство. Если я его приму, то буду вынужден платить налоги в обеих странах — и в Америке, и во Франции. То есть все заработанные деньги, учитывая сумму налогов (49 процентов в США, например) придется отдавать. Глупо как-то. И даже обидно. Но они хотят получить эти деньги от меня. Я понимаю. Бабло... Сейчас мне приходится проводить во Франции меньше 183 дней в году, чтобы не платить здесь налоги. Так что скорее всего буду перебираться обратно в Америку. Да, я зарабатываю много денег. Иногда до смешного большие суммы. Но плачу налоги исправно. И потом — строго говоря, эти деньги я зарабатываю не для себя.

А для своих детей.

— Все помнят фильм Терри Гиллиама «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» с вами в главной роли, но не все знают, что он снят на основе книги Хантера Томпсона, писателя и журналиста, вашего близкого друга, широко известного в Америке. И вот вы снова к нему обратились, уже после его смерти, и спродюсировали фильм «Ромовый дневник», где играете молодого журналиста, самого Томпсона — как в том, первом, фильме…

— Это точно. Я познакомился с Томпсоном еще до работы над фильмом «Страх и ненависть в Лас-Вегасе». На Рождество в 1994 году я был в Аспене, и приятель пригласил в одну таверну — говорит, приходи, не пожалеешь. И вот около полуночи открывается дверь и все вокруг словно озаряется светом.

Правда, клянусь, прямо такие искры посыпались, как от салюта! И люди словно подпрыгнули до потолка, и море расступилось перед ними. (Смеется.) «Убирайтесь с моего пути, вы, негодяи», — послышался голос Хантера. А это был он. И все замерло, искры перестали сыпаться, а он направился ко мне. «Меня зовут Хантер. Как поживаете?» — услышал я безупречное обращение истинного джентльмена с юга Америки. И с тех пор между нами проскочила большущая искра. И ни дня не проходило без общения. Либо по телефону, либо по почте, и так до самой смерти Хантера в 2005 году. Красота этой дружбы заключалась прежде всего в абсолютном безоговорочном доверии друг к другу. Что бы ни случилось или ни должно было случиться, я знал — это правильно. Даже если все оказывалось наоборот.

Ванесса с детьми Лили-Роуз и Джеком. Венеция, январь 2011 г.
Ванесса с детьми Лили-Роуз и Джеком. Венеция, январь 2011 г.
Фото: SPLASH NEWS/ALL OVER PRESS

(Смеется.) Мы разделяли любовь к приключениям, авантюризм… «Полковник Депп» — так он меня звал. «Полковник Депп, я жду тебя в Гаване через неделю». А я в процессе съемок в Лондоне в это время. Но как-то получалось, что я оказывался в самолете, летящем на Кубу. Как я благодарен ему за то, что совершал такие поступки, за весь этот незабываемый опыт, который я буду вечно хранить в памяти, в своем мозгу. Холить и лелеять…

— И вы действительно нашли дневник Томпсона в подвале его дома и с тех пор мечтали снять по нему фильм? Поэтому именно «Ромовый дневник» стал первым проектом вашей продюсерской компании?

— Да, когда готовился сыграть в «Страхе и ненависти в Лас-Вегасе» по роману Хантера, я жил у него дома одно время.

И рылся с наслаждением в его залежах — где он только не работал репортером и какой только всячины не насобирал. И нашел рукопись, перевязанную черной такой резинкой. Прямо там в пыли уселся и прочитал — дневник молодого репортера в Пуэрто-Рико. Он мне говорит: «Неплохо. Правда?» — «Черт возьми, чертовски хорошо! Но почему ты до сих пор его не опубликовал?» — «А давай снимем кино? Будем с тобой партнерами». Вот с того дня все и завертелось. Долго-долго мы шли к этому, слишком долго... В день его смерти я был в Лос-Анджелесе, смотрел дома кино по телевизору. Пришла моя сестра Кристи, она работает моим менеджером и заправляет всеми моими делами. Я увидел ее лицо и сразу спросил: «Кто?» А когда она ответила, спросил: «Как?» Потому что знал лучше всех — Хантер всегда жил так, как считал нужным. И уйти из жизни тоже мог только по своему усмотрению…

Так и вышло. Его друзья знали, какую еще он хотел бы сыграть с собой и с нами шутку. Я имею в виду его последнее желание. Он хотел, чтобы его прах развеяли из пушки в его собственном саду. За домом. Фокус в чем: он хотел, чтобы орудие это было огромного размера — в 150 футов длиной. Таких пушек нет. Статуя Свободы на фут, кажется, больше. Пришлось нам здорово поднапрячься. Зато мы были так заняты и так тихо его ненавидели в процессе исполнения этого желания, что потом только поняли — он избавил нас от переживаний в свойственной ему одному манере. Ведь нужно было решить вопрос еще, как отправить этого негодяя в стратосферу, не нарушив закона. Легально сделать выстрел из этой гигантской игрушки. Пришлось получить тонну разрешений, в том числе от представителей авиации. С ума сойти. Сняли все это действо, конечно, для семьи и друзей...

Хантера мне очень не хватает. Его ночных звонков, наших разговоров...

— А правда, что вы сами перепечатывали его сочинения, прежде чем браться за роль, — и «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», и «Ромовый дневник»?

— Правда. Хантер говорил, что научился писать благодаря тому, что от руки переписывал романы Фицджеральда, например. Или Хемингуэя. Я это знаю, я видел эти рукописи. Здорово, что дважды довелось его сыграть. Хотя, помню, Билл Мюррэй — он Томпсона играл еще до меня, ведь все его герои — это он сам в разные периоды своей жизни, — меня тогда предупреждал: «Смотри, парень, не заиграйся. Небось уже говоришь и дышишь, как Хантер? Учти — это теперь навсегда».

(Смеется.) Прав был Билл. Хантер на дух не переносил фальши и всякого дерьма в отношениях. У него аллергия на все это была. Как и у меня. Есть еще одна история, о ней мало кто знает. В 2009 году мы с режиссером Брюсом Робинсоном возвращались из Пуэрто-Рико (мы там готовились к съемкам «Ромового дневника») в Лос-Анджелес. На частном джете, конечно. И вдруг в салоне наступила мертвая тишина. Моторы заглохли, и самолет в течение нескольких секунд падал вниз… что ж, мы были уверены, что все кончено. И неожиданно для самих себя начали истерически хохотать. И тут моторы вновь заработали. И самолет стал потихоньку карабкаться вверх.

— Слушайте, только не обижайтесь, у меня дурацкий вопрос, но жутко любопытно — пвас столько всего писали, еще до того, как вы стали вести отшельнический образ жизни семьянина, — правда, что вы заказали однажды шампанское и наполнили им ванну для Кейт Мосс в одном отеле лондонском, в районе Ноттинг-Хилла?

— Даже не слышал никогда про этот отель.

Нет. Не­правда. (Улыбается.) Дурак, конечно, что никогда такого не делал. Но, знаете, вообще-то я в глубине своей души невероятно застенчивый человек. В принципе. Просто так вышло, что доводится заниматься такой жутко странной и… беззастенчивой работой.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Таро-гороскоп на апрель 2024 года для всех знаков зодиака
Апрель станет непростым месяцем. С первых дней Меркурий развернется и пойдет в обратном направлении, поэтому многие знаки окажутся перед выбором или их дела начнут буксовать. Каждому представителю зодиакального круга не помешает помощь или хотя бы совет. Карты Таро укажут правильный путь для каждого, с этими рекомендациями вы сможете избежать проблем и даже выбиться в лидеры.

Таро-гороскоп на апрель 2024 Овен




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог