Жена Николая Еременко: «В самом начале нашего романа Коля предупредил меня, что женат»

Супруга Николая Еременко поделилась неизвестными подробностями из жизни актера.
Николай Еременко
Николай Еременко
Фото: Сергей Петрухин

«В самом начале нашего романа Коля предупредил меня, что женат и, следовательно, надеяться мне в этом смысле не на что. Но не прошло и года, как он позвал меня замуж: «Ты у меня старшая дочь и младшая жена. Я хочу дать тебе свою фамилию. Никаким женам не давал, а тебе дам», — рассказывает Людмила Еременко.

Никаких недосказанностей между нами не было. Когда случился роман, Коля сразу предупредил, что, во-первых, женат официально и разводиться не собирается.

А во-вторых, у него есть еще одна женщина, от которой у него дочь. Я ни на что не рассчитывала. Кино закончится, и он уедет в Москву. И я его больше никогда не увижу... Но через два месяца после съемок он меня нашел. И начались наши отношения длиной в шесть лет…

Помню, как впервые встретилась с Колей глазами. Это было на студии «Беларусьфильм». Я шла по коридору, навстречу — Николай Еременко. Известный артист, ну как не обернуться ему вслед? Только вот и Коля тоже обернулся. Мы несколько секунд не отрываясь смотрели друг на друга. Помню, я подумала: «До чего же он красив... И какая опасная красота! Как капкан...» А через какое-то время мне позвонили знакомые: «Людмила, Николай Еременко-младший будет снимать кино «Сын за отца».

«Когда Коля метался между женой и подругой, его бабушка напророчила: «Запомни, у тебя будет третья. И ты останешься с ней». Это произошло накануне нашего знакомства»
«Когда Коля метался между женой и подругой, его бабушка напророчила: «Запомни, у тебя будет третья. И ты останешься с ней». Это произошло накануне нашего знакомства»
Фото: из личного архива Людмилы Еременко

Это его первая картина как постановщика. Нужен толковый помощник режиссера. Пойдешь?» И вот мы встретились. Еременко протянул руку для рукопожатия: «Николай. Будем работать вместе». — «Людмила. С удовольствием...»

Позже Коля рассказывал мне, как нервничал и боялся браться за режиссуру. Но он очень хотел, чтобы его обожаемый отец по-прежнему снимался в кино. Ведь Николай Еременко-старший — выдающийся артист, а после перестройки вроде бы и не нужен никому оказался, затосковал... И вот Коля подобрал для него подходящий сценарий и даже нашел деньги. Но эти деньги ему давали только при том условии, что снимать он будет сам.

Вся съемочная группа была влюблена одновременно и в отца, и в сына Еременко — такая в них обоих была мужская и человеческая харизма.

«Коля чуть с ума не сошел, когда отца не стало. Как вспомнит о нем, сразу плачет навзрыд. И продолжалось это не месяц — год». Николай Еременко в фильме «Сын за отца» с  Николаем Еременко-старшим
«Коля чуть с ума не сошел, когда отца не стало. Как вспомнит о нем, сразу плачет навзрыд. И продолжалось это не месяц — год». Николай Еременко в фильме «Сын за отца» с Николаем Еременко-старшим

И все-таки я сразу поняла: Коля мне нравится по-особому. Но, главное, я ощущала, что нравлюсь ему. Он пользовался любой возможностью оказаться рядом, заговорить... Так продолжалось недели две или три. Наше взаимное притяжение уже и в группе стали замечать... А тут наступило 15 августа, мой день рождения. На глазах у всех Коля подарил мне алую розу. Роскошную! Нашу с ним первую розу. Потом при каждой встрече он всегда дарил мне по одной такой, только нежных цветов — белые, кремовые...

Вечером, закончив съемки, мы все сели в автобус, развозивший группу по домам. Первым завезли Колю — в гостиницу «Минск», где он жил. Конечно, он мог бы остановиться и у родителей, но Коля говорил: «Они привыкли вдвоем.

И когда я к ним приезжаю, им хватает двух-трех дней, чтобы насытиться общением. Потом они от меня устают». И вот, перед тем как выйти из автобуса, Коля крепко сжал мою руку и, глядя в глаза, шепнул: «Позвони мне». У меня мурашки по спине побежали. Вот оно! Начинается! Капкан... И не спастись, и не убежать... Звонить я ему, конечно, не стала. А на следующий день мы увиделись на площадке — Коля сразу ко мне: «Что же ты не позвонила вчера?» — «Не знала, что вам сказать». — «Ну, когда будешь знать, что сказать, позвони. Буду ждать...»

Я продержалась еще недели три, прежде чем все-таки позвонила. Дальше события развивались стремительно. И вот я уже в Колином номере: 515-й, люкс. Потом мы раз за разом, много лет с ним там встречались.

Ведь Еременко был ужасным консерватором — и к месту, и даже к одежде привязывался и привычкам не изменял. Что уж говорить о людях, с которыми он ох как непросто расставался...

Вопреки моим опасениям, когда съемки закончились и Коля вернулся в Москву, из моей жизни он не исчез. Просто стал раз в месяц приезжать ко мне в Минск дня на три-четыре. У него и повод был: навестить родителей. Они, правда, быстро его раскусили. Николай Николаевич — старший говорил жене: «Галя, тебе не кажется, что он не к нам приезжает? Немножко побудет дома да и исчезнет».

В сложности своей жизни Коля родителей не посвящал. Обо мне до поры до времени не знал вообще никто. А о том, что у Коли есть ребенок на стороне, знала его бабушка — Мария Ивановна.

«С каждым годом про нас с Колей узнавало все больше людей. Он представлял меня так: «Это моя любимая женщина Людмила». А когда мы отдыхали на Нарочи, позвал меня замуж». Людмила и Николай в Белоруссии на озере Нарочь с одной из отдыхающих
«С каждым годом про нас с Колей узнавало все больше людей. Он представлял меня так: «Это моя любимая женщина Людмила». А когда мы отдыхали на Нарочи, позвал меня замуж». Людмила и Николай в Белоруссии на озере Нарочь с одной из отдыхающих
Фото: из личного архива Людмилы Еременко

Она его фактически вырастила. Ведь Галине Александровне, когда та родила Колю, было всего двадцать лет. Актриса, и муж актер — где уж им самим с ребенком справиться? Вот и подкинули Колю Марии Ивановне. Это была поразительная женщина! С очень мощной энергетикой. Например, ее животные понимали и слушались. Два ее кота ходили с ней повсюду: один справа от нее, другой слева. А по вечерам бабушка отправляла своих верных котов загонять кур в курятник… Когда Коля рассказал ей о своих метаниях между двумя женщинами — женой Верой и подругой Татьяной, бабушка ответила: «Запомни, Коля: у тебя будет третья. И ты останешься с ней». Это было как раз перед нашим знакомством. Со временем Коля рассказал мне о бабушкином пророчестве. И тогда я поняла, к чему он иной раз, глядя на меня, говорил: «Это ты третья, что ли?» Бывало, что вместо гостиницы Коля останавливался прямо у меня, в моей комнате в общежитии железнодорожников (долго рассказывать, как я туда попала.

Но ведь в кино я оказалась не сразу, а собственного жилья в Минске у меня не было — я родом из деревни в Гродненской области). Комнатка в общежитии была маленькая. Туда еле втиснулись холодильник и телевизор, которые купил мне Коля. Простота обстановки его не смущала. Как и единственный туалет на этаже, куда надо было идти по длиннющему темному коридору. А душ у нас был вообще один на пять этажей.

Ну а потом приходило время нам опять расстаться. Это как в песне у Пугачевой поется: «расставанье — маленькая смерть»... И я действительно каждый раз умирала! Причем если в Минске, провожая Колю, я еще хоть как-то могла справиться со своими чувствами, то в тех случаях, когда я сама приезжала к нему в Москву и нужно было возвращаться домой, мне просто дышать становилось нечем!

Посадит Коля меня в машину, включит песню «Любэ» (он любил эту группу, да и с Николаем Расторгуевым дружил), дождется рефрена: «Главное, что есть ты у меня» — и смотрит на меня со значением, улыбается. А потом привезет на Белорусский вокзал, высадит, и я иду по перрону — вся в слезах...

С каждым годом про нас с Колей узнавало все больше и больше людей. Бывало, в Москве он селил меня где-нибудь на даче у своих друзей. Или в гостинице «Мосфильма», где вечно находилось полно общих знакомых. Ну а потом я почти совсем открыто стала бывать с Колей на разных кинофестивалях — в Сочи, в Выборге, в Ханты-Мансийске...

«Коля повторял, что мы обязательно будем вместе, это лишь вопрос времени. А еще говорил: «От осознания того, что ты у меня есть, легче жить». Сочи, «Кинотавр», 2000 г.
«Коля повторял, что мы обязательно будем вместе, это лишь вопрос времени. А еще говорил: «От осознания того, что ты у меня есть, легче жить». Сочи, «Кинотавр», 2000 г.
Фото: из личного архива Людмилы Еременко

Коля представлял меня так: «Это моя любимая женщина Людмила». Предлагал даже пройтись с ним по красной дорожке — но мне неловко было...

Как-то раз, на мое тридцатилетие, Коля подарил мне, вернее — нам с ним обоим, круиз вокруг Европы. Двадцать дней счастья! И ни минуты без Коли. Мы гуляли по Риму, по Мадриду... Только вот в Париже не удалось побывать. В порту Руана, куда причалил наш теплоход, меня продуло — стояла ужасная погода. И я слегла на несколько дней, пока все пассажиры ездили в Париж. На всем теплоходе только и остались, что мы с Колей. Помню, он меня утешал: «Ничего, не расстраивайся. Мы с тобой обязательно съездим в Париж». Не успели... А без Коли — зачем мне Париж?

В один из вечеров на теплоходе Коля выступал перед зрителями.

Он рассказывал о своих ролях, о жизни, о семье. Упомянул, что у него взрослая дочь Ольга. На следующий день ко мне подошла одна пожилая пассажирка и говорит: «Оленька...» Приняла меня за Колину дочь! А впрочем, я и впрямь ему в дочери годилась: между нами разница 18 лет. Это я ее не чувствовала и не задумывалась о ней. А Коля смеялся: «Ты у меня старшая дочь и младшая жена. Я хочу дать тебе свою фамилию. Никаким женам не давал, а тебе дам. Будешь Людмилой Еременко».

Несмотря на то что Коля в самом начале нашего романа предупредил меня, что женат и, следовательно, надеяться мне в этом смысле не на что, не прошло и года, как он позвал меня замуж. Это произошло в президентском санатории «Сосны» на озере Нарочь. Нас поселили в коттедже, на втором этаже.

Вокруг — вековые сосны, а озеро такое огромное, что горизонта не видно. Лебеди плавают, и мы с Колей на лодочке катаемся. В тот год такая жарища стояла, что мы загорели, как будто на юге побывали. И Коля говорил с восторгом: «Зачем какой-то юг? У нас в Белоруссии такая природа!» И вот в этом идиллическом антураже Коля сделал мне предложение. Накрыл мою ладонь своей и говорит: «Будешь моей женой?» Конечно, я согласилась! Но это мало что изменило. Прежде чем Коля действительно развелся, прошло еще долгих пять лет... Все дело в его отце, который при малейшем намеке на такой поворот событий сурово напоминал: «Сын, Еременки не разводятся!» Коля меня успокаивал, говорил, что мы будем вместе, это всего лишь дело времени. И часто повторял: «От осознания того, что ты у меня есть, мне легче жить». Помню, я как-то раз заикнулась, что хотела бы поступить во ВГИК на отделение менеджмента и продюсирования.

Коле это не понравилось: «Зачем? Твоя работа — быть моей женой. Тебе растить нашего сына предстоит». Он почему-то был уверен, что я рожу ему именно сына. И даже имя заранее было известно — Николай. У них в роду так принято: все Еременко — Николаи Николаевичи. Говорят, это нехорошо, сокращает жизнь…

На развод Коля, не выдержав, все же подал еще при жизни отца. Но я даже не уверена, что Николай Николаевич успел об этом узнать. Когда отца не стало, Коля едва с ума не сошел. Эта рана у него в душе не затягивалась. Как вспомнит об отце — сразу плачет навзрыд. Я никогда не видела, чтобы мужчина так плакал! И продолжалось это не неделю и не месяц — весь год, на который Коля пережил своего обожаемого отца.

«Помню, я смотрела на него и думала: «До чего же красив... И какая опасная красота! Как капкан». Кадр из фильма «Пираты ХХ века». 1979 г.
«Помню, я смотрела на него и думала: «До чего же красив... И какая опасная красота! Как капкан». Кадр из фильма «Пираты ХХ века». 1979 г.

И вот через несколько дней после похорон Коля решился рассказать обо мне своей маме. Характер у нее жесткий, но что делать? Как скроешь, если собираешься жениться? Коля мне потом описывал свой нелегкий разговор с матерью: «Сначала она слушала меня сухо и только говорила: «Так, так, так». Потом, смотрю, ее глаза теплеют, теплеют. И в конце концов она сказала: «Пускай твоя Люся придет. Я хочу сама с ней познакомиться». Как же я волновалась! А тут еще Коля говорит: «Пойдешь к ней — предложи с ней какое-то время пожить. Матери без отца тоскливо, она побаивается одна ночевать». И вот прихожу. Едва взглянув на меня, Галина Александровна сказала: «Садись обедать». А сама ушла в другую комнату. Я присела за стол, в одиночестве что-то поклевала. Потом отправилась в гостиную. Сели рядом и начали разговаривать. Она показывала мне семейные альбомы, рассказывала про себя, про молодость, про Николая Николаевича.

Я сидела, слушала. Когда стало вечереть, я спросила: «Галина Александровна, мне остаться?» — «Нет, спасибо. Я останусь одна. Все нормально». На следующий день звоню Коле в Москву, и он с явным облегчением сообщает: «Ну, все хорошо! Мать тебя приняла, сказала, что ты «молчаливая слушательница». В ее устах это — большая похвала». Позже я слышала от Галины Александровны: «Рожай, Людмила, не тяни». Значит, действительно признала меня своей невесткой, если хотела внуков.

Это удивительно, но Коля в свою очередь тоже боялся знакомиться с моими родителями. Мы специально ездили к ним в деревню. Он переживал, что им не понравится наша большая разница в возрасте. Помню, все уверял маму с папой: «Ваша дочь в надежных руках.

Мы все сделаем как надо!» Только один раз мы с ним успели побывать в моих родных Мольничах Новогрудского района Гродненской области. Новогрудок когда-то был столицей Великого княжества Литовского. Именно оттуда появились первые белорусы как народность. И Коля шутил: «Ты у меня хоть и провинциалка, но в своем роде — тоже столичная штучка».

Ну а вскоре Коля перевез меня в Москву. Он купил для нас квартиру на «Войковской». Мы с ним прожили там ровно сорок дней. Мистика какая-то... А ведь я чувствовала приближающуюся беду... Как только Коля мне сказал, что оповестил всех — и бывшую жену, и вторую, неофициальную, с которой тоже ради меня расстался, — что собирается жениться, рожать детей и что квартиру для нас купил, я кожей ощутила опасность.

«В день рождения Коля принес мне нашу первую розу. Алую, роскошную! Потом при каждой встрече он всегда дарил по одной такой, только нежных кремовых цветов...» Москва, 1999 г.
«В день рождения Коля принес мне нашу первую розу. Алую, роскошную! Потом при каждой встрече он всегда дарил по одной такой, только нежных кремовых цветов...» Москва, 1999 г.
Фото: из личного архива Людмилы Еременко

Как будто тучи над нами сгустились. Я ведь с детства наслышана про сглаз. Мне об этом еще бабушка моя деревенская рассказывала. И вот теперь, когда, казалось бы, моя мечта сбылась, я навсегда перебралась к Коле, — радость омрачилась страхом.

Коля встретил меня в Москве на вокзале, повез на «Войковскую». Квартира была практически пустой, там шел ремонт. Стояли в ней только кухонная мебель и диван — больше ничего. «С завтрашнего дня пойдем с тобой по мебельным магазинам», — сказал Коля. Так мы и ездили с ним по этим магазинам до 9 Мая. Этот праздник в семье Еременко считался святым. Коля стал вспоминать отца, много выпил... Все начиналось невинно: красное сухое вино, шампанское. Но потом он уже не смог остановиться — пил и ничего не ел. Я испугалась: «Коля, что с тобой?

Я тебя в таком состоянии первый раз вижу! Расскажи мне, как тебя теперь из него выводить?» Я впервые столкнулась с чем-то подобным. И, как назло, посоветоваться не с кем. Это в Минске у меня знакомые, сестры. А в Москве я и не знаю никого! Нашла в Колиной записной книжке телефон друга, у которого мы часто жили на даче. Описала ситуацию. Друг сказал, что нужен врач, причем не какой-нибудь, а давний знакомый. И действительно прислал нам врача. Тот пришел и говорит: «Уйдите куда-нибудь! Вы не должны это видеть». И я ушла спать в пустую комнату. Бросила на пол матрас и провалилась в сон. А с Колей остался врач. Он и первую ночь у нас ночевал, и вторую...

После Колиной смерти меня обвиняли, что я сидела рядом с умирающим от инсульта человеком и двое суток не вызывала «скорую помощь».

Но я надеялась на врача, который был рядом! К тому же я и не знала, что у Коли какие-то проблемы с сосудами. Он ведь спортивный был: и бегал по утрам, и в баню ходил... А что теперь ему так плохо — так это же вроде от алкоголя... Только на второе утро я, видя, что ничего не помогает и Коле только хуже, вызвала «скорую». Он уже был без сознания. Колю забрали в реанимацию Боткинской больницы. А 27 мая 2001 года Коли не стало…

Мы так и не успели пожениться. И родить ребенка. И съездить в Париж. Только два наших с Колей плана я выполнила — и то уже без него. Во-первых, поменяла фамилию на Еременко. Это пришлось делать через суд. Галина Александровна написала письмо, что она не против. Был приглашен свидетель, который подтвердил, что мы с Колей жили в гражданском браке.

Кроме того, я принесла альбом с нашими совместными фотографиями. И все равно женщина-судья сомневалась. Говорит: «Ну да… Вот я дам вам его фамилию, а потом ко мне с тем же самым придут другие девушки Николая Еременко. У него их небось сотни!» Но я-то знала, что других у Коли не было. Он мне говорил: «Люська, я — кремень! Я сам себе завидую, горжусь и удивляюсь. Как тебя встретил — никаких других женщин!» Он ведь мечтал о такой семье, как у его родителей. Жить в крепком браке, любить друг друга и хранить верность — что может быть лучше? Просто у Коли так не сложилось. Но он верил, что все еще получится — со мной...

Ну а второй план, который я выполнила, — возвращение в Белоруссию. Ведь Коля мне говорил: «Когда перестану сниматься, махнем с тобой на родину!

«Мама Коли до сих пор мне говорит: «Ох, Люся, советовала ж я тебе: рожай, не тяни. Сейчас бы вместе растили и поднимали вашего ребенка»
«Мама Коли до сих пор мне говорит: «Ох, Люся, советовала ж я тебе: рожай, не тяни. Сейчас бы вместе растили и поднимали вашего ребенка»
Фото: Сергей Иванов

В Минск, на покой». Вот я его и перевезла. Колю похоронили в Минске на Восточном кладбище рядом с отцом. Ну а я с помощью Галины Александровны купила квартиру неподалеку. С тем, чтобы пешком к Коле ходить. И носить ему по розе — как он когда-то приносил мне...

Поначалу я совсем не хотела жить. И придумывала всякие способы, как бы мне поскорее уйти к Коле. Но потом осознала, что так нельзя. Потихоньку я стала возвращаться к жизни. Пошла работать, стала навещать родных... С Галиной Александровной постоянно на связи. Думаю, Коле это важно — чтобы его мать не бросали в одиночестве. Бывает, позвоню Галине Александровне, а она мне: «Ох, Люся... Я же говорила тебе: рожай, не тяни. Сейчас бы вместе растили и поднимали вашего ребенка…» Но не успела я.

У меня ведь был всего-то год, когда мы с Колей стали наконец семьей...

Изредка я смотрю Колины фильмы. Какой же он красивый в роли Жюльена Сореля в «Красном и черном»! Невозможно, нереально красивый!.. А недавно щелкала пультом и наткнулась на картину «Подари мне лунный свет» Астрахана, которую Коля так и не успел увидеть. Он говорил, что в этом фильме впервые играл самого себя... Пятидесятилетнего мужчину, который наконец решился уйти из прежней семьи и надеется еще успеть построить новую жизнь…

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram



Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог