Василий Ливанов: «Последним спектаклем Виталий Соломин себя просто уничтожал»

Василий Ливанов вспоминает о встречах с Вольфом Мессингом, Борисом Пастернаком, дружбе с Андреем Мироновым и Виталием Соломиным.
Василий Ливанов в роли Шерлока Холмса
Василий Ливанов в роли Шерлока Холмса

«На сцену вышла Валентина Серова. Мессинг взял ее за руку и говорит свое обычное: «Думайте о том, где спрятано кольцо!» А потом вдруг занервничал и закричал: «Вы должны думать о кольце, а не о том, какое впечатление производите на публику!» — вспоминает Василий Ливанов.

Как сказал знаменитый английский писатель Гилберт Кит Честертон, надо быть очень внимательным при выборе родителей. И я был настолько внимателен, что родился у актера МХАТа Бориса Ливанова и его жены Евгении Казимировны. Как говорил мой отец, у нас дома перебывала «вся советская культура». Одно из памятных впечатлений моего военного детства — это невольные встречи с Вольфом Мессингом. Происходило все в Свердловске, в гостинице «Урал», где проживало много женщин с детьми, эвакуированных из Москвы, в том числе и мы с мамой. Мужчин было мало. Мессинг — один из них. Его замкнутость, его огромная копна черных кудрей, синие вены, проступавшие на подвижных и нервных руках... Все это меня пугало и завораживало... Он, очевидно, был занят исключительно своими мыслями и на детей никакого внимания не обращал. Но я всегда тихонько наблюдал за ним. Мессингу как-то сказали: «Как несчастна ваша жена! Вы ведь всегда знаете, что она думает». На что тот ответил: «Моя жена абсолютно счастлива. Она думает то, что я захочу». Помню его жену — круглолицая, улыбчивая блондинка. Наверное, счастливая. Вечерами в гостинице, где мы жили, в номере у скульптора Сергея Меркурова, уложив детей спать, собирались женщины. Меркуров всегда приглашал Мессинга. Разлученные войной со своими мужьями, женщины, которые долго не получали писем, очень беспокоились. Некоторых Мессинг утешал, говорил, что у мужа все в порядке и скоро придет письмо. И это сбывалось.

Родители Василия Ливанова
Родители Борис Николаевич и Евгения Казимировна
Фото: из личного архива Василия Ливанова

Недавно я смотрел телесериал про него. Актер Евгений Князев внешне прекрасно подошел на эту роль. Но все же экранный образ медиума лишен тайны. Например, в фильме он стучит в дверь. А Мессинг в двери никогда не стучал. Он просто останавливался перед закрытой дверью, и через некоторое время ему открывали. Очевидно, мысленно посылал приказ тем, кто внутри. Я сам был этому свидетелем. Однажды Мессинг так же — без стука — подошел и к нашей двери, и мама ему открыла. Он попросил спички — прикурить. Мама потом рассказывала, что она подумала: «Один коробок может быть в нераспакованном чемодане. Но искать его очень хлопотно, нужно все вещи переворошить...» И сказала: «Спичек, кажется, нет». Но только разве Мессинга обманешь? Он улыбнулся: «Не утруждайте себя!» Вытащил из-под кровати чемодан, открыл его, перерыл все вещи, нашел спичечный коробок, прикурил, аккуратно сложил все в чемодан, поблагодарил и ушел.

Уже после войны Мессинг давал концерты в Москве. И на одном была знаменитая актриса Валентина Серова. В программе представления всегда был номер, когда ассистенты Мессинга прятали среди зрителей какой-нибудь маленький предмет. Допустим, одной из зрительниц в прическу засовывали кольцо. А другой зритель, который это все видел, должен был о нем сосредоточенно думать. Мессинг брал такого человека за руку и безошибочно угадывал, где кольцо. И вот на сцену вышла Валентина Серова. Когда Мессинг взял ее за руку, то вдруг заметно занервничал, а потом крикнул: «Вы должны думать о вашем задании, а не о том, какое впечатление производите на публику!» О Мессинге говорили разное: что он был шаманом, фокусником, гипнотизером. Кем он был, никто не знает. Я бы его назвал — таинственный человек.

Василий Ливанов
Василий Ливанов — выпускник Щукинского училища. 1958 г.
Фото: из личного архива Василия Ливанова

Вскоре мы вернулись в Москву, а потом закончилась война. У нас был гостеприимный дом. Моя мама, как и все женщины в нашей семье, отлично готовила. Но особенность в том, что в наш двор выходила кухня грузинского ресторана «Арагви». В Москву специально для этого ресторана каждый день самолетом доставляли из Грузии свежие фрукты, сыры, зелень, цыплят и прочие вкусности. А поскольку директор ресторана по фамилии Сташадзе был поклонником артиста Бориса Ливанова, отец мог заказывать что-то из грузинской кухни, и гости нашего дома чрезвычайно ценили такое застолье. Частыми гостями были художник Петр Петрович Кончаловский с женой, Тарханов, Качалов, в честь которого я назван... Последний всякий раз приносил мне подарки. Самый памятный из них — модель машины, зеленого «Линкольна»… Несомненно, все друзья родителей были людьми выдающимися. Хотя в детстве я вряд ли мог объективно оценить масштаб их личностей. По-настоящему я, мальчишка, отличал двоих: Рину Зеленую и Бориса Пастернака. Рина Васильевна с мужем, известным архитектором Топуридзе, и его сыном Сандро, с которым я дружил, жили в нашем подъезде этажом ниже. Рина нередко заходила к нам на чашку чая. Помню, как мы познакомились. Мама представила меня: «Рина, это мой сын Вася. Ему десять лет». А Рина Васильевна ответила: «Женя! Вы не успеете оглянуться, как у него вырастут усы». Возможно, именно из-за этой фразы я с возрастом отпустил усы. Рину отличал неподражаемый юмор и неоспоримый оптимизм.

Много позже мне довелось работать с ней на съемках «Шерлока Холмса…». Когда приходила пора снимать очередную серию, нас вызывали в Ленинград, и мы селились в гостинице «Астория». Помню, звоню я Зеленой в номер: «Рина, вы не знаете, какой эпизод завтра снимается?» — «Нет! Не знаю! В этой группе никто ничего не говорит. Пора брать «языка»!»

Как-то раз после съемок мы с ней мчались на Московский вокзал в маленьком старом автобусе — «рафике». И в нас сбоку врезался таксист. Вылетел неожиданно на Невский. От удара Рина, не удержавшись на своем сиденье, пролетела через весь проход и плюхнулась ко мне на колени. Ни на секунду не растерявшись, она схватила меня за голову и сказала: «Спокуха, я с вами!» В этом — вся Рина. Неунывающая оптимистка! Между прочим, в уже очень почтенном возрасте она летала на Северный полюс... Замечательная женщина!

Вольф Мессинг
«О Мессинге говорили разное: что он был шаманом, фокусником, гипнотизером. Кем он был, никто не знает. Я бы его назвал — таинственный человек»
Евгений Князев
Вольф Мессинг в исполнении Евгения Князева
Фото: Централ Партнершип

Вторым моим кумиром, как я уже говорил, был Борис Пастернак. Они с моим отцом познакомились незадолго до Великой Отечественной войны, когда перевод «Гамлета», сделанный поэтом, приняли к постановке во МХАТе. А поскольку знаменитые монологи предстояло произносить со сцены именно моему отцу (он репетировал Гамлета), Немирович-Данченко велел им вместе поработать, чтобы проверить звучание текста.

Мне было восемь, когда Пастернак впервые пришел в наш дом. Он сразу стал называть меня на «вы», и мне это очень льстило. Вот уж кто никогда не задавал мне всяких глупых вопросов: в каком классе учишься, какие отметки получаешь… К нам домой Пастернак приходил очень часто и когда вздумается. Бывало, заставал меня одного. В таких случаях он говорил: «Я дождусь родителей». В гардеробе оставлял свой выцветший бежевый плащ и старую фетровую шляпу с отвисшими полями. Заходил в библиотеку, листал книги, а иногда просто заваливался на короткий диван, не сняв обуви, и засыпал, сложив руки под щекой лодочкой. Я, удостоверившись, что он спит, пробирался в гардероб, примерял перед зеркалом его шляпу и чувствовал себя очень загадочным. Все в Пастернаке, включая необычную фамилию, казалось мне необычайным. И, признаюсь, я страшно обиделся на маму, когда она мне объяснила, что пастернак — это вид сельдерея. Борис Леонидович сам казался мне произведением искусства. И не только мне. Маяковский очень точно сказал о его внешности: это помесь араба и его коня.

Я вырос и обзавелся собственными знакомствами и друзьями. Везение на замечательных людей продолжилось. Моим крестным в кино стал Михаил Константинович Калатозов. Он взял меня на роль в свой фильм «Неотправленное письмо». Компания у нас сложилась потрясающая: Женя Урбанский, Кеша Смоктуновский, Таня Самойлова. Мы жили в Сибири, в Саянской тайге. Наш лагерь состоял из строительных вагончиков. Печка, которая топится дровами, в первом тамбуре и три отсека с деревянными лежанками. Смоктуновский, Урбанский, я и гример Виталька Львов жили в одном вагончике. В свободные часы мы развлекались как могли — я сочинял шутливые стихи и частушки, Женька изумительно пел и играл на гитаре, Виталька Львов подстригал нам бороды, за что получил прозвище Укоротитель Львов... А Кешка завораживал нас рассказами про свое военное прошлое. О том, как попал в плен и как бежал из него. А ведь мало кто из артистической среды знал, что он воевал. Когда Смоктуновский появился на одном из юбилеев Победы в боевых наградах, помню, все обалдели от неожиданности. Но нам он еще тогда, в Сибири, рассказывал о войне. Причем правду — иногда очень жестокую. О том, как попал в окружение, потом в плен. О лагере военнопленных, о нечеловеческих условиях существования. Как днем человек был жив, а вечером умирал. И чтобы получить лишнюю жалкую пайку, его товарищи подхватывали мертвеца под руки и подносили к раздаче. Никто не обращал внимания, поскольку людей, которые практически не могли передвигаться самостоятельно, в лагере было много.

Борис Пастернак
«Удостоверившись, что Пастернак спит, я пробирался в гардероб, примерял перед зеркалом его шляпу и чувствовал себя очень загадочным»
Фото: ТАСС

Однажды, когда пленных перегоняли из одного лагеря в другой, Кешка бежал. Была зима. Строй проходил по берегу реки, немецкий офицер приказал остановиться и разрешил попить из полыньи. Рядом был мост через реку, а у моста — каменная опора. «Когда офицер отвлекся, я зашел за нее и замер, — рассказывал Кешка. — Потом всех снова построили, стали пересчитывать. Естественно, одного недосчитались. Офицер спрыгнул на лед и двинулся к опоре моста, за которой я стоял. Я его видел, а он меня нет. Меня спасло, что у него сапоги были подбиты железными подковками, они разъезжались на льду, офицер два раза упал. Он плюнул на поиски и вернулся на берег. Мне повезло». Потом Кешка попал в партизанский отряд, а позже вернулся в действующую армию, заслужил награды... В самом конце войны пришло распоряжение, чтобы поляков и чехов, которые воевали в нашей армии, демобилизовывали раньше, чем советских граждан. И Кеше так захотелось домой, что он в анкете назвался поляком. Ему дали другое обмундирование — четырехугольную фуражку-конфедератку, польскую шинель. И отправили в Войско Польское. «А я же ни слова по-польски не знаю, — рассказывал Кеша. — В общем, они решили, что я полный идиот, и меня демобилизовали вообще раньше всех».

Василий Ливанов и Ирина Купченко
«В фильме «Звезда пленительного счастья» я играл Николая I. И прямо в образе царя пошел с режиссером Владимиром Мотылем к директору Эрмитажа просить разрешения на съемку»

Он рассказывал все это так просто, как будто это его мало касалось. Куда больше волнений Кеша демонстрировал по поводу необходимости утвердиться в качестве актера. Шел 1959 год, он тогда еще был мало известен. Из-за этого страдал. Помню, он нарочно культивировал в себе разного рода странности — он считал, что это отличительная черта всякого гения. К примеру, вдруг протягивал нам руку и говорил: «Поцелуйте ручку, я Смоктуновский». На что Урбанский отвечал: «Смотри лучше на мою улыбку. Голливудская! Тысяча долларов! У тебя такой нет!» И мы принимались хохотать...

На этой картине мы работали как каторжные. Ранним утром умывались в реке под названием Ус (когда нам привезли вагончик с баней, это было счастьем) и отправлялись из лагеря за много километров к месту съемок. Ночью в темноте возвращались измученные. Съемки были очень сложные. Мы и в горящей тайге снимались (причем тайгу специально для нас поджигали). На случай ожога — ведро с разведенной в воде марганцовкой и марлевые тряпки. Обжег лицо? Макают в ведро тряпку и тебе на физиономию — плюх. Сейчас думаю: просто немыслимое счастье, что все это не закончилось какой-нибудь трагедией. Хотя некоторые из нашей группы все же пострадали. В том числе и Кеша. Снимали сцену, где он на плоту сплавляется по Енисею. Кеша был привязан к бревнам, чтобы не смыло. Причем плот на канате тащили за катером, а с катера снимал оператор Сергей Урусевский. Был договор, что, если Кеше вдруг станет плохо, он поднимет руку, и они остановятся. И вот катер пошел, из-под винта вода — а она в Енисее ледяная — сильным напором хлещет прямо на плот. И очень скоро Кешка поднял руку. Но так как Калатозов и Урусевский были фанатиками кино, они решили: «Еще немножко пусть потерпит! А пока надо снимать». Они остановились, только когда Кешкина рука безжизненно упала на плот. Женька Урбанский потом нес Смоктуновского на руках до ближайшего барака. А дорога была неблизкая, да еще и в гору. Врачи нашли у Кеши сотрясение мозга...

Ну а я на тех съемках потерял голос. Благодаря Калатозову! Этому большому ребенку, помешанному на всякой технике. Он решил сделать такой опыт: чтобы мы с Таней Самойловой озвучили, как кричим в тайге, не в студии, а на месте, на натуре. Мороз стоял минус сорок, и ветер жуткий. Нам притащили укутанный меховой муфтой микрофон, мы с Таней орали-орали... Когда запись закончилась, я обнаружил, что не могу говорить. Медсестра, дежурившая на площадке (врача у нас не было), сказала: «Теперь две недели молчи, вообще ни одного звука не пытайся произнести». И я послушался. Просто молчал и никак больше не лечился. А когда через две недели заговорил… вместо своего усредненного баритончика, которым я был вполне доволен, услышал нечто невообразимое. Очень специфический тембр с хрипотцой. Сначала пришел в ужас. Но потом по­думал, что нет худа без добра. Недаром великий итальянский артист Томмазо Сальвини говорил: «Актер — это голос, голос и голос». Он имел в виду не громкий, не хорошо поставленный, а индивидуальный голос, которого у других артистов нет. Запоминающийся и характерный. У меня такой появился в результате той травмы связок. И во многом определил мою артистическую индивидуальность.

Василий Ливанов и Иннокентий Смоктуновский
С Иннокентием Смоктуновским в фильме «Неотправленное письмо». 1959 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО
Евгений Урбанский и Татьяна Самойлова
Евгений Урбанский и Татьяна Самойлова

В фильме «Звезда пленительного счастья» я играл роль Николая I. Снимали в Питере. А один из эпизодов — в Эрмитаже. Режиссер картины Володя Мотыль договорился с Борисом Борисовичем Пиотровским, тогдашним руководителем Эрмитажа и отцом нынешнего, чтобы нас пустили снять сцену в зале героев 1812 года. Нам дали очень ограниченное время — до десяти утра, пока не появятся первые посетители. Все снять мы не успели. На следующий день Мотыль мне говорит: «Надо идти к Пиотровскому, просить, чтобы нам разрешили доснять. Я боюсь один, пойдем со мной, ты меня поддержишь». А я уже в гриме, в костюме царя, с орденами, в высоких сапогах. Пришли в кабинет к Пиотровскому. Мотыль умоляет: «Борис Борисович, мы не успели. Нам нужно еще два часа!» А тот упирается: «Я уже пошел вам навстречу. Выделить еще время — большая проблема, как я могу закрыть зал для публики?» Смотрю, у Володи становится несчастное лицо, и тут я бросаюсь в бой: «Ну, Борис Борисович, пожалуйста!» Он поворачивается, пристально смотрит на меня и говорит: «Но не могу же я отказать государю в его собственном доме... Снимайте!»

Другой памятной картиной стал для меня фильм «Год, как жизнь» — о Карле Марксе. Хотя фильм получился посредственным, сами съемки вспоминаю с удовольствием. Благодаря веселой компании, которая там подобралась. С Андрюшей Мироновым, игравшим Энгельса, и Игорем Квашой, игравшим Маркса, мы прекрасно проводили время. С Мироновым мы, впрочем, были знакомы давно — встречались в доме его мамы Марии Владимировны и папы Александра Семеновича. Когда родители уезжали на гастроли, Андрей устраивал для друзей бурные застолья. Помню, после одного такого я у него заночевал. Меня положили на диван, над которым на стене висели тарелки 20-х годов с росписью известных художников — Мария Владимировна такие коллекционировала. И вот, когда мы все улеглись спать, я с дивана кричу: «Андрюшка, я люблю твою маму!» — «Люби маму, но не разбей тарелки!» — кричит Миронов в ответ.

Рина Зеленая и Виталий Соломин
Рина Зеленая и Виталий Соломин в фильме «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона»

Андрюшка был мамин сын. В нем это сидело крепко. А еще он был невероятно ранимым и свою ранимость скрывал за иронией. Он не показывал, но на самом деле очень страдал от подколок безжалостных шутников типа Ширвиндта. Андрюша по своей доверчивости вечно становился жертвой розыгрышей. Часто — жестоких. Реже — безобидных. Самый безобидный и даже милый розыгрыш был, когда вечером все отужинали большой компанией, и Андрюша поехал в Ленинград на съемки — на поезде «Красная стрела». А Ширвиндт с компанией взяли и прилетели туда раньше его на самолете. Пошли в гостиницу «Астория», уговорили швейцара одолжить им свою форму. В общем, Миронов приезжает, а его встречает швейцар Ширвиндт.

Каюсь, я и сам иногда не мог удержаться от искушения разыграть Миронова. Съемки фильма о Марксе уже заканчивались. В тот год первое апреля выпало на воскресенье. Я уговорил свою жену позвонить Андрею и сказать: «Я новый ассистент режиссера Рошаля. У нас срочная досъемка. Через два часа вы должны быть на «Мосфильме». Через пять минут я сам ему звоню: «Андрюш, тебе звонили от Рошаля?» — «Да, это возмутительно, ведь воскресенье!» — «Мне тоже звонила какая-то дура ассистентка. Я даже подумал, что розыгрыш… Но раз и тебе тоже звонили — придется ехать!» Примерно через полчаса — а по моим расчетам, именно столько нужно, чтобы, смирившись с неизбежным, начать собираться на съемки, — я перезваниваю, чтобы признаться. Трубку берет его отец — Александр Менакер. Я говорю: «Александр Семенович, дорогой, попросите Андрея!» — «Андрей уехал на «Мосфильм». Он поверил в твой розыгрыш! Ведь сегодня первое апреля, да?» Дело в том, что Менакер и сам относился к мастерам актерских шуточек. И о своей догадке наивному сыну ничего не сказал — предпочел поддержать мой розыгрыш...

Рина Зеленая с мужем
Рина Зеленая с мужем, академиком архитектуры Константином Топуридзе

Андрюша потом рассказывал, как он приехал на «Мосфильм», ломился в закрытые двери, страшно скандалил, орал и вообще чуть не угодил в милицию. К счастью, на меня он не обиделся. Или не подал вида… А через пару дней я в свою очередь получил от него горькую пилюлю. В буквальном смысле! На съемках, ближе к концу дня, когда мы страшно проголодались, Андрей говорит: «Хочешь шоколадку?» — «Хочу». Беру у него шоколадную медальку, разворачиваю, бросаю в рот, жую — что-то не то. Оказалось, это сургучная пломба. С голоду я ее разжевал. Андрюшка заливается смехом. А Кваша хлопает его по плечу: «Вообще-то ты зря это сделал. С Васькой такие шутки не пройдут, тебе это аукнется». И вот пошли мы в буфет, взяли сосиски с горошком. А я одну сосиску прихватил с собой в павильон. У нас в качестве декораций использовались кресла с большими деревянными спинками, и в них прорези в виде сердечка. Я взял сосиску, высунул ее в сердечко, надел на нее очки — получилась рожица. И не просто рожица, а комический портрет режиссера Рошаля. Кто знает его внешность, тот поймет. Остальные пусть просто поверят — получилось очень похоже. И вот звучит команда «Мотор!», Андрюша начинает монолог, поднимает глаза, видит мое произведение... И заливисто хохочет. Рошаль недоумевает: «В чем дело? Вы что, с ума сошли? Миронов, что с вами?» Тот не унимается: «Хи-хи-хи…» — он смешливый очень был. Раза три не мог договорить, умирал со смеху. Я был отмщен! Вот такие творили глупости... Чуть позже мы вдвоем с Андреем безжалостно подшутили над Квашой…

Василий Ливанов и Андрей Миронов
«Андрюшка был мамин сын. В нем это сидело крепко. А еще он был невероятно ранимым и свою ранимость скрывал за иронией»
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО
Андрей Миронов и Александр Ширвиндт
«Миронов этого не показывал, но на самом деле он очень страдал от подколок безжалостных шутников типа Ширвиндта»
Фото: риа новости

Это было на тех же съемках, во время командировки в Германию. Мы жили на вилле под Берлином. Делили на троих одну комнату, которую разбили на три помещения фанерными перегородками… Как-то вечером взяли бутылку чего-то крепкого, сидим у Кваши в клетушке. И вот часов около трех ночи он говорит: «Все, ребята, расходитесь. Мне нужно поспать». Ведь у Карла Маркса грим — самый сложный. Чтобы быть готовым к съемке, которая начиналась в восемь утра, Кваше приходилось являться на площадку к шести часам. Мы с Андрюшей от него вышли, и нам пришла в голову такая идея: подождать немножко, когда Кваша заснет, и переставить будильник, чтобы через час он зазвонил. Мы так и сделали, но когда переставляли, будильник неожиданно зазвонил, буквально у нас в руках. Мы его быстро уронили на стол и, стукнувшись головами, разбежались по своим клетушкам. Я прямо в одежде и ботинках бросился под одеяло. На улице еще темно. Потом слышим, как Кваша чистит зубы, потом стучит в стенку Миронову: «Андрюшка! Сколько времени?» А тот в ответ только странные звуки издает: бж-бж… Не может говорить от смеха. Тогда Кваша стучит ко мне: «Сколько времени у тебя на часах?» — «Без четверти шесть». — «Ну, тогда я пошел на грим, будь он проклят». Тут мы сжалились с Андрюшей, признались: «Мы тебя разыграли!» — «Сволочи вы, вот что». И Кваша пошел досыпать.

Ни на что не похожими, совсем особенными сложились у меня отношения с Виталием Соломиным. Вопреки мифам, до съемок «Шерлока Холмса и доктора Ватсона» мы с ним не были знакомы. Впервые увиделись только на пробах. Я подыгрывал Виташе и сразу понял, что именно его возьмут, просто по уровню мастерства. Он оказался великолепным артистом. И еще я сразу почувствовал, что мы с ним станем близкими друзьями.

Василий Ливанов и Виталий Соломин
«С Виташей мы стали близкими друзьями. Мне и поныне его страшно не хватает. Да и других, с кем свела судьба, но кого больше нет»

Это любовь на экране можно сыграть. Взглядами, прикосновениями. А дружбу не сыграешь. Но в кино есть элемент магии, и если актеры действительно дружат, зрители это ощутят. Нам с Виташей было легко сойтись друг с другом — оказалось, что мы смотрим на профессию, на отношения людей, на жизнь очень похожим образом. И началась наша с ним дружба, которая продолжалась до самой его кончины — 23 года. Он звал меня на все спектакли, в которых играл, которые ставил. Мы вместе сделали «Мой любимый клоун» в Малом театре — туда за месяц нельзя было достать билеты...

Виташу отличало неугасимое стремление к совершенству в профессии. Он абсолютно себя не жалел. А последним спектаклем — «Свадьба Кречинского» — он себя просто уничтожал. Я его уговаривал: «Возьми другого артиста! Это невозможно — ты танцуешь, поешь, играешь драматургию и еще как режиссер наблюдаешь за партнерами. Это же немыслимая нагрузка!» Но он отмахивался: «Вася, я искал! Что делать, если пока не могу найти никого подходящего». А если учесть, что помимо этого спектакля у него еще было множество съемок, антреприз... Уход Виташи — результат безумного превышения сил. И все время нагрузки возрастали, возрастали. В перерыве между сериями «Приключений…» Соломин согласился сняться в новом фильме Масленникова «Зимняя вишня». Мы с Виташей, если не виделись два-три дня, обязательно созванивались. Как-то звоню и спрашиваю: «Ну как твой «вишневый компот»?» Он говорит: «Очень устаю. Все свои эпизоды приходится режиссировать самому. Ну ты же знаешь». Эту роль в «Зимней вишне» должен был играть Сергей Шакуров, но, убедившись, что с режиссером Масленниковым тяжело будет сработаться, отказался. А Виташа согласился. У него была мечта — достроить себе дачу, и он старался зарабатывать, пахал… Иногда приезжал ко мне за город на Николину Гору. В одну из последних наших встреч он поставил кресло у печки, сел и мгновенно заснул. До того человек вымотался... Свою дачу Виташа так и не достроил…

Василий Ливанов и ВиталийСоломин
На даче с Виталием Соломиным. 1982 г.
Фото: Завьялов Владимир/ТАСС

Мне и поныне его страшно не хватает. Да и других, с кем свела судьба, но кого больше нет. Теперь мне остается только писать о моих друзьях воспоминания. Сейчас я как раз пишу очередную книгу, она будет называться «Найти самого себя». Ведь найти самого себя во многом помогает именно твое окружение. Дружба — это таинство. Любовь может быть без взаимности. Дружба без взаимности быть не может — в этом секрет. Возможно, поэтому Шекспир в своих сонетах ставил дружбу выше любви. И я с ним согласен.

Василий Ливанов,  Виталий Соломин и Игорь Масленников
С Игорем Масленниковым на съемках фильма «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона». 1979 г.
Фото: В.Лисицын/ТАСС
События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Таро-гороскоп на апрель 2024 года для всех знаков зодиака
Апрель станет непростым месяцем. С первых дней Меркурий развернется и пойдет в обратном направлении, поэтому многие знаки окажутся перед выбором или их дела начнут буксовать. Каждому представителю зодиакального круга не помешает помощь или хотя бы совет. Карты Таро укажут правильный путь для каждого, с этими рекомендациями вы сможете избежать проблем и даже выбиться в лидеры.

Таро-гороскоп на апрель 2024 Овен




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог