Первое впечатление — даже дышать рядом с Ванессой опасно, настолько эта высокая, худая, седая женщина с прозрачной, в тонкой паутинке морщин кожей кажется хрупкой и уязвимой. Только глаза, синие, не выцветшие от возраста и ударов судьбы, живут на этом изможденном лице с тонкими благородными чертами. Недаром ее дочь Джоэли Ричардсон не отводит от нее глаз и незаметно, но поддерживает мать — то ласково коснется руки, то погладит по плечу, проведет длинными пальцами где-то у ключицы. Но 74-летняя Ванесса хоть и не сопротивляется трогательной заботливости со стороны дочери, тем не менее ясно дает понять — она сама по себе и сломить ее дух невозможно.
То, что случилось в ее жизни совсем недавно, страшно даже описывать словами.
В 2009 году нелепо, трагически погибла старшая дочь Наташа Ричардсон. Каталась на лыжах (впервые в жизни), упала и больше уже не вернулась в этот мир. А в прошлом году Ванессу постигли еще два мощных удара — один за другим умерли ее любимый младший брат Корин и сестра Линн. Словно «ангел смерти», как писали в английской прессе, пронесся над знаменитой актрисой. Незадолго до нашего интервью Ванесса вышла на пляж одна. Видно, Джоэли не углядела, или мать решительно воспротивилась чрезмерной опеке. (Дело происходило в Канкуне, на мексиканском курорте, где мать и дочь представляли фильм «Аноним» — о том, кто скрывался на самом деле за именем «Шекспир».
Ванесса и Джоэли обе играют королеву Елизавету — старую и молодую.) Ванесса села в шезлонг, закурила. Потом подошла к самому океану. Постояла. И смело вошла в волны — довольно приличные. И поплыла. Через час она появилась — уже вместе с дочерью — в номере отеля, чтобы побеседовать с нами.
— Ванесса, вы столько раз играли в пьесах Шекспира, и родители ваши, и вся ваша династия актерская связаны с театром Шекспира…
— Знаете, какой момент мне запомнился больше всего? Мне 15 лет, я в театре в Стратфорде-на-Эйвоне, идет репетиция «Гамлета» уже в костюмах. Мой отец Майкл Редгрэйв — в главной роли. И вот Призрак ему говорит, что отец его был убит и как именно.
И я застываю от ужаса и абсолютной веры, что это правда случилось, и мне безумно жалко этого человека, которого я вижу словно бы впервые. Гамлета. (Улыбается.)
— Вы с дочерью Джоэли очень похожи. И во многом поэтому ваши Елизаветы производят в фильме «Аноним» фантастическое впечатление. Не говоря, конечно, о великолепной актерской игре — в вашей семье никого Бог этим даром не обидел. И Майкл Редгрэйв, и мать — актриса Рэйчел Кемпсон, и Тони Ричардсон, ваш первый муж, и брат, и обе дочери — гордость и достояние британского театра…
— Я мечтала сыграть Елизавету очень давно. С девятнадцати лет. Довелось играть ее соперницу Марию, королеву шотландскую. Она — моя любимая историческая героиня. Или, как сейчас говорят, «ролевая модель».
Вот Джоэли уверяет, что она меня только в образе Марии всегда и представляла. Не Елизаветы. Елизавета — совсем другая, более сложная натура. Марию можно читать как открытую книгу. Она предельно откровенна в своих желаниях и стремлениях. И она правила сердцем, а Елизавета, безусловно, исходила из обстоятельств. Ее часто вынуждали править умом, забыв о своих эмоциях. И за это ей приходилось горько расплачиваться. Но Елизавета сумела выдержать все, не только выжить — она не позволила пропасть своей стране, провела Англию через очень непростые времена. Знаете, я полагаю, у всех англичанок в крови вся эта история Тюдоров, и именно правления Елизаветы. И то, что она была изгоем, незаконнорожденной, и ее отец отправил ее мать Анну Болейн на плаху. Конечно, Елизавета, помимо всего прочего, оказавшись на троне, жаждала вендетты.
И ей приходилось вдвойне нелегко в роли королевы — постоянно разрываться между желанием отомстить врагам и сохранить мир в доверенной ей стране. Елизавета писала изумительные, между прочим, стихи. Ее играли великие актрисы, и я не готова ответить на вопрос, кто из них мне больше по душе. Сама же старалась внести что-то свое, но главное — не судить, не относиться предвзято ни к каким ее поступкам. Кто же был на самом деле Шекспир, мне кажется не столь важным. Скрывался ли за этим именем граф Оксфордский, был ли сын перчаточника актер Уильям Шекспир мошенником или нет. Многие пытались это понять — и Марк Твен, и Зигмунд Фрейд. Наш фильм — еще одна история, основанная на возможных фактах или столь же вероятных вымыслах. Надеюсь, люди поймут, что главное — еще раз воздать почести тому, кто сумел написать эти пьесы и сонеты, воссоздать для нас всех и политический, и культурный мир той эпохи.
Когда театр реально так много значил в жизни общества, причем всех его слоев. Может, и у нас в будущем снова так будет?
— Нынешняя королева Елизавета удостоила вас звания Дамы, и в то же время ваше имя многие годы связывали с участием в различного рода партиях и политических движениях, не всегда однозначных по своей сути…
— Знаете, что я вам скажу? Не правы те, кто убежден, будто люди не меняются. Я сильно изменилась в последнее время и не стыжусь в этом признаваться. Что же касается всего вышесказанного, то, не отказываясь ни от чего содеянного, я давно уже считаю для себя великой честью быть послом доброй воли при ЮНИСЕФ и защищать детей всех народов и национальностей.— После страшной потери — гибели Наташи — вы продолжали работать и сниматься (фильмы «Стукачка», «Письма к Джульетте»), участвовали в благотворительных спектаклях, где было собрано много денег…
— После страшной потери — гибели Наташи — вы продолжали работать и сниматься (фильмы «Стукачка», «Письма к Джульетте»), участвовали в благотворительных спектаклях, где было собрано много денег…
— Конечно, руки мои опустились, но данное слово не позволяло подвести людей.
Так уж я устроена. (Голос Ванессы звучит глухо и отстраненно, словно ее здесь больше нет, а дочь с тревожной улыбкой успокаивающе берет мать за руку). Но все равно это очень тяжело, хотя все были необыкновенно добры ко мне. Смерть дорогого тебе человека играет с твоим умом странные игры.
Но есть — нет, не утешение, но нечто трагически прекрасное в осознании, как важно быть благодарной, безмерно благодарной за то, что судьба подарила тебе эту любовь и эти воспоминания. И они бесконечны. И никто не сможет их отобрать… Я с такой силой осознала, каким невероятным даром была для меня и всех нас Наташа. Счастье, что у ее сыновей есть замечательный отец. (Актер Лиэм Нисон. — Прим. ред.) И моя дочь всегда это знала и… знает.
Меня иногда спрашивают, какой фильм дорог мне более всего. В принципе любой ответ был бы некорректным по отношению и к режиссеру, и к съемочной группе. Но я помню отчетливо и ярко один — «Чайку» Сидни Люмета. Мы снимались неподалеку от Стокгольма, Наташа и Джоэли были совсем маленькие, и эти длинные белые летние ночи, то веселье и радость от общения с девочками…
Увы, я не слишком много времени им уделяла. Тогда я была искренне убеждена, что обязана жертвовать своими детьми ради казавшихся мне важными политических или общественных дел. Так сказать, жертвовать настоящим, своим и своих дочек, ради будущего, в том числе их будущего. То, что они выросли такими чудесными и потрясающими, — не моя, а целиком и полностью их заслуга. Они очень во мне нуждались, но тогда, понимая это, я не могла ничего с собой поделать. Моя радость и счастье — пятеро внуков. Может, я и была рождена, чтобы быть бабушкой?
Ее лицо освещает слабая улыбка, Ванесса просит разрешения закурить. Отведенное нам время подошло к концу. Джоэли встает и с нежностью смотрит на мать, уже готовясь протянуть ей руки.
Но прежде, чем встать, своим непередаваемым аристократическим голосом Ванесса любезно спрашивает, сумела ли она ответить на вопросы, все ли было понятно. И добавляет: «Надеюсь, я не слишком вас утомила».
