Юрий Лоза: «Этот день рассек жизнь на «до» и «после»»

«Если бы остался петь в ресторане, вряд ли дожил бы до сорока».
Татьяна Зайцева
|
25 Апреля 2012
Фото: Елена Сухова

«В 31 год мой отец, цветущий мужчина, стал инвалидом. Этот черный день рассек жизнь нашей семьи на «до» и «после»… Потом, через много лет, высылая родителям деньги, я всегда говорил: «Поживите хоть нормально». Когда родителей не стало, выяснилось, что денег этих они совсем не тратили — не могли переступить через свой страх перед еще одним черным днем».

— Знаете, что такое осенняя Алма-Ата? Это сказка. Тепло, но жары нет.

Освежающий ветерок с гор. Дыни, арбузы, хурма на рынке — по три копейки. Вокруг фруктовые деревья — рви сколько хочешь бесплатных слив, яблок. А пейзажи какие: заснеженные вершины в голубой дымке. Красота! Поэтому я отца понимаю. Когда в 60-м году папа из командировки возвратился в Верхний Тагил, где мы жили, сказал: «Чего мы тут делаем, в этой слякоти и холоде? Поедем в Алма-Ату, там — рай». Отец имел мозги инженера-конструктора и владел кучей профессий. Он знал, что не пропадет нигде, очень уверенный в себе был человек. Не знал он только, что рая на земле не бывает. Для всей нашей семьи, а для него в первую очередь, то решение переехать вообще обернулось настоящим адом…

Родители все бросили: двухкомнатную квартиру, налаженный быт, работу — мать была бухгалтером в магазине, отец — главным инженером на электростанции.

С отцом Эдуардом Брониславовичем и матерью Людмилой Максимовной в Верхнем Тагиле. 1959 г.
С отцом Эдуардом Брониславовичем и матерью Людмилой Максимовной в Верхнем Тагиле. 1959 г.
Фото: Фото из семейного альбома

Взяли в охапку меня, семилетнего, моего двухлетнего брата и отправились, по сути, в никуда. Приехали в Алма-Ату. Сняли комнатушку на самой окраине города, первое время ютились в ней. Отец пошел работать в автобусный парк — там вроде можно было быстро получить жилье. А так как он шофер первой категории, взяли его с радостью. Мама тоже пристроилась куда-то работать. Все, свершилось — ждем наступления райской жизни. И тут с отцом происходит страшное несчастье. В момент, когда он утром мыл машину, она вдруг загорелась — на отце тут же вспыхнул промасленный комбинезон… Результат трагедии: множественные ожоги, два года по госпиталям, ампутация ноги, бесконечные фантомные боли. Как это произошло, так никто толком и не понял, а цветущий мужчина в 31 год стал инвалидом.

Ужасное событие рассекло жизнь нашей семьи на «до» и «после». До конца своих дней родители жили в страхе перед еще одним черным днем. Жилье после той аварии отцу все-таки выделили — две комнаты в коммуналке, но в нашей жизни все пошло наперекосяк. Отец стал другим человеком — нервы совсем сдали. Мать, на которую свалилось разом столько бед, тоже сильно изменилась. Наступили годы бедности, нищеты, неприкаянности. Да, кстати, и погода в Алма-Ате, которой так восхитился отец, оказалась далеко не райской. Если осенью там действительно было здорово, то зимой — слякоть под стать уральской, а летом — пекло. Обычному человеку трудно представить себе, как тяжело в жару на протезе — лямки натирают, культя потеет. Это как в скафандре ходить. С самого раннего детства я стал отцу главным помощником — когда он что-то мастерил, надо было подавать инструменты, быть подмастерьем в работе.

И еще на мне брат, которого приходилось постоянно таскать с собой, потому что, кроме меня, следить за ним было некому. Я Максима тогда буквально ненавидел, лупил его нещадно, а себя представлял арестантом, за которым тянется на цепи чугунный шар. (Смеется.) Сейчас брат живет в Керчи, работает в порту мастером по холодильным установкам. Периодически пытается учить меня жизни и подсказывать, как и что писать. На то он и младший брат...

СЕМНАДЦАТЬ ТРОЕК И БУБЕН

Жизнь в Алма-Ате специфическая. Южный город, многонациональный, и конечно же в нем сосредотачивались самые разные пороки. Анашисты слонялись везде. Значительная часть молодежи покуривала «травку» и считала это обыденным делом.

«Гитары были в диком дефиците. Но родители, через родственников из Тюмени, достали мне ее».1968 г.
«Гитары были в диком дефиците. Но родители, через родственников из Тюмени, достали мне ее».1968 г.
Фото: Фото из семейного альбома

Я, правда, этого избежал — очень уж любил спорт, особенно футбол. А вот учился хуже некуда. У меня был самый плохой аттестат за всю историю школы. Тем не менее в вуз поступил — на геофак Казахского государственного университета, причем без малейшего блата. На собеседовании в вузе декан, обратившись к абитуриентам, сказал: «Ребята, просмотрел ваши документы. Есть среди вас человек по фамилии Лоза?» Говорю: «Да». Он продолжает: «Лоза, у вас же нет ни одной четверки!» Все посмотрели на меня уважительно — отличник! Наверное, надо идти на более серьезный факультет... А декан продолжает: «Такого мы еще не видели — семнадцать троек!» В зале захохотали, а я гордо сказал: «Аттестат не всегда отражает реальные знания». И сдал экзамены! А там уже стал и комсоргом группы, и участником институтской команды КВН, и конечно же играл в вокально-инструментальном ансамбле.

Гитарой я увлекся еще в школе — как только осознал, что мир делится на мужчин и женщин. (Улыбается.) Выяснил, что моих внешних данных недостаточно, чтобы девочки обращали на меня внимание. И футбольные успехи ничего не добавляют. И мой разряд по шахматам им по барабану. А вот то, что я умею играть на гитаре, оказалось очень серьезным плюсом… Гитары были в диком дефиците. Но я насел на родителей, и они через родственников из Тюмени все-таки достали мне ее. Семь пятьдесят стоила. Не зная нот, выучил четыре аккорда и заиграл. Выяснилось, что этого вполне хватает для того репертуара, который впечатлял девочек во дворе…

Учиться в университете мне было совсем не интересно. Повалял там дурака года полтора и понял: не быть мне ни Миклухо-Маклаем, ни гидрологом суши.

Сообщил родителям, что учебу бросаю. Пришлось идти в армию. Попал на Дальний Восток, в ракетные войска. У меня там было особое положение: руководил вокально-инструментальным ансамблем и соответственно имел значительные преимущества. Ближайший населенный пункт от нас — военный городок — в 17 километрах, вокруг тайга. Выехать никто никуда не может. А ВИА ездит выступать по округе. Четверо у меня реально играли, а еще четверо, так называемые «запасные барабанщики», стояли на сцене с маракасами и бубном. Кто поедет звенеть бубном, решал я. Соответственно со мной стоило поддерживать хорошие отношения. Прибавьте к этому собственную каптерку, где можно погреться во время наряда в 30-градусный мороз, — понятно, что в части я пользовался некоторым авторитетом.

«В «Интеграле» я застрял на пять лет. Приходилось даже брить грудь. Как объяснял нам Алибасов, такой вид гораздо больше привлекает молоденьких девчонок»
«В «Интеграле» я застрял на пять лет. Приходилось даже брить грудь. Как объяснял нам Алибасов, такой вид гораздо больше привлекает молоденьких девчонок»
Фото: Фото из семейного альбома

(Смеется.)

ТЫСЯЧА И ОДНА ПЕСНЯ

Перед армией я успел неделю поработать на заводе, куда меня устроил отец, туда же из армии и вернулся. С месяц послонялся, прикидывая, чем заняться. Заглянул к ребятам в местную самодеятельность, думал поиграть с ними, а они предложили заменить бас-гитариста на мероприятии в кабаке. Дали бас-гитару, я пошел с ними в кабак, мы что-то сыграли, спели, и я впервые заработал деньги музыкой. Вполне сносные, кстати. Оказалось, могу прожить, просто занимаясь любимым делом! Это было судьбоносное открытие — с этого момента понял, что буду музыкантом.

Играл я в музыкальном составчике, об­служивающем свадьбы, банкеты, дни рождения.

Очень хорошую школу прошел, стал специалистом по разным этническим направлениям в музыке — то на корейской свадьбе работаешь, то у казахов, то у греков. Потом перешел в Казахконцерт, в конце концов добрался до очень престижного ресторана в центре Алма-Аты. К тому времени стал солистом, появилось прозвище «певец городских трущоб». Таскал с собой три толстые тетради с песнями. Однажды посчитал: тысячу сто песен смог бы исполнить — под любой заказ! Жизнь круто изменилась — ездил только на такси, ни в чем себе не отказывал. Вроде молодой совсем, а от родителей уже материально независим. Да тут еще жилье свое появилось — отец с матерью купили домик в Алтайском крае и уехали из Алма-Аты туда, оставив квартиру мне. Сказка!.. Куча друзей-приятелей, каждый зовет за стол, наливает, угощает. Отказываться неудобно, да и самому хочется немножко взбодриться.

Надо же петь ресторанный репертуар хоть с малым подобием искренности. Так почему же «ради искусства» не махнуть полтинничек коньячку?! Ну, лиха беда начало, а дальше тормоза уже отказывают, и… понеслось. По утрам появилась потребность опохмелиться. В конфликты кабацкие, правда, никогда не вступал. При такой работе без дипломатии, умения лавировать никак невозможно. Если заходили явные бандюги, прекрасно понимал, что с ними лучше всего поддерживать ну если не дружеские, то хотя бы нейтральные отношения, уважительные. Завидишь такого Иван Ивановича или Гиви Вахтанговича — сделаешь почтительный жест: наше вам почтение! Что желаете послушать? И человек сразу заулыбался, почувствовав, что артист правильно понимает, насколько важный гость пожаловал в заведение. Бывали, конечно, случаи, когда мне в глаз конфета летела за неправильно, с точки зрения заказчика, исполненную песню, но не более того…

И уж конечно, интересом со стороны девушек я не был обделен, что тоже тешило самолюбие. Ну представьте: стоит на сцене длинноволосый парень с гитарой. От природы не малорослый, да еще в модных тогда колодках-сабо на 12?сантиметровой платформе. (Я из-за этих сабо в Таллине чуть все ноги себе не переломал на булыжных мостовых.) И этот высокий симпатичный молодой человек поет романтические песни о любви. У меня же тенор, а женщины почему-то особенно неравнодушны к тенорам. Ну и как они могли не попадаться на крючок? Попадались...

И вот однажды пришел я домой под утро с работы — почему-то один и неожиданно трезвый. Захожу в квартиру, а там полно людей.

«Когда в группу «Зодчие» пришел Валера Сюткин, мы придумали много всякого веселого»
«Когда в группу «Зодчие» пришел Валера Сюткин, мы придумали много всякого веселого»
Фото: Фото из семейного альбома

Пересчитал — 22 человека! Лежат, сидят, спят, пьют. А я ни одного из них не знаю! Спрашиваю: «Вы кто?» — «Вроде как гости, — говорят. — А ты кто такой?» — «Хозяин». — «О-о, ништяк! Заходи, тут и тебе найдется выпить и закусить». — «Ну спасибо…» Помню, прислонился к стене, смотрю на все это и думаю: «Не квартира, а проходной двор. Надо что-то в жизни менять. Пока не поздно…» Разогнал всю эту веселую компанию и начал новую жизнь.

ХОЗЯИН СВОЕГО СЛОВА

Для начала я ушел из ресторана и записался в гастрольную команду, работающую в разных жанрах. Мотались по всему Казахстану, весело было. И главное — это уже была настоящая работа артиста, пусть с нищенской, но все-таки стабильной зарплатой — с концертной ставкой, с суточными. Однажды мы задержались в Усть-Каменогорске — у нас клоун с проволоки упал.

Пока он подлечивался, сидели без дела в ожидании. В то время художественной самодеятельностью ДК металлургов в этом городе руководил Бари Алибасов. У него была команда со студенческим названием «Интеграл», но в ту пору музыканты из нее по разным причинам разбежались. А в ДК запланировано штатное мероприятие, концерт к 7 Ноября. Мероприятие плановое, проводить надо, а у Алибасова только деньги и аппаратура. Узнав, что в филармонии без дела сидят артисты, он прибегает к нам: «Ребята, отыграете, если заплачу?» А чего не отыграть-то? Выступили. После этого он притащил меня к себе домой и три дня обхаживал, поил, убеждал, заманивал очень хорошим предложением — отправиться с «Интегралом» на три месяца с концертами по БАМу. Я упирался: «Я профессиональный артист, самодеятельность для меня — шаг назад».

Но Бари бомбил аргументами, сулил большие деньги: «Реально там заработаем, едем же на кассу». К четвертому дню уговорил. Вроде действительно должно получиться шоколадно. И вот мы быстренько набираем народ, лепим программу, хватаем под мышку старые афиши и отправляемся «на чёс». Объездили весь БАМ, и... ничего я не заработал! Как-то хитро все там получилось. Но программу мы сделали хорошую, принимали ее прекрасно, музыканты в группе подобрались неплохие. После завершения этой нашей эпопеи Алибасов сказал: «Ребята, либо разбегаемся, либо… Есть предложение на работу от нескольких филармоний. Нас могут взять с испытательным сроком». Мы прикинули и выбрали Саратов. Приехали. Убитая, насквозь нищая дотационная филармония. Вся надежда директора на нас — альтернативщиков.

«Искал, конечно, жену-москвичку, чтоб все в комплекте: папа-дипломат, квартира, машина, дача. Но понравилась девушка из Керчи — с одним чемоданом и, как и я, без московской прописки»
«Искал, конечно, жену-москвичку, чтоб все в комплекте: папа-дипломат, квартира, машина, дача. Но понравилась девушка из Керчи — с одним чемоданом и, как и я, без московской прописки»
Фото: Фото из семейного альбома

В Саратовской области мы были приняты на ура, концерты прошли с аншлагами, привезли денег. И вот тогда нам предложили нормальный контракт, с достойной концертной ставкой. Так на пять лет я застрял в «Интеграле». Постепенно группа из самодеятельного коллектива превратилась в гастрольный и чуть ли не лидировала в России. Я там был и фронтменом, и банджистом, и гитаристом, и песни все пел, и программа вся делалась при моем непосредственном участии. Периодически Бари Каримович тоже выходил на сцену, но мы каждый раз пытались его отговорить, так как программе он ничего не добавлял. Правда, Алибасов все равно поступал по-своему, и мы вынуждены были подчиняться — он же руководитель и вся аппаратура его. Слушались… По концепции программы на сцене должны были стоять «мальчики-хотюнчики», чтобы привлекать молоденьких девчонок, которые воспринимали бы нас как возможных сексуальных партнеров.

Приходилось даже брить грудь, чтобы не казалось, что на сцене стоят взрослые волосатые мужики. Как любили поговаривать в нашем эстрадном цехе — «старых писюшки не хавают». (Смеется.)

В 82-м решил я из группы уйти, о чем заранее предупредил. А сколько еще я мог прыгать по сцене? Я вырос из «коротких штанишек» «Интеграла». У меня уже тогда было написано несколько десятков песен. Среди них, к примеру, «Плот». Но когда я показал ее Алибасову, он сказал: «Песня — дерьмо». Ну что еще мог сказать человек, который совсем ничего не понимает в музыке? Когда я ему принес блюз «Старый дом», он и его обозвал тем же словом.

Потом мы как-то сидели дома у Макаревича, гитара ходила по кругу, и, когда дошла очередь до меня, я этот блюз спел. Андрей сказал: «Ребята, у вас с головой нехорошо. Имеете в коллективе такую песню и не исполняете!» На следующий день Алибасов вдруг спрашивает: «А почему мы не поем твой блюз?» Я говорю: «Бари, ты же сам сказал, что песня «никакая»!» На что он с улыбкой отвечает: «Но это же мое слово — я дал, я и взял…» С тех пор песня стала украшать второе отделение наших концертов… Чтобы удержать меня в группе, Алибасов тогда пообещал выбить мне квартиру. Меня это предложение, конечно, заинтересовало. Год ждал, но, как всегда, был обманут. Так что собрал свои манатки и уехал из Саратова в Москву.

ЧЕЛОВЕК С ГИТАРОЙ В начале 80-х в столице были популярны «квартирники» — сольные выступления под гитару у кого-нибудь на дому.

«Здоровьем Олега надо было активно заниматься — он у нас с детства астматик. Но тем не менее вытащили мы сына, научился он с этим жить»
«Здоровьем Олега надо было активно заниматься — он у нас с детства астматик. Но тем не менее вытащили мы сына, научился он с этим жить»
Фото: Елена Сухова

Люди сбрасывались по три рубля, я садился перед ними с гитарой, пел свои песни, рассказывал о гастрольной жизни. Этакий творческий вечер в узком кругу. За три года набил руку на таких авторских выступлениях, научился самостоятельно вести свою программу. Появилось какое-то имя. Одновременно выпустил свои сольные альбомы. Производительность у меня была бешеная — 50 песен за четыре года! Раскруткой «материала» занималась фирма «Самиздат» — этакое неформальное сообщество людей, которые распространяли переписанные друг у друга кассеты и бобины по всей стране. Оперативность у них была удивительная — моя песня «Девочка в баре» стала всесоюзным хитом через две недели после записи. Тут как раз группа «Зодчие» попросила меня поехать с ними на гастроли — вставным номером, одному с гитарой.

Им не хватало человека с именем. Я согласился и, что называется, помог делать кассу. А через год в группу пришел Валера Сюткин, вместе с которым было придумано много всякого веселого. Потихонечку «Зодчие» стали одним из самых востребованных гастрольных коллективов.

Но к тому времени я уже спокойно мог собирать залы в одиночку и зарабатывать в десять раз больше, чем в коллективе. Один с гитарой я вовсю «чесал» Дворцы спорта. Помню рекорд в Свердловске: 17 концертов за четыре дня. А в 1988 году альбом «Что сказано, то сказано» вышел тиражом два миллиона экземпляров. На следующий год песня «Плот» из этого альбома — через семь лет после ее написания — попала в «Песню года». Это был выстрел. После появления в телевизоре на меня обрушилось то, что называется настоящей популярностью.

Конечно, я сразу начал сольную карьеру и собрал свой коллектив: 14 человек штата, аппаратура, свет…

СКОВАНЫ ОДНОЙ ЦЕПЬЮ

В лихие 90-е очень пригодились ресторанные навыки дипломатии. Я ни с кем не конфликтовал, проблемы гасил сразу. А ведь пытались братки на меня наехать — давай-ка, мол, отстегни, сколько можешь. Говорил им: «Ребята, хотите отдохнуть красиво — приходите на концерт, проведу бесплатно». Они даже обижались: «Мы и сами можем билеты купить...» — «А если можете, чего ко мне пристаете? Откуда у меня лишние деньги? Возьмите калькулятор и посчитайте доход и траты на жизнь. Это первое. А второе: вот будет у вас день рождения, понадобится устроить праздник, вы же ко мне придете».

Почесали братки свои бритые затылки — и отстали…

Артист не может выбирать себе зрителя. Особенно на корпоративах. Когда работаешь для жующей публики, замечаешь: и у бандитов, и у чиновников поведение за столом абсолютно одинаковое — едят, галдят, произносят тосты. Как-то на одном мероприятии после выступления подходит ко мне большой туз из политики и говорит: «Вот тебе бутылка президентской водки!» А на следующий день на другом концерте подходит человек и говорит: «Вот тебе пацанская цепь. Братан носил, его грохнули, цепь осталась. Дарю — бери». И я совершенно спокойно принимаю оба презента. Бутылка отдается строителям, которые кладут на даче плитку, а цепь относится в храм и передается батюшке, который говорит: «Освящу ее и буду на ней крест носить…»

«Не могу понять людей, все суетятся. «Давай, — говорят, — чего-нибудь замутим, срубим бабла, разбогатеем». А для чего? Чтобы потом мучительно ломать голову над тем, что с этими деньгами делать?»
«Не могу понять людей, все суетятся. «Давай, — говорят, — чего-нибудь замутим, срубим бабла, разбогатеем». А для чего? Чтобы потом мучительно ломать голову над тем, что с этими деньгами делать?»
Фото: Елена Сухова

К подобным вещам я всегда отношусь философски… Мне приходилось работать на концертах, где ни одна голова не поворачивалась в сторону артистов — заказчики решали свои вопросы и занимались своими делами. Меня это никогда не задевало — я принимаю правила игры.

БОГАТ НЕ ТОТ, У КОГО МНОГО

К тридцати годам захотелось уюта, какой-то основательности, решил, что пора заводить семью. Искал, конечно, жену-москвичку, да пообеспеченней. Чтоб все в комплекте: папа-дипломат, квартира, машина, дача, все дела. (Смеется.) Но нет, такую не встретил. Понравилась девушка из Керчи — с одним чемоданом и, как и я, без московской прописки. Встретились случайно: я сдавал экзамены в ГИТИС, хотел все-таки пристроиться учиться на эстрадную режиссуру, получить наконец диплом.

А Светлана тогда просто пришла поболеть за подружку. В ГИТИС ни я, ни ее подруга так и не попали. Причем смешно получилось: не нашелся руководитель курса! Сначала один вроде взялся за это дело, но потом почему-то отказался. И выход в институте нашли простой: всем абитуриентам поставили двойки и отправили по домам. 75 двоек! Я сперва расстроился даже, а потом понял, что мне это особо и не надо. Какой из меня режиссер эстрады?..

Со С ветой мы потом встретились, разговорились, понравились друг другу. Я снимал квартиру. Мне как раз надо было уезжать на гастроли, вот я ей и предложил: «Хочешь, поживи пока у меня, заодно за жильем присмотришь». Она согласилась. Я уехал. Через месяц возвращаюсь, смотрю — все в порядке, чисто. И от соседей жалоб нет. (Смеется.) Первую проверку прошла.

А дальше мы пожили вместе, пригляделись повнимательнее и понравились друг другу еще больше. Вот так вместе и живем. Одно время Светлана пела на эстраде — под псевдонимом Сюзанна, заняла даже призовое место на международном фестивале «Шлягер». Записала сольный альбом собственного сочинения. Параллельно окончила Литературный институт. Пишет замечательные стихи, выпустила поэтический сборник… Сына мы с ней неплохого вырастили. А ведь появление Олега на свет немедленно принесло много хлопот. Для него понадобилась отдельная комната, пришлось решать квартирный вопрос. У него начались проблемы со здоровьем — так уж случилось, что с детства очень серьезная бронхиальная астма. Но мы его вытащили, он научился с этим жить. Отличный парень получился, по-моему, очень способный. Сейчас учится на пятом курсе Консерватории — он оперный баритон…

Хорошая у нас семья, к счастью, стабильная.

Отношения я берегу. Более того, несколько лет назад даже написал официальную расписку о том, что обязуюсь не выходить из себя. Дело было так: накричал на сына, а потом и сам был не рад. Взял листок бумаги, написал: «Я, такой-то, торжественно обязуюсь не повышать голоса и не говорить глупостей по поводу сына, поучая его без надобности — что ему нужно делать, как сидеть, как стоять, как разговаривать». Теперь в моменты, когда вдруг начинаю раздражаться, мои сразу же ту расписочку мне поминают.

Мне нравится такое выражение: богат не тот, у кого много, а тот, у кого достаточно. Я зарабатываю ровно столько, чтобы хватало на жизнь. Никогда не мечтал и не собираюсь покупать арабских скакунов, яхты или острова.

Что с ними делать? И квартира вторая мне не нужна, потому что одна уже есть. Существует еще одно — грубоватое, но очень верное — выражение: на два унитаза одним задом не сядешь. И с этим не поспоришь, ей-богу, не нужно в жизни всего и много. Никак не могу понять людей, которым постоянно чего-то надо себе прибавить. Все суетятся: «Давай, — говорят, — чего-нибудь замутим, срубим бабла, разбогатеем». А для чего? Чтобы потом мучительно ломать голову над тем, что с этими большими деньгами делать, какое искать им применение? Не в тумбочке же держать… Ну правда же, только проблемы возникнут. Все будут знать, что у меня появились деньги, и, может быть, это кому-то не понравится... По мне — не в деньгах счастье. Есть любимые люди — жена и сын; кошка есть любимая; дело, которое люблю.

Дом есть, в нем все мы живем, и слава Богу. Этого мне вполне хватает, это мой маленький плот, который несет меня по реке жизни. А большего мне и не надо.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram



Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог