Владимир Хотиненко: «Воочию увидел беса...»

Во ВГИК будущий режиссер не просто не прошел - с треском провалился. Ему поставили кол.
Татьяна Зайцева
|
15 Февраля 2010
Фото: Елена Сухова

«Арестантский вагон, за решеткой — огромное количество заключенных, которых в числе других солдат срочной службы конвоирую я. На груди у меня значок о высшем образовании, на боку — заряженный пистолет... Отчетливо помню, как поймал себя на предательской мыслишке: «Я здесь — хозяин!» И в этот момент реально испытал ощущение абсолютной власти над людьми. И вседозволенности. Сам себя тогда испугался…» — вспоминает режиссер Владимир Хотиненко.

— Владимир Иванович, как вам кажется, жизнь состоит из цепи случайностей или все происходящее — закономерность, предопределенная каждому человеку?

— Есть такое выражение: кто верит в случайность, тот не верит в Бога. А я в Бога верю. И убежден: ничего случайного в жизни нет. Все закономерно, просто мы не ведаем этих законов. Что само по себе замечательно, так как позволяет сохранить интригу Судьбы, иначе жить было бы скучно. Более того, я абсолютно уверен и в том, что все, что ни делается, делается к лучшему. Просто зачастую у нас не хватает терпения дождаться этого момента… Вот, например, мои родители страшно расстроились, когда после окончания Свердловского архитектурного института я вдруг решил пойти в армию, рядовым.

С женой Татьяной и ее сыном Денисом (во втором ряду), сыном Ильей, невесткой Анной и внуками Иваном, Феклой и Серафимом
С женой Татьяной и ее сыном Денисом (во втором ряду), сыном Ильей, невесткой Анной и внуками Иваном, Феклой и Серафимом
Фото: Елена Сухова

Узнав об этом, мама плакала. И что же в итоге? Не окажись я в солдатах, не познакомился бы с Никитой Михалковым, а значит, никогда не стал бы режиссером. И все пошло бы иначе... Когда после получения диплома встал вопрос о том, где работать, я начал искать архитектурную мастерскую. У меня было много проектов, а в голове куча идей в области авангардистской архитектуры. Объехав разные учреждения, я понял, что к такого рода творчеству меня даже близко не подпустят. И тут возникает отличное предложение от моего хорошего товарища — стать главным архитектором небольшого подмосковного городка, с предоставлением квартиры для моей семьи. Это уже серьезно, это старт к обеспеченной жизни, к большой карьере. Прилетаю в Подмосковье, со всеми знакомлюсь, объезжаю окрестности, осматриваюсь и… понимаю, что эта рутинная жизнь для меня неприемлема.

Владимир Хотиненко — чемпион Казахстана по прыжкам в высоту. Павлодар. 1968 г.
Владимир Хотиненко — чемпион Казахстана по прыжкам в высоту. Павлодар. 1968 г.
Фото: Фото из семейного альбома

После бессонной ночи еду в офис и, ко всеобщему недоумению, говорю «нет». Возвращаюсь в Свердловск и иду в военкомат. Другого выхода, чтобы не отрабатывать после института положенные в те времена три года, не вижу. Берут меня рядовым, поскольку военной кафедры в нашем вузе не было. Определяют в конвойные войска, развозить заключенных… Этот год службы был совершенно фантастическим. Знакомство с таким количеством необычных людей, такой невероятный опыт! Вагоны просто набиты заключенными. И вот прочитываешь их дела, потом идешь, смотришь на них, в разговор вступаешь. Очень многое я вынес из этого — и про жизнь вообще, и про себя лично. Никогда не забуду собственного первоначального ощущения: я-то по другую сторону решетки; вот у меня на груди значок о высшем образовании, чтобы все видели — я не такой, как вы; вот пистолет висит в кобуре — «макаров», заряженный.

«После окончания архитектурного института я вдруг решил пойти в армию, рядовым. Определен был в конвойные войска, развозить заключенных»
«После окончания архитектурного института я вдруг решил пойти в армию, рядовым. Определен был в конвойные войска, развозить заключенных»
Фото: Фото из семейного альбома

И тяжесть его придает уверенности. А это сладостное чувство власти... Под потолком — тусклая лампочка, поезд несется — ту-ду-ду-ду, ту-ду-ду-ду, вдоль вагона — сплошная решетка, за ней — огромное количество пересыльных. А я прохаживаюсь, приглядываю за ними: туда-сюда — ХОЗЯИН! Очень необычное и мощное чувство. Помню, сам себя тогда испугался. К счастью, удалось все-таки победить это в себе... Разные люди попадались. Разговаривал с ними, конечно. Про жизнь, про советскую власть, про Солженицына — там много умников было. А судьбы какие? Один арестант очень запомнился. В отдельной камере для смертников ехал. Когда-то женился на женщине с ребенком. После смерти жены стал жить с ее дочкой. Но та влюбилась в одноклассника.

Мужчина из ревности убил и ее, и того мальчика, дом сжег, после чего пошел и сдался в милицию. Что это? Набоковская «Лолита» просто отдыхает. Я пробовал заговорить с этим человеком, но он так и не отозвался. Молчал. Всю дорогу смотрел на фотографию этой девочки и плакал… А вообще-то разговаривать там особо нельзя, запрещено: много было случаев, когда молодые солдаты попадались на удочки зэков — те же мастаки по части убалтывания. Мне довелось читать дневник одного солдатика. Он писал: «В части отношения не сложились, сослуживцы гнобят. А заключенные, которых вывожу на работу, наоборот, очень душевные люди. Про маму мы с ними разговариваем, про девушек, вообще про все». В итоге эти беседы кончились тем, что два зэка паренька грохнули и сбежали с его оружием. Слава тебе, Господи, у меня никто не убежал...

Где-то в середине срока мне за образцовую службу предоставили отпуск, и я поехал в Свердловск. В это же время там оказался Никита Михалков — прилетел на встречу со зрителями по линии общества «Знание». В то время он как раз монтировал «Неоконченную пьесу для механического пианино». Кто-то из ребят-архитекторов договорился о том, чтобы Никита встретился с представителями молодой творческой интеллигенции города. Михалков решил провести эту встречу у себя в гостиничном номере. Мой друг Саша Кротов буквально силой затащил меня туда. Я не хотел идти, думал: «Ну что я, как дурачок, буду спрашивать у режиссера про творческие планы?» Но Сашка все же уговорил, и я пошел — как и был, в солдатской форме. Собралось нас человек двенадцать. Выпили, разговорились... Меня Никита расспросил про то, как я попал в армию, что там делаю.

Я и поведал о своей жизни — и про то, что рисую, и про архитектурные идеи, про рассказы, которые тогда уже начал писать. И он вдруг говорит: «А может, тебе в кино себя попробовать? Закончишь службу, приезжай, покажешь свои работы». Оставил телефон. Конечно, эта идея, да еще из уст Михалкова, меня зацепила — это была надежда, тем более что я очень интересовался кинематографом и хорошо знал его. Через месяц после окончания службы поехал в Москву. Позвонил Никите, который тогда снимался в «Сибириаде». Пришел на «Мосфильм». Для меня это было чем-то за гранью фантастики. Михалков уделил мне внимание, просмотрел мои работы — эскизы какие-то, картинки, рассказы. И тут же сделал втык, напинал по полной — справедливо, кстати. После чего дал совет: «Зачем тебе сейчас на «Мосфильме» толкаться? Лучше устройся на Свердловскую киностудию, а там разберемся».

С Маратом Башаровым и Дмитрием Ульяновым на съемках фильма «72 метра»
С Маратом Башаровым и Дмитрием Ульяновым на съемках фильма «72 метра»
Фото: Михаил Клюев

Я тут же отправился в Свердловск и оформился на студии ассистентом художника. Вскоре туда пришло письмо за подписью замминистра: «Откомандировать тов. Хотиненко на «Мосфильм»...» Я превратился в объект пристального внимания коллег. Это было что-то! Разумеется, чинить препятствий мне никто не чинил, и я гордо отправился в Москву. Стал ассистентом режиссера на картине «Несколько дней из жизни И.И. Обломова», с которой Никита только запустился. И эта работа оказалась для меня лучшей школой режиссуры, поскольку там я узнал всю киношную кухню... Во время съемок Михалков сказал: «Попробуй поступить во ВГИК». И здесь моя судьба совершила еще один виток... Я не прошел даже первого тура. То есть не просто не прошел, а с треском провалился — мне поставили кол. Неправильно, несправедливо, потому что я был очень хорошо подготовлен, но факт остается фактом.

Без малого 30 лет прошло с тех пор, но и сейчас, будучи уже сам профессором ВГИКа, всякий раз подходя к ступеням этого вуза, я вспоминаю тот чудовищный момент унижения. Более того, мне потом говорили, что оценку «единица» вообще никогда никому не ставили, тем не менее я был удостоен такой «чести». Думал тогда: «Это — крах всей моей жизни». А на самом деле оказалось, что это был очередной виток Судьбы. Всего-то полгодика нужно было подождать, чтобы я увидел картину своей жизни по-другому и сказал себе: «Слава тебе, Господи, что вышло так, а не иначе». И действительно, не дай бог начал бы учиться — потерял бы еще пять лет. А вместо этого я поступил на двухгодичные Высшие режиссерские курсы, после окончания которых стал режиссером-стажером на фильме Михалкова «Родня» и даже снялся там в эпизоде — мотоциклиста Варелика сыграл…

По-моему, вся эта история — идеальное подтверждение того, что все события нашей жизни, включая те, что первоначально кажутся катастрофическими, в итоге ведут к лучшему.

— Отталкиваясь от этой точки зрения, можно предположить, что ваше рождение в крошечном провинциальном городке Славгороде тоже было символичным и предрекало блестящее будущее?

— Безусловно. Я считаю, что родиться в небольшом городке — счастье. Ведь на некоторое время человек окунается в атмосферу словно игрушечной жизни: все маленькое и все масштабно тебе — твоему возрасту, росту, психологии. Когда вспоминаю себя в детстве, мне представляется мир сказок. Родители у меня были чудесные, царствие им небесное.

Помню, однажды отец выиграл в лотерею мотоцикл с коляской. Для него это такое счастье было. Он его холил и лелеял, как живое существо. А тут сестра, Татьяна, поступила в музыкальное училище по классу фортепиано, и батя совершил подвиг — продал мотоцикл, чтобы купить ей пианино… Жили мы в деревянном доме, который папа сам построил. Гвозди ковал на заводе «8 лет Октября», где они с мамой работали, и приносил их домой в карманах. А дома мать моя, чистюля, все в порядке содержала: полы чисто вымыты, покрашены, половички домотканые, в углу игрушки аккуратно сложены. В огород выбежишь, а там на грядках огурчики пупырчатые. Похрумкаешь их — и на улицу бежишь, друзей-пацанов повидать. Жизнь крайне насыщенная. Состояния скуки вообще не знал. Да я еще всегда был выдумщиком, заводилой.

«Едва вступив с Таней в разговор, я поймал такой ее презрительный, ледяной взгляд, услышал такое холодное приветствие, что тут же понял: полная безнадега. Ни мое творчество ее не волновало, ни тем более я сам»
«Едва вступив с Таней в разговор, я поймал такой ее презрительный, ледяной взгляд, услышал такое холодное приветствие, что тут же понял: полная безнадега. Ни мое творчество ее не волновало, ни тем более я сам»
Фото: Елена Сухова

Любил вырезать из дерева и делать копии разного оружия — арсенал был богатый. Придумывал всякие игры про индейцев, олимпийские состязания — копье метали, боксировали, с шестом прыгали. Наверное, благодаря этому я потом стал чемпионом Казахской ССР по прыжкам в высоту среди школьников. А однажды… Помнится, дождик мелкий моросил, а я уселся под забором, закурил сворованную у отца «Приму» — шкет еще, лет восемь-девять, и вдруг… Нахлынуло на меня какое-то невероятное чувство — словно поэтическая тоска охватила. И одна лишь мысль: в Москву! Ну просто как у чеховских героинь. А дело в том, что отец время от времени ездил в столицу и привозил мне оттуда всякие забавные игрушки, вот, видно, меня и пробило. Но Москву я знал только по картинке в букваре — открываешь первую страницу, а там — Кремль. Самое смешное, что когда я впервые, уже учась в институте, попал в столицу, полдня искал ту картинку из букваря, но никак не мог найти эту самую Красную площадь, а спросить у людей было неловко...

В детстве Москва была мечтой неосуществимой. Для меня и Павлодар, что находился в 300 километрах от Славгорода, куда мы с родителями переехали, явился настоящим чудом. Там строился тракторный завод, и отец с матерью туда завербовались, тем более что им сразу выделили квартиру. Это было волшебство — ванная, туалет... Честно скажу, я никогда не комплексовал по поводу своего провинциального происхождения. Но когда поехал учиться в Свердловск — город с миллионным населением, некоторую разницу все-таки почувствовал. И испытал неукротимое желание заявить о себе. Наверное, эта потребность и стала побудительным мотивом к моей первой женитьбе.

Моя жена была девушкой яркой, видной. Мы вместе учились в институте, и на нее все парни заглядывались. А я решил завоевать. Я по сути своей завоеватель. И завоевал. Сын у нас родился, Илья. Фантастически похож на меня — и внешне, и по характеру. Даже слегка картавит, как я. Илюха был очень желанным ребенком, любимым. Жил я в семье у жены — у меня-то самого ни кола ни двора не было. Разумеется, с тестем и тещей отношения складывались очень сложно. Они постоянно говорили дочери: «Зачем он тебе, такой никчемный и бесперспективный, нужен?» А что она могла ответить? Действительно, никаких особых надежд я не подавал. В конце концов мы с женой развелись. Для меня в тот период уже все было подчинено кино, ничего важнее не было. И впоследствии семейная жизнь вообще перестала иметь значение.

Фото: Елена Сухова

Ради достижения какой-то цели в кино я запросто ею жертвовал. Поражаюсь, что дети — и Илюха, и Полина — каким-то странным образом не отвернулись от меня, а, наоборот, сохранили ко мне живое чувство.

— С мамой Полины вы как познакомились — тоже завоевывали?

— Сережа Гармаш как-то рассказал анекдот, в его исполнении очень смешной. Ходят по улице интервьюеры и спрашивают у мужчин: «Как состоялось ваше знакомство с женой?» И те дают им разные ответы. Подходят к одному мужику — стоит, прищурившись, с папироской, обликом как Гармаш, и они спрашивают его: «Как познакомился с женой?» Он затянулся, помолчал, выдохнул дым и — как отрезал: «Судьба. Винить некого». Понимаете, так и у меня — каждый раз Судьба распоряжалась... С мамой Полины мы встретились на съемках, а увидел я ее впервые, когда еще учился в архитектурном институте.

Тогда на экраны вышел фильм «Седьмая пуля», моментально ставший очень популярным, а Дилором Камбарова снималась в нем

14-летней девочкой. И ее образ мне запомнился. Прошло много лет. И вот я поехал ассистентом в киноэкспедицию на Иссык-Куль с одной из первых моих картин «В ночь лунного затмения». Кто в ней снимается, не знал. Смотрю фотоконтрольки и вдруг вижу фотографии Дилором. Спрашиваю: «А она здесь?» На что мне раздраженно отвечают: «В том-то и дело, что нет. Измучила нас совсем, никак не приезжает из Сирии, с фестиваля, а у нас график съемок к чертям летит». Наконец приехала. Я посмотрел на нее, и все... При этом опять же у меня получается полный мезальянс. Я кто?

Ассистент художника, причем провалившийся во ВГИК, а она — настоящая звезда. Ее все отговаривали: «Зачем ты с ним связываешься? Какой от него толк?» Наверное, по-своему правы были. И все же не отговорили… У нас родилась дочка. Пока Полина была маленькая, я с ней нянькался, супы даже научился варить. Обожал это хрупкое, малюсенькое создание… Но жизнь нас разлучила. Довольно скоро мы с Дилором расстались. Она уехала к себе в Узбекистан, а я отправился снимать кино в Свердловск, и постепенно наши отношения рассосались, мы оба пришли к выводу, что их уже не восстановить. В середине 90-х, когда я снимал «Мусульманина», Дилором решила эмигрировать с дочкой в Америку. Потребовалось мое разрешение, разумеется, я его дал. Времена тогда были тяжелые, а она получила грин-карту. В общем, уехали… К счастью, связь с дочкой не оборвалась.

Она приезжала к нам с Танечкой — моей теперешней женой, мы к ней летали в Лос-Анджелес. Я всегда материально помогал, учебу оплачивал — Полина училась в Ванкувере на аниматора. Сейчас дочке уже 28 лет, и она со своим женихом живет на Бали, правда, последнее время они часто бывают в Германии. Недавно мы с Танечкой ездили к ним в Мюнхен, что называется, на смотрины, поскольку одновременно и родители Бенжамена туда приехали, вот мы все и перезнакомились. Дело в том, что Бенжамен — чернокожий: мама у него ирландка, а папа эфиоп, и он получился этаким Пушкиным. (Смеется.) Очевидно, внуки мои тоже будут Пушкиными. Иногда мне кажется, что все это — сон… Первая наша встреча с Бенжаменом в позапрошлом году была незабываемой. Дочка познакомила нас в Лондоне, где мы по случайному совпадению очутились вместе. Увидев рядом с ней негра в дредах, в очень специфической молодежной одежде и обуви, которого Полина представила как своего бойфренда, я просто остолбенел.

Никогда в жизни, пожалуй, так не терялся. Тем не менее мы выпили с ним вискаря, поговорили, и... он оказался очень симпатичным парнем. Дизайнер, занимается одеждой, у него своя студия. Недавно делал большой заказ для американского блокбастера. Полина теперь тоже с ним в деле, она же очень хорошо рисует. А одно время они диджеями в Европе работали и на молодежных тусовках стали довольно знаменитой парочкой... В общем, когда дочка спросила: «Папа, ну что скажешь по поводу Бенжамена и нашей с ним жизни?» — я ответил так: «Полина, если тебе это нравится и ты считаешь, что, как Гоген на Таити, обретешь свое счастье на Бали, значит, так тому и быть. На здоровье. Для меня главное, чтобы ты была счастлива...»

«Меня предупредили, что в первое время после крещения со мной могут происходить всякие странные вещи. Так и случилось. Для начала, едва покрестившись, я дико заболел, а дальше мне довелось пройти через та-акое...»
«Меня предупредили, что в первое время после крещения со мной могут происходить всякие странные вещи. Так и случилось. Для начала, едва покрестившись, я дико заболел, а дальше мне довелось пройти через та-акое...»
Фото: Елена Сухова

Тьфу-тьфу-тьфу, вроде пока так и есть — они уже долго вместе живут и работают в полном согласии. Я действительно к этому спокойно отношусь, тем более что семья у нас вообще интернациональная. Полина — наполовину узбечка, у Танечкиного сына Дениса отец чилиец — режиссер Себастьян Аларкон... И на самом деле это здорово. Все дети между собой дружат, постоянно общаются, переписываются по Интернету, встречаются периодически. Илье 37 лет, он уже вполне состоявшийся успешный режиссер. Недавно снимал картину «Байкер», и Бенжамен с Полиной делали для нее костюмы. А Денис снимал этот фильм — он же замечательный оператор. Кстати, они уже несколько картин вместе с Ильей сняли. Причем все дети как-то сами сошлись, искусственно мы их не сводили. Опять же, видно, так было угодно Судьбе.

— Встреча с Татьяной тоже была судьбоносной?

— Однозначно.

Она коренным образом изменила и меня, и всю мою жизнь. В нашей с Танечкой истории была просто сумасшедшая драматургия. Настоящая мистика. Первый раз я встретил Таню на фестивале в Анапе, куда приехал с «Мусульманином». У меня тогда во всех смыслах был тяжелый период — и в личной жизни раздрай, и в работе сложности. Так крутило… И тут я увидел ее. Татьяна Яковлева представляла картину своего мужа — стояла на сцене в белом элегантном костюме, и было видно, что готова защищать то, что представляет, хоть перед полчищем варваров. С первого взгляда эта женщина поразила меня своей как бы абсолютной отдельностью от окружающего мира. Такая холодная красавица, классическая англичанка.

Как потом оказалось, в детстве она и воспитывалась в Англии, долго жила там — у нее родители работали в советском посольстве в Лондоне. То есть мы с ней росли в совершенно разных мирах… Увидев, что она сидит в зале с тогдашним ректором ВГИКа Александром Новиковым, с которым мы были хорошо знакомы, я подошел с намерением ненароком познакомиться с его соседкой. Но едва вступив в разговор, поймал такой ее презрительный, ледяной взгляд, услышал такое холодное: «Здравствуйте, очень приятно…» — что тут же понял: полная безнадега. Ни мое творчество ее не волновало, ни я сам, а ведь я к тому времени уже снял «Зеркало для героя», «Патриотическую комедию», «Макарова». Но я-то уже пропал… Вскоре после возвращения в Москву мне предложили поехать с делегацией кинематографистов в Таллин.

«Дочка познакомила нас в Лондоне. Увидев рядом с ней негра в дредах, в очень специфической молодежной одежде и обуви, которого она представила как своего возлюбленного, я просто остолбенел» (С Татьяной, дочерью Полиной и ее бойфрендом Бенжаменом)
«Дочка познакомила нас в Лондоне. Увидев рядом с ней негра в дредах, в очень специфической молодежной одежде и обуви, которого она представила как своего возлюбленного, я просто остолбенел» (С Татьяной, дочерью Полиной и ее бойфрендом Бенжаменом)
Фото: Фото из семейного альбома

Я обрадовался — такая поездка для меня тогда была словно отдушиной… Стою у окна в вагоне в ожидании отправления поезда и вдруг вижу: по перрону идет ОНА — женщина моей мечты. И я сказал себе: «Все. Либо я сейчас поменяю свою Судьбу, либо это не произойдет никогда». Понимаете, я сразу думал не об интрижке, не о женитьбе даже, а именно о перемене Судьбы. Немедленно выхожу на перрон, якобы покурить, а на самом деле ради того, чтобы Татьяна заметила меня. И она заметила. (Со смехом.) Надо было видеть ее лицо! «И вы здесь?» — сказала крайне неприязненно, с подтекстом: вот только вас тут и не хватало! Но все же «птичка» уже попалась в расставленные сети — дальше она просто принуждена была общаться со мной, тем более что я уже употребил все возможные средства соблазнения, включая даже пение, что сыграло немаловажную роль в моей победе.

Когда наша группа на автобусе поехала в Тарту, мы с известным аниматором Гарри Бардиным стали распевать ретропесни из кинофильмов. Те самые, любимые, теплые, с ароматом настоящего человеческого чувства. Все было в том репертуаре — и «Услышь меня, хорошая...», и «На скамейке, где сидишь ты, нет свободных мест…». Очень красиво у нас получалось. Вот после этой поездки в душе у Тани, слава Богу, что-то сдвинулось. Наконец-то и она меня разглядела... Начали общаться плотнее, потом еще более плотно. Оказалось, что и Татьяна в эту поездку поехала по аналогичным причинам — у нее в семье тоже был разлад... Когда мы вернулись в Москву, мне предложили поехать во Францию, где в прокат вышел мой фильм «Мусульманин». В Бургундии есть небольшой городок Бон, где уже несколько лет проводился режиссерско-продюсерский семинар.

Я спросил: «А можно я приеду не один?» «Да ради бога», — ответили мне. И я предложил Танечке: «Поедем со мной? Просто проверим, сможем ли мы жить вместе? Давай, а?! Ведь одно дело — так, любовное приключение, курортный роман, и совсем другое — совместное проживание в замкнутом пространстве». И она согласилась… Очень смешной эпизод произошел в аэропорту. Случайно встречаем Игоря Верника, который тоже куда-то летел. Мы с Танечкой делаем вид, что не знакомы между собой. Верник представляет нас друг другу, говорит: «Вот и хорошо, что познакомились, теперь в поездке не будет скучно». Потом, когда уже наши отношения стали открытыми, он очень веселился, все подначивал нас: «Ах вы, гады...» В той поездке мы с Таней отчетливо поняли, что вместе жить можем, причем радостно, с удовольствием, поскольку нас друг в друге ничто не раздражает.

И… для меня настал очень трудный момент. Я ведь уже несколько раз в своей жизни говорил женщинам: «Люблю тебя». А тут понял, что не могу Танечке повторить эти слова и просто предложить выйти за меня замуж. Ну не могу, и все тут! Наконец, Господь сподобил, и я сказал: «А ты согласна не на роман, а на жизнь?» И она просто ответила: «Да». Вскоре мы обвенчались. Так что Танечка настоящая моя жена, венчанная. С тех пор прошло уже 13 лет, и все эти годы мы вместе. Ни разу ни Татьяна никуда не ездила без меня, ни я без нее. Вообще-то она специалист по зарубежному кино, преподает во ВГИКе, но я называю ее «мой помощник номер один». Потому что в основном Таня работает у меня на картинах. Условно за ней закреплены редакторские функции, но на самом деле висит все, и меня поражает то, что со всем этим киношным кошмаром Танечка справляется блестяще…

Я действительно убежден, что в нашей встрече было что-то мистическое.

— Похоже, вы склонны видеть мистический элемент чуть ли не во всех жизненных ситуациях?

— Не во всех, но в очень многих он точно присутствует. Скажем, согласие великого композитора Эннио Морриконе написать музыку к моей картине «72 метра» я считаю абсолютной мистикой. А как иначе это можно назвать? У меня уже было смонтировано почти полфильма, пора было показывать эту часть продюсерам, но я не мог, поскольку не было музыки и даже идеи, кто ее может написать. Мучительно копался в дисках и вдруг как-то вечером совершенно случайно наткнулся на музыку Морриконе — саундтрек к фильму «Малена».

«Согласие великого итальянского композитора написать музыку к моему фильму я считаю настоящей мистикой»  (Владимир и Татьяна с Эннио Морриконе и его женой Марией)
«Согласие великого итальянского композитора написать музыку к моему фильму я считаю настоящей мистикой» (Владимир и Татьяна с Эннио Морриконе и его женой Марией)
Фото: Фото из семейного альбома

При том что тогда я этого фильма с Моникой Беллуччи не видел, понял одно: такая музыка подходит к фильму идеально. Всю ночь не сплю, едва дожидаюсь утра, мчусь в монтажную, ставлю звук под изображение, и… происходит настоящее волшебство. Показываю продюсерам, они в восторге, спрашивают, что это за композитор, я объясняю и с горечью добавляю, что, по-видимому, добиться чего-нибудь будет нереально. После минутной паузы слышу: «А что, в конце концов, он же просто композитор». Полезли в компьютер за информацией о Морриконе и обнаружили, что ему семьдесят с лишним лет и что у него за плечами более четырехсот фильмов... Через некоторое время меня попросили написать ему письмо. Я задумался: что же сказать незнакомому человеку с мировым именем, который десятки лет работает в кино с самыми знаменитыми режиссерами разных стран?

И в результате сочинил очень короткий текст, на полстранички. После приветствия представился, в нескольких словах рассказал о своей картине и завершил свое маленькое послание так: «Сейчас моему фильму, как и моей стране, нужны красота и надежда, и все это есть в Вашей музыке, поэтому прошу Вас написать ее для нас...» А дальше опять происходит сказка. Мы с Татьяной отправляемся отдохнуть в Италию, во Флоренцию. Идем в галерею Академии изящных искусств, и в момент, когда подходим к микеланджеловскому Давиду, раздается звонок от продюсера фильма Леонида Верещагина: «Эннио прочитал твое письмо и позвонил. Послезавтра в пять вечера он ждет вас у себя дома». Представляете? Именно в то время, когда мы находились там же, в Италии, в двух часах езды от Рима! И мы с Танечкой пришли в гости к Морриконе.

Познакомились с ним, с его чудесной женой Марией, невероятно трогательно пообщались. Благодаря Татьяне, которая свободно разговаривает, мне кажется, на всех языках, кроме немецкого и китайского, языкового барьера не было. С той поры мы по-настоящему сдружились семьями. Вот такая волшебная сказка была еще в моей биографии... Говорю же, я убежден в том, что в нашей жизни волшебство, мистика непременно присутствуют. Другое дело, что эта сфера нам неведома, недоступна, но она существует где-то рядом с нашей реальной жизнью. Поэтому я и вкладываю в каждую из своих картин какой-нибудь мистический, символический элемент. Более того, пока не найду в фильме такого образа, чуда какого-то неведомого, вообще не могу подступиться к работе. Ну судите сами: в «Макарове» это пистолет, в «Мусульманине» — голова свиньи, в «72 метрах» — рыбка в аквариуме и чайка, кстати, Морриконе эти два образа очень понравились, в «1612» — единорог, символ чистоты и свободы.

«Не один раз я говорил женщинам: «Люблю тебя!» Поэтому Танечке не мог просто повторить эти слова. Наконец, Господь сподобил, и я сказал: «А ты согласна не на роман, а на жизнь?» И она ответила: «Да»
«Не один раз я говорил женщинам: «Люблю тебя!» Поэтому Танечке не мог просто повторить эти слова. Наконец, Господь сподобил, и я сказал: «А ты согласна не на роман, а на жизнь?» И она ответила: «Да»
Фото: Елена Сухова

И в последнем моем фильме «Поп», который скоро должен выйти в прокат, есть такой элемент — муха. Это история священника, оказавшегося в годы Второй мировой войны в оккупации между двух огней. Сережа Маковецкий потрясающе совершенно сыграл, по-моему, это лучшая его роль. А сейчас я занят новой картиной. Грандиозный проект — 8-серийный художественный биографический фильм о Достоевском с Женей Мироновым в главной роли. Пока — тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, — все получается. Снята практически половина... Снимали даже в Баден-Бадене, в знаменитом казино, где Федор Михайлович играл в рулетку, после чего написал роман «Игрок».

— А вы сами азартный человек?

— Однажды я почувствовал себя игроком. На заре перестройки большая делегация кинодеятелей поехала в Германию. Я представлял там свой фильм «Зеркало для героя». Денег выдали каплю, но тогда и с 50 марками в кармане я чувствовал себя счастливым человеком. За три дня до отъезда у меня осталось 20 марок. И вот нас приводят на экскурсию в казино в Висбадене, где, кстати, тоже играл Достоевский, о чем свидетельствует мемориальная табличка. Говорят, что можно сыграть. А я раньше никогда не играл в рулетку. Жетончик стоит пять марок — это минимальная ставка. «Ну ладно, — думаю, — на сигареты денег оставлю», — и купил три жетона. Через десять минут остался с одним жетоном. И решительно поставил его на «13». А напротив меня сидела породистая такая дамочка, у которой вокруг моего жалкого пятака на этой же 13-й клеточке лежал просто килограмм жетонов.

Когда закрутилась рулетка, я буквально нутром почувствовал: вот сейчас точно выпадет число «13». И оно действительно выпало. Я выиграл 200 марок. И та фрау получила целую кучу денег. Выходим из казино одновременно. Она идет со скучающим выражением на лице, садится в белый «Мерседес» и уезжает. А я ощущаю себя счастливейшим человеком на свете! Немедленно бегу в магазин, накупаю своим подарки и угощаю выпивкой всех друзей. Вот так я впервые в жизни испытал чувство азарта. Но после того случая с азартными играми завязал. Я считаю, что каждому человеку в жизни отмерена какая-то определенная доля везения, а когда он играет, то растрачивает этот багаж. И если когда-нибудь в каких-то серьезных вещах везение сильно понадобится, его просто может не хватить. Опять же, в этом есть что-то мистическое.

— А не странно, что вы, человек православный, верите в какие-то потусторонние волшебно-мистические проявления?

— Ничего странного нет, я же знаю, что все это существует. Причем далеко не всегда проявляется положительно… В конце 70-х годов у меня был сложный период — я мучительно переживал очень тяжелый внутренний кризис: терзал себя, загуливал и, как говорится, готов был впасть во все тяжкие. В общем, с самим собой был в полном раздрае. И не знал, как из этого выпутаться. Вдруг однажды меня осенило: надо креститься, в этом мое спасение, иначе пропаду. Но в советское время осуществить это было непросто, и вообще я не представлял, как к этому подступиться. Однажды разговорился на эту тему со знакомой — потом она монахиней стала. И она помогла мне, устроила крещение. Но предупредила, чтобы я был готов к тому, что в первое время после совершения таинства со мной могут происходить всякие странные вещи — возможно, придется преодолеть и болезни, и испытания всякие, и искушения, и само решение креститься может показаться глупостью, и вопрос «Зачем это нужно?»

не будет давать покоя… Оказалась права. Точно так все и случилось. Для начала, едва покрестившись, я дико заболел, а дальше началось совсем необъяснимое. Поверите ли, но я буквально пережил период чертовщины. И должен сказать, когда реально чувствуешь приближение потусторонней силы, испытываешь очень страшные ощущения. Жил я тогда в Свердловске, на съемной квартире. В ней практически ничего не было, кроме матраца на полу, на котором я спал. И вот ночами меня начали мучить очень странные явления. Ночь за ночью ко мне приближается НЕЧТО.

Каждой клеточкой своей чувствую: вот ОНО идет, вот приближается, вот заполняет собой все пространство... Ужас парализует все тело, я совершенно беспомощен и словно придавлен к полу. Ничего не могу сделать, даже шевельнуться. Только мучительно, одним пальцем, пытаюсь совершить крестное знамение. Мысленно стараюсь успокоить себя: все это снится, но при этом абсолютно точно знаю: это не сон. Четко осознаю: все происходящее на грани яви и... зазеркалья. Понимаю, первое, что может прийти вам в голову по поводу моего рассказа, — это мысль о белой горячке. Разочарую. Это никак не было связано с алкоголем. Я тогда весь был в работе, снимал дипломную картину и в связи с этим не пил совсем.

Не-е-ет, не так все просто. Это было настоящее, реальное искушение, запугивание... Вряд ли я сумею передать словами, насколько меня измучили эти явления.

Я перестал выключать свет, но ничего не изменилось. Наконец однажды я ЭТО увидел… Лежу, чувствую, что сейчас ОНО опять появится, скованный ужасом жду приближения. На всякий случай (непонятно, правда, какой) саблю реквизиторскую рядом с собой положил, предварительно перекрестив ее. И вдруг краем глаза вижу, что ОНО стоит в комнате. Как мне показалось, небольшого роста, в черном длинном пальто… Не знаю, как уж мне удалось, но я сумел заорать: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного!!!» И вдруг ОНО закачалось — ну точь-в-точь как кукла ванька-встанька, одновременно звук раздался характерный: клек-клек-клек, и каким-то образом я физически ощутил, что у него немыслимо гигантский вес, и если эта масса сейчас упадет, то проломятся все этажи, да что там — просто разрушится все вокруг.

Я снова завопил изо всей мочи, еще раз перекрестился, и… буквально как у Булгакова, ОНО закрутилось вихрем, взвилось и вылетело в форточку. Я видел это собственными глазами... Утром пошел к своему приятелю, Алику Лаевскому. Он еврей. Поведав ему свою историю, я сказал: «Алик, у вас же наверняка другие законы действуют, а я за эту неделю бессонных ночей с чертями совсем измучился. Можно у тебя переночевать?» «Давай, — говорит, — приходи». Поставили они с женой мне на кухне раскладушку, и я у них три дня отсыпался — просто ангельским сном спал. После этого бесовщина меня оставила. Надеюсь, навсегда... Между прочим, мне не впервые довелось испытать такое. Из юности запомнился один вечер — тревожный такой был закат, не благостный. Я зашел в спальню, лег поперек кровати и вдруг почувствовал приближение какой-то мощной энергии.

И дальше увидел черное существо с двумя зелеными горящими глазами, простите уж за банальность. Ни рогов, ни хвоста, ничего этого не было — просто силуэт, масса какая-то, вроде как сгусток. Согласен, кому-то это может показаться смешным, анекдотичным, но мне тогда точно было не до смеха. Попытался заставить себя встряхнуться, подняться, но ничего не получилось. И такой липкий ужас меня охватил… Хорошо, что в этот момент в комнату вошла мама, и ЭТО исчезло... Понимаю, что многие скажут: «Да ладно, ерунда какая-то, мало ли какой кошмар может присниться!» Конечно, я не смогу никого переубедить, да и не собираюсь этого делать. Просто сам точно знаю: это был не сон. И не видение. Это был кошмар в прямом смысле слова. Реально пришедший из другого, неведомого мира.

— Как думаете, у вас есть ангелы-хранители?

— Знаю одно: Господь ко мне был милостив много раз. Причем в таких ситуациях, где мог бы и не пожалеть. Скажем, однажды, желая поразить воображение девушки, я ночью ходил от одного окна к другому по металлическому парапету на 16-м этаже гостиницы. Вообще в молодости много куролесил — залезал на высокие этажи по водосточным трубам, на балконах на спор висел... Просто безумный был кураж. И вся эта бравада много раз могла закончиться для меня плачевно. Но вновь и вновь Господь миловал меня. Да разве только в этом! Если я женат на такой потрясающей женщине, если занимаюсь любимым делом, если у меня есть уже трое внуков — дети Ильи, если меня не разлюбили сын и дочь, несмотря на то что я долгое время не уделял им внимания…

Значит, грех жаловаться на жизнь. Она такая волшебная. А мне остается только благодарить за все это Всевышнего и ангелов-хранителей.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Таро-гороскоп на апрель 2024 года для всех знаков зодиака
Апрель станет непростым месяцем. С первых дней Меркурий развернется и пойдет в обратном направлении, поэтому многие знаки окажутся перед выбором или их дела начнут буксовать. Каждому представителю зодиакального круга не помешает помощь или хотя бы совет. Карты Таро укажут правильный путь для каждого, с этими рекомендациями вы сможете избежать проблем и даже выбиться в лидеры.

Таро-гороскоп на апрель 2024 Овен




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог