В этом году ежегодные рейтинги «7 Дней» выявили новых лидеров. На первое место в двух номинациях: самая красивая и самая сексуально привлекательная — россияне без колебаний поставили Олесю Судзиловскую. Таким образом, грациозная красотка потеснила бессменных победительниц прошлогодних опросов — Ольгу Дроздову и Ирину Алферову.
— Pейтинги «7 Дней» давно стали событием в актерском мире. В этом году вы победили сразу в нескольких номинациях. Приятно осознавать себя эталоном красоты и привлекательности?
— Очень приятно, но, честно говоря, для меня самой загадка, почему меня считают самой сексуально привлекательной. На моем актерском счету нет ни одной сцены а-ля «Основной инстинкт». Да и когда мне говорят, что я красивая, испытываю, мягко говоря, неловкость. Во всяком случае, самой про себя язык не повернется такого сказать. Вы только вслушайтесь во фразу: «Я — красивая!» Звучит по меньшей мере глупо. Мне и в детстве ничего подобного не говорили. В советское время люди вообще не стремились быть красивыми. Пионерами, комсомольцами, спортсменами, отличниками — вот что считалось достижением. Правда, иногда мама деликатно пыталась обратить мое внимание на внешность: советовала, например, сменить косичку на хвостики, джинсы на юбку. По большому счету именно мама следила за нашей с сестрой внешностью и никогда не позволяла выйти из дома собравшись на скорую руку.
С тех пор я считаю тщательную подготовку к каждому выходу за пределы квартиры вполне естественной. Мне вообще нравится, когда люди — будь то деловая женщина или деловой мужчина — ухаживают за собой. А уж актрисы тем более должны, просто обязаны находить для этого время. Хотя я не была той девочкой, что с детства мечтала стать актрисой. В школе я активно занималась художественной гимнастикой и будущую карьеру связывала со спортом — думала стать тренером или, на худой конец, учителем физкультуры. Но однажды бывший тренер нашей сборной по художественной гимнастике, которая стала режиссером Театра Ильи Резника, предложила мне — пятнадцатилетней — работу в этом театре.
Жанр его определить сложно, он сочетал в себе и танцы, и спортивные элементы, и драматическую игру... Правда, доучиваться в школе пришлось экстерном. Это было легко. Ведь я была отличницей. Работать очень нравилось. Тем более что у меня появились вполне ощутимые по тем временам карманные деньги: я часто заходила в кафе, по городу передвигалась только на такси. И вполне возможно, я обошлась бы без специального образования. Но в один прекрасный день мама взяла меня за руку и отвела в институт: «Ну будешь ты танцевать до тридцати лет, а дальше что?!» На дворе — конец июля, вступительные экзамены в государственные институты давно закончились. Но набор на театральное отделение в одном коммерческом вузе шел полным ходом.
— Но почему вдруг мама решила всерьез связать будущее дочери с театром? Ведь, помнится, вас привлекала карьера тренера или учителя физкультуры.
— До сих пор не понимаю, как это случилось. Ничто не говорило о том, что я стану актрисой. Моя мама — химик, папа — инженер, специалист по холодильным установкам (сейчас он член-корреспондент Академии наук). А сама я действительно была влюблена в спорт.
Наверное, в актерскую профессию меня все-таки привела судьба. Она подавала мне знаки. Сначала в 14 лет я впервые снялась в кино. Абсолютно случайно. Просто женщина, занимавшаяся подбором актеров для фильма «Посредник», жила именно в моем районе, зашла именно в мою школу и в мой класс. Потом, напомню, меня пригласили в Театр Резника. И наконец, мама отвела меня в коммерческий театральный вуз.
— Вы второй раз говорите про коммерческий вуз, а ведь в вашем резюме стоит: «Окончила Школу-студию МХАТ». Это что — ошибка?
— К сожалению, через два с половиной года институт развалился — после очередной зимней сессии и каникул оказалось, что возвращаться на учебу просто некуда. Но многие наши педагоги преподавали в Школе-студии МХАТ и в Щукинском училище. Они и пытались пристроить обездоленных учеников. Мне предложили попробовать поступить в Школу-студию на второй или в «Щуку» на первый курс. Для меня ситуация была трагической. Я уже взрослая тетенька — целых 19 лет! Для театрального вуза это — возраст. Но меня приняли в Школу-студию. Правда, вольнослушательницей. На курс Авангарда Леонтьева.
Авангард Николаевич мечтал вырастить из своих студенток настоящих леди — требовал, чтобы мы ходили в юбках и на каблуках, были женственными, не закидывали ногу на ногу и, не дай бог, не употребляли бранных слов. Но, несмотря на невероятное желание учиться с моей стороны, Леонтьев не торопился зачислять меня «штатной» студенткой. Я уже было отчаялась и решила поступать по новой, когда на помощь пришел замечательный педагог — мой обожаемый Игорь Яковлевич Золотовицкий. Он был уверен, что меня необходимо брать на курс, настоял на этом и вел меня, как свою студентку, три года до диплома. Он был единственным, кто разглядел во мне характерную актрису…
Обычно мне говорили: «Олеся, тебе Офелия досталась». «Счастье, наконец-то!» — думала я. Но моя Офелия на сцене произносила одну фразу: «Вот вам ваши подарки», а следующие двадцать минут, пока Гамлет читал монолог, стояла в темном углу с этими подарками в протянутой руке. Золотовицкий же в дипломном спектакле доверил мне роль несчастной и замученной жизнью женщины, с засаленным пучком волос. Так и сказал: «Олеся, четыре дня не мыть голову». — «Я не выдержу. А как же мальчики?» — «Никуда не денутся». Вместе с этим спектаклем ко мне пришло первое признание — и не только зрителей, а еще и собственной мамы. Она остановила меня в коридоре, когда я, уже в костюме, готовилась к выходу (на мне был мятый плащ и ее же старый берет): «Не подскажете, как найти студентку Олесю Судзиловскую?» Представляете, меня не узнала собственная мама! В тот день я впервые почувствовала себя актрисой — зрители в зале смеялись и плакали вместе с моей героиней. Мама смеялась и плакала больше всех.
— Похоже, вам не раз давали понять, что красивая женщина не может быть хорошей актрисой?
— Да, что-то я не помню, чтобы во времена моей учебы ценилась красота. У нас в институте модно было быть странными: тянуть за собой утюг, словно собачку на поводке, или давать обеты молчания на месяц. Слышала, что режиссеры боятся снимать красивых актрис. Вот и Ольга Логинова, которая занимается подбором актеров для многих кинопроектов (мы с ней сотрудничаем с института), буквально каждый раз говорит режиссерам: «Вы сначала посмотрите на Судзиловскую в работе, а потом принимайте решение».
Первым режиссером, которого ей удалось переубедить, стал Георгий Леванович Шенгелия. Уже на съемках фильма «Мусорщик» он признался: «У меня было 38 претенденток на роль, и, честно говоря, я не хотел тебя брать. Но когда ты пришла и, пока мы выстраивали план, репетировала перед зеркалом, я наблюдал за тобой и вдруг увидел серьезную актрису, способную на переживания. «Ну и что с того, что она красивая?!» — решил я для себя». Помню, тогда спросила: «Неужели это такая проблема?» — «Конечно! Красивым женщинам не доверяют совершенно — такие не могут быть ни искренними, ни правдивыми…» Тем не менее после института мне предложили работу в восьми театрах. И я долго не могла решить, куда пойти на службу. В итоге выбрала Театр им. Вл. Маяковского.
— В старых московских театрах подолгу присматриваются к новичкам. Вам не было страшно?
— Что греха таить, придя в «Маяковку» я конечно же волновалась. К окончанию института уже год репетировала в спектакле с одной из заслуженных актрис театра Майей Васильевной Полянской. В театре всем известно, какой у этой замечательной актрисы острый язык и как она одним словом может приклеить тебе ярлык на всю твою жизнь в театре. И тут на утренней репетиции, 8 Марта, она подарила мне книгу своих стихов с искренними пожеланиями на титульном листе. Как же было приятно!
Безболезненно прошла я и «проверку» народной артистки Галины Александровны Анисимовой. Когда эта, невероятного темперамента, актриса говорит: «Я иду настраиваться», в коридоре повисает гробовая тишина. А мне, не знаю почему, Галина Александровна вдруг однажды разрешила зайти к ней в гримерную и помогла разобрать новую роль. Впрочем, не все и не со всеми проходило так гладко. Было и напряжение. Некоторые актеры со мной демонстративно не здоровались, но впоследствии и они стали моими хорошими приятелями.
— Неужели вам и мужчины ставили палки в колеса?!
— А что здесь такого неожиданного? Конкуренция в актерской среде не делает различий между мужчиной и женщиной. Профессия-то одна. Понятно, что с актрисами актеры конкурируют не в ролях, а в их количестве и значении. Так что и через «А ну-ка, «зелень» из института, покажи, что ты можешь на сцене» я тоже прошла.
— Учеба, репетиции и съемки оставляли вам время на личную жизнь?
— К окончанию института я уже несколько лет была замужем и любила мужа как сумасшедшая. Со своим первым и на сегодняшний день единственным супругом я познакомилась в день своих последних соревнований и накануне своего дня рождения. Те соревнования едва не окончились трагедией. В финале мне предстояло выполнить упражнение с булавой, которая ударилась о потолок, отскочила и угодила мне прямо к глаз. Глаз мгновенно заплыл, и первое время никто не мог понять — уцелел он или нет. Лишь через час, когда отек спал, оказалось, что все обошлось. В нарядном платье, с синяком под глазом, с гимнастическим обручем на плече я и отправилась на улицу Горького в знаменитое кафе «Космос» отмечать с подружками свой день рождения. Чтобы туда попасть, нужно было отстоять очередь. Не успели мы ее занять, как подошел молодой человек и сказал: «Я из Интерпола, могу вас провести». Я ответила: «А мы боксеры». «Вижу», — ответил он, глядя на мой фингал... Так я влюбилась. Без оглядки.
— Но вам только исполнялось шестнадцать. Возраст явно не подходящий для замужества.
— Мы и поженились только через три года. Когда мама первый раз увидела фотографию моего суженого, в ужасе воскликнула: «Боже мой, ему что — сорок?!» Мой избранник был старше всего на шесть лет, но выглядел очень взрослым.
Правда, очень скоро для мамы это перестало иметь значение: будущий зять был невероятно обаятельным. Он тоже был спортсменом, занимался стрельбой из лука и казался настоящим Аполлоном — высокий, красивый, мужественный. Я на него просто молилась, дышать без него не могла. Помню одну ссору: он ушел, а я выскочила из квартиры босиком, бежала за ним по снегу. Мне казалось, что, если не догоню, — умру... Дело доходило до смешного. Мой рыцарь жил в Подмосковье. Когда из-за тренировок или сборов он не мог приехать ко мне в Москву, приезжал его друг и рассказывал, что мой возлюбленный сегодня делал, а я как завороженная сидела на скамеечке и слушала. Я мечтала выйти за своего Робин Гуда замуж и иметь полноценную семью.
Вскоре мы решили жить вместе. А жить было негде. И тогда нам очень помогла мама. Она перенесла в холл кухню, а кухню превратила в нашу спальню — изолированную комнату, где едва умещалась кровать. Три года мы прожили в гражданском браке, потом поженились, а через три года развелись.
— Почему? Ведь, судя по всему, ваши отношения строились на любви?
— Наверное, все дело в раннем браке. Влюбившись без памяти, я была еще совсем ребенком. Я с каким-то абсолютно юношеским максимализмом не хотела делить мужа ни с работой, ни со спортом, ни с его родителями. Для него готова была на все, но и к себе требовала такого же отношения. Ко всему прочему вскоре мужу пришлось выручать своего партнера — он взял на себя его долг. По тем временам огромный — 60 тысяч долларов. Работать приходилось без перерыва и выходных.
Представляете, начало 90-х, а на нашу молодую семью свалилось такое испытание! И так совпало, что именно в это время мне стали предлагать наконец-то интересные роли. И если раньше важней кастрюли свежих щей и выглаженных рубашек для меня и быть ничего не могло, то сейчас за разбором нового отрывка я могла засидеться в Школе-студии допоздна. Мы почти перестали видеться. В какой-то момент стало ясно, что у наших отношений нет перспективы.
— Олеся, вы словно боитесь произнести имя своего бывшего супруга. Неужели это до сих пор доставляет вам боль или нечто большее?
— Ни в коем случае! Мы сохранили нормальные отношения, время от времени созваниваемся. Просто у него новая семья, он обожает свою маленькую дочку. Что же касается боли… У меня есть замечательная способность забывать все плохое и негативное. Свой брак я вспоминаю с добрыми чувствами — мы были счастливы, между нами не было вранья и предательства. До развода мы год жили отдельно. Когда мы пришли в загс разводиться — искренне друг другу обрадовались после долгой разлуки. Смеялись, говорили без умолку. Служащая, увидев наше заявление, сказала: «Надо же! Такая красивая и счастливая пара. Я думала, вы жениться пришли. А вы на развод подаете».
— Может, она была права? Может, не стоило разводиться?
— А какой смысл было сохранять брак, если жить вместе мы не стремились? Опыт первых отношений, перенасыщенных чувствами и эмоциями, заставил меня иначе смотреть на союз мужчины и женщины. Я успокоилась, научилась сдерживать себя, перестала принимать все так близко к сердцу. Но оказалось, что такое было возможно ровно до той поры, пока я опять не влюбилась. Через некоторое время я пережила невероятный роман, который на несколько лет выбил меня из колеи. Но, к сожалению, влюбилась я не в того мужчину — он был женат. Никогда не думала, что окажусь в такой ситуации...
Мы идеально друг другу подходили. Что бы ни делали, все получалось. Встречаться начали просто как знакомые: в кино пошли, потому что нужно посмотреть новую картину, в ресторане засиделись за разговорами, потому что обсуждали какой-то будущий проект. Когда стало понятно, что отношения заходят слишком далеко, мы испугались не на шутку и сказали друг другу «до свидания». Но расстаться у нас не получилось... От переживаний я чувствовала, что начинаю сходить с ума. Он позвонил сам: «У меня ничего не получается. Я везде вижу тебя. Будь дома, я сейчас приеду». В тот момент я как раз рыдала на плече у мамы... Даже странно думать, как спокойно я сейчас обо всем этом рассказываю — пережила. В итоге этот человек развелся, мы решили жить вместе, но семья у нас так и не сложилась.
— А в этом-то случае что помешало сохранить отношения? Ведь все, похоже, складывалось для вас удачно…
— Это только со стороны так кажется... В жизни того человека мне всегда отводилась территория, заступать за границы которой я не имела права, — вот здесь люби, а здесь не люби, это про детей можно знать, а этого нельзя, сейчас мы поедем с ними в отпуск, потому что я должен с ними побыть, а ты посиди в Москве. В наших отношениях с ним все время чувствовалась какая-то двойственность. Но я никогда не ставила ему ультиматумов. Он никак не мог решить, что делать. Очень тяжело переживал развод — часто хотел быть один. А я впадала в депрессию — не могла понять, почему меня, готовую на все, заставляют сдерживать чувства. В этой ситуации очень мудрую позицию заняла его мама. Она сказала: «Олеся, поймите меня правильно, я люблю своих внуков, невестку, но я очень люблю и своего сына и сделаю все, чтобы вы были счастливы». Но с его стороны мне предлагалось только ждать... А я уже была готова к серьезным отношениям, хотела свою семью и детей. Я его так любила, что готова была на весь мир кричать о своих чувствах, а он принимать решение не торопился. Да и я в построении наших отношений совершила немало ошибок, о которых очень жалею...
Расставались мы невероятно тяжело. На следующий день после нашего очередного серьезного разговора я уехала на съемки. Он позвонил и сказал, что ему опять необходимо побыть одному. Вы не представляете, как важно, уезжая на съемки, знать, что у тебя дома все хорошо и спокойно, что тебя там ждут. Перед камерой я не могла выдавить из себя ни слова, только плакала. На расспросы отвечала: «Мне позвонили из Москвы». Режиссер сказал: «Уезжай. Что ты есть на площадке, что тебя нет…» Прилетела в Москву, где в аэропорту оставила свой автомобиль. Открываю машину, а салон заполнен орхидеями. Так, как умел ухаживать этот человек, не умеет никто. Но если ты решил порвать — то уж рви. А тут опять цветы, тем более орхидеи, которые я обожаю... Всегда находил невероятные орхидеи — зеленые, черные...
Вскоре он опять позвонил и предложил поговорить, попробовать все наладить. Я поняла, что меня опять начало засасывать в это болото... Во мне словно что-то оборвалось, я полностью истощилась... Когда в ответ сказала «нет» — сама себе не поверила. То мое «нет» за меня словно произнес кто-то другой...
— Вы настойчиво повторяете, что мечтаете о семье и детях. Но, может быть, именно серьезность ваших намерений и отпугивает мужчин, в каком-то смысле мешает осуществиться заветному желанию?
— Мое желание вовсе не значит, что я готова создать семью с первым встречным. Вокруг меня сейчас много интересных мужчин. Есть и моложе, и старше, и богатые, и бедные, но ни в одного из них я не влюблена. Не для меня это — прийти к браку, предварительно оценив избранника по всем параметрам. Мол, какой он замечательный и положительный — старше, хорошо зарабатывает, все готов для меня сделать, во всем помогает…
Строить брак на дружбе — увольте! Любовь вспыхивает как искра, а для того чтобы огонь чувств не погас, его надо поддерживать. Вдвоем. Я жду человека, который готов это делать. После того расставания я вдруг поняла, что безумно устала от переживаний и страстей. У меня словно включился инстинкт самосохранения. Я превратилась в трусливую домашнюю клушу и долго повторяла: «Ой, как же хорошо быть одной!» Наслаждалась спокойствием и одиночеством, тем, что не надо ни за кого волноваться, тем, что я никому ничего не должна. Я молода и свободна. Почему бы не ценить это время?! Но с другой стороны…
Я уже в полной мере насладилась своим одиночеством. И сейчас готова к новым отношениям, к новым ошибкам и к новой боли, которая обязательно любовь сопровождает. Возможно, есть люди, которые предпочитают мещанский покой любовным переживаниям. Я не из тех. Живу вроде в полном комфорте: зарабатываю столько, сколько мне нужно, мне есть где жить, на чем ездить, рядом любимая кошка бегает. Но, видно, эти «тепличные условия» не для меня. Что-то мне без любви плохо совсем стало. Помню, однажды мы с родителями поехали отдыхать и к нам в купе вошла проводница. Увидев наши кислые лица, спросила: «А шо вы такие грустные?» — «Да вы посмотрите, воды нет в вагоне, жарко, пахнет ужасно!» — «А вы думайте о хорошем, плохое само придет». Вот я и думаю. И уверена, моя вторая половина где-то рядом.
