Леонид Ярмольник: «Свидетель на моих свадьбах был один»

Артист рассказывает о "Стилягах", своих женах и о том, какая бывает любовь.
Татьяна Зайцева
|
30 Декабря 2008
Леонид Ярмольник
Фото: Марк Штейнбок

«Есть разные виды влюбчивости: можно влюбиться на один-два дня, бывает влюбленность на месяц, на год, на несколько лет, а случается и любовь на всю жизнь. В моей биографии все это было...» — говорит Леонид Ярмольник.

— Леонид Исаакович, сейчас на экраны выходит фильм «Стиляги», в котором вы приняли самое активное участие в качестве продюсера.

Картина — о молодых людях, живущих в СССР в середине 50-х годов прошлого века, об их дружбе, любви, отношениях с окружающим миром... Вы застали пору стиляг?

— Я тогда только родился. Первый черно-белый телевизор появился у нас дома в 61-м году, единственный на всей улице. Нам его папа купил, как раз когда я пошел в первый класс. И с телевидением в нашу жизнь вошли «Голубые огоньки», КВНы, фигурное катание и… только не смейтесь — Гагарин. Правда, мое детство было временем какого-то невероятного эмоционального подъема, сумасшедшего прилива энергии, изобретательности и любви к жизни. Так что бунтарство стиляг и какой-то немыслимый общий прорыв тех лет для меня как бы увязались в одно целое.

Родился я на Дальнем Востоке, в Приморском крае, в городе Гродекове. Отец был военным, командовал мотострелковым батальоном, 30 лет отдал армии. А мама всю жизнь работала в клинической лаборатории, кровь брала из пальцев. Когда папу перевели в Прикарпатский военный округ, мы переехали во Львов. Там я и пошел в школу, и окончил ее. Там же родилась моя сестра Люся — она на 7 лет моложе меня. Атмосфера у нас в семье была абсолютно нормальная, нам, детям, доверяли, предоставляли относительную свободу, во всяком случае, я всегда делал то, что хотел. А поскольку увлекался многим, все время был чем-то занят — то лобзиком в кружке чего-то выпиливал, то плаванием занимался, то конькобежным спортом, то музыкой, то в драматической студии участвовал. А когда появился магнитофон, как все, буквально заболел «Битлами». Всеми мыслимыми и немыслимыми способами доставал записи с их песнями, ночами мы с приятелями переписывали эти бобины, потом обменивались друг с другом.

— Папа-военнослужащий нормально воспринимал это ваше увлечение или вы все делали втихаря?

— А я папу вообще-то очень мало видел.

Он служил практически круглосуточно, а еще в те годы военных отправляли на уборку хлеба на целину, и он уезжал на 5—6 месяцев. Помнится, всегда привозил оттуда чайник меда — главный такой навар из поездки. Очень смешно было. Но хотя виделись мы с отцом редко, в моей жизни он все равно постоянно присутствовал, почему-то именно перед ним я всегда чувствовал ответственность за все свои поступки. Короче говоря, хотя я не числился отличником, но и в двоечниках никогда не ходил, не был паинькой, но и не хулиганил, со шпаной портвейн в подворотнях не пил.

С родителями Фаиной Леонидовной и Исааком Давыдовичем. 1958 г.
С родителями Фаиной Леонидовной и Исааком Давыдовичем. 1958 г.
Фото: Фото из семейного альбома

Так уж сложилось, что с детских лет ощущал себя взрослым, думающим человеком и занятия выбирал себе не по прихоти или капризу, а абсолютно аргументированно, исходя из того, что мне на самом деле интересно. Так что, по-моему, особенно я родителей не подводил… Сейчас они вместе с моей сестрой живут в Нью-Йорке, переехали туда в 93-м году. По каким причинам — понятно. Ни для кого не секрет, что на Западной Украине процветает жуткий национализм — там ни москалей не любят, ни негров, ни евреев, да вообще никого, кроме самих себя. В этом смысле это особый край… Мои родители держались долго, уехали последними из львовской диаспоры. Папа очень не хотел уезжать, боялся, что будет здесь считаться изменником Родины и тем самым испортит мне карьеру. В то время я уже был достаточно известным артистом, имел и возможности, и силы для того, чтобы перевезти их в Москву, добиться для них квартиры, но мама и сестра сказали: «Нет, если уж будем переезжать, то лучше поедем в Америку».

Понять можно — все родственники туда эмигрировали. Когда решение было принято окончательно, я, используя свои контакты, помог им достаточно быстро оформить все документы, и они уехали… Жалею ли я об их отъезде? Вопрос сложный. С одной стороны, спокоен за них: они живут в достаточно благоустроенной стране, давно уже получили американское гражданство, как пенсионеры пользуются всеми льготами — и бытовыми, и медицинскими, я знаю, что их там никто не обидит, чего я не могу с уверенностью сказать про Москву. Короче, плохо только то, что Америка так далеко от нас. Но я использую любой повод, чтобы там оказаться.

На любое предложение по работе — будь то концерты или Дни российского кино — соглашаюсь, лишь бы воспользоваться случаем увидеть своих родных. А если таких поводов нет, просто покупаю билеты и лечу к ним. Хотя бы три раза в год обязательно у них бываю.

— А для вас дилемма уезжать — не уезжать не стояла?

— Никогда. При том что за последние два десятка лет у меня было очень много заманчивых, по-настоящему комфортных предложений, связанных и с Америкой, и с Израилем. И наверняка за границей не остался бы без работы, но… Наверное, по сути своей я невероятный патриот. Ну просто не смогу жить где-то в другом месте. Потому что именно здесь моя земля, мои друзья, моя работа, моя семья, и все это ни на что не променяю.

Я на самом деле люблю свою Родину, она мне нужна — поверьте, говорю это без пафоса, а совершенно искренне. И знаю, что я ей нужен — тут есть много людей, которые от меня чего-то ждут: и как от артиста, и как от продюсера, и просто как от человека, а я со своей стороны знаю, что могу еще для них сделать что-то полезное. Вот это и есть моя самая главная привязка к той стране, в которой живу. Очевидно, я еврей только номинально, а на самом деле, по сути своей, наверное, больше русский, чем многие славяне, потому что, как ни странно, меня так воспитали — и родители, и друзья, и учителя в Щукинском училище.

— А почему в вашей жизни вдруг возникло Театральное училище имени Щукина, откуда пришло желание стать актером?

— Я со школьных лет занимался в народном театре, и мне это дело очень нравилось. После десятилетки поехал в Ленинград, поступать в ЛГИТМиК, но меня не приняли. На курс Владимирова, по-моему. Но, как говорится, что ни делается — все к лучшему. Я вообще убежден, что у меня есть ангел-хранитель, который управляет всем, что происходит со мной в жизни. К примеру, я провел 8 по-настоящему счастливых лет в Театре на Таганке, играл там хорошие роли, но с приходом туда Анатолия Эфроса мне пришлось уйти. Вернее, он меня, как говорится, «ушел» — сказал, что не видит артиста Ярмольника в своей труппе. Когда я остался без работы, Саша Абдулов, Олег Янковский и Саша Збруев стали уговаривать Марка Захарова взять меня в «Ленком». Но ему я тоже не показался. Правда, спустя много лет Марк Анатольевич, как честный человек, сказал мне: «Я тогда сделал ошибку, жаль, что исправить ее уже нельзя».

Было приятно, что такой любимый и уважаемый мной режиссер сказал эти слова, ведь далеко не каждый способен на такое… Так вот, я считаю, что, невзирая на все обиды и несправедливости, я оказался в выигрыше. В результате у меня все сложилось наилучшим образом — и в кино, и на телевидении, и в бизнесе, и в жизни. А возможно, если бы продолжил театральную карьеру, не сделал бы всего того, что смог сделать. Мне же удалось жить, ни от кого не завися, и заниматься только тем, что нравится. Как в детстве. При этом без работы никогда не был.

— Но прежде, чем все это произошло, вы все-таки каким-то образом оказались в «Щуке»?

— Чтобы не загреметь в армию, я поступил во Львовский институт радиоэлектроники.

Год проучился там и решил летом попытать счастья в Москве. А поскольку мой аттестат лежал в институте и на руки мне его никто не выдал бы, пришлось заново сдавать 13 экзаменов. Сдал экстерном, почти все на тройки (до сих пор дома лежат два моих аттестата о среднем образовании). Вот с этим самым, вторым, аттестатом приехал в столицу и сразу же поступил в Театральное училище имени Щукина. Поскольку жить было негде, мне предоставили комнату в общежитии ГИТИСа  — там студенты-«щукинцы» занимали один этаж. Тогда же мы познакомились с Сашей Абдуловым, который в то время был уже студентом второго курса ГИТИСа. Удивительно, но буквально момент нашего знакомства нам не запомнился. Просто я всегда был человеком открытым, контактным, вечно вокруг меня собиралось много людей. Саша — такой же. Мы просто не могли не сойтись с ним.

А сойдясь, больше не расставались. Все всегда у нас было вместе: и пьянки-гулянки общие, и творческие проекты, и хулиганничали понемножку, и прогуливали занятия, и подрабатывали как могли, и бутылки чемоданами сдавали, потому что 50 рублей, присылаемых родителями, категорически не хватало. И влюблялись конечно же. Все было вперемешку.

— Судя по тому, что с вашей женой Оксаной вы живете не один десяток лет, можно предположить, что вы — однолюб. Влюбчивость действительно осталась там, в юности?

— Это сложный ракурс разговора. Жизнь — непростая штука, запутанная, и однозначно на такой вопрос я ответить не смогу, так как и врать не хочется, и паинькой выглядеть неприятно.

Ну разумеется, я влюбчивый человек, и это нормально. Другое дело, что существуют разные виды влюбчивости: можно влюбиться на один день, можно на два, бывает влюбленность на месяц, на год, даже на семь лет, а случается и любовь на всю жизнь. В моей биографии все это было.

— Вы женились рано?

— Если вы имеете в виду Оксану, то не очень. А если речь идет о других моих женах… Когда после института я пришел в Театр на Таганке, влюбился в одну из актрис театра, и мы замечательно и счастливо прожили с ней в гражданском браке семь лет. Мне не хотелось бы называть имя этой женщины, потому что не знаю, как она отнесется к этому. Может, ей будет неприятна огласка наших отношений.

Вот если она сама когда-нибудь захочет рассказать нашу историю — пожалуйста… Короче говоря, в нашей совместной биографии возникли определенные обстоятельства, не сумев преодолеть которые мы вынуждены были расстаться. Я переживал это очень болезненно. Потом с ее стороны были попытки реанимировать прежние взаимоотношения, но мне этого уже не хотелось. В одну реку дважды не вступают. В этот период я часто бывал в одной большой компании, где подружился с Леной Коневой (внучка знаменитого маршала Ивана Конева. — Прим. ред.). Мы симпатизировали друг другу. Ленка прекрасно знала мою предыдущую историю, и вот для того, чтобы, наконец, окончательно прекратить ее, мы, сговорившись с ней, решили пожениться. И действительно устроили настоящую свадьбу. Саша был моим свидетелем.

«Первая наша с Ксюшей свадьба была очень скромная, в кругу самых близких. А вот второе бракосочетание, после нашего развода, мы праздновали уже нормально — шумно, весело, с множеством гостей. И наша дочка полноправно присутствовала на свадьбе своих родителей»
«Первая наша с Ксюшей свадьба была очень скромная, в кругу самых близких. А вот второе бракосочетание, после нашего развода, мы праздновали уже нормально — шумно, весело, с множеством гостей. И наша дочка полноправно присутствовала на свадьбе своих родителей»
Фото: Марк Штейнбок

Все это было достаточно по-хулигански, но абсолютно искренне, мы действительно верили в то, что у нас все всерьез. И пребывали в этой уверенности один месяц. Ровно столько мы были мужем и женой. А потом я встретил Ксюшу... Первый раз это произошло в Театре на Таганке. На репетиции во время перерыва мы с Леней Филатовым прогуливались в фойе театра, курили, болтали. И за стеклянными дверями я увидел немыслимо привлекательную девушку в мини-юбочке, которая стояла в очереди в билетную кассу. Обратил на нее внимание, и… все — я вернулся на репетицию, она, очевидно купив билеты на спектакль, ушла. Но каким-то непостижимым образом через пару недель мы совершенно случайно повстречались с ней на даче нашего общего приятеля во время отмечания первомайских праздников. Первоначально женщина нравится только внешне, и если кто-то будет вам рассказывать иначе, не верьте — вранье, такого не может быть никогда.

Дальше, за первым порывом, идет второй шаг — более близкое знакомство, затем начинается полноценное общение, и вот тогда ты либо понимаешь, что это твоя родственная душа, с этой барышней тебе все интересно, все в кайф, не хватает времени наобщаться, и у вас начинается сближение, либо, наоборот, осознаешь: все, что происходит за первым порывом, вас разъединяет. Потому что женщина может быть какой угодно красоты и привлекательности, но ее поступки, разговоры, характер и прочее могут совершенно не соответствовать божественной внешности и в результате оставят мужчину безразличным… В наших с Ксюшей отношениях все носило естественный характер. Я человек абсолютно натуральный, что чувствую, то и говорю, как хочу, так и поступаю.

Есть только единственное правило, которое давно для себя сформулировал и которое стараюсь соблюдать неукоснительно: что бы ни делать, всегда делать так, чтобы не идти по головам и не причинять боль другим людям… На следующий же день после той первомайской посиделки я переехал к Ксюше. (С улыбкой.) У меня был шикарный автомобиль — «Жигули», я привез ее на нем домой и… просто остался там, как говорится, на веки поселился.

— Невзирая на то, что были связаны узами брака?

— Ну что ж поделать, пришлось их разомкнуть. Значит, то, что произошло между мной и Оксаной, было намного важнее всего того, что было до этого. Для образности можно представить весы: на одной чаше лежит стограммовая гиря, а на другой — трехкилограммовая.

Надо объяснять, что перевесит?.. Поженились мы с Ксюхой года через полтора после знакомства, когда она была беременной на седьмом или восьмом месяце. Свидетелем опять был Саша Абдулов.

— Вы хотели ребенка?

— Очевидно, в вопросе подразумевается, специально ли мы его делали? Нет, не специально. Все у нас с Ксюшей носило абсолютно естественный характер, и наша дочка — просто плод любви. И когда стало ясно, что скоро он окончательно созреет, мы с женой вдруг решили: пора бы и штампы в паспортах поставить. Вдвоем с Сашей метнулись в загс, взяли его буквально штурмом — на кого-то покричали, кому-то поулыбались, кого надо в театр пригласили, — и нас с Оксаной, избавив от трехмесячного «обдумывания», расписали чуть ли не в тот же день.

«В семейной жизни поводов для конфликтов хватает. Я — человек несдержанный, сгоряча могу наговорить все что угодно, бываю резким, даже грубым. Но я отходчивее, чем Оксана. Она злится гораздо дольше меня. А вот с дочкой у меня вообще не бывает причин для ссор»
«В семейной жизни поводов для конфликтов хватает. Я — человек несдержанный, сгоряча могу наговорить все что угодно, бываю резким, даже грубым. Но я отходчивее, чем Оксана. Она злится гораздо дольше меня. А вот с дочкой у меня вообще не бывает причин для ссор»
Фото: Марк Штейнбок

Свадьба была очень скромная, в кругу самых близких. Отмечали мы ее в нашей с Оксаной первой, самой любимой, квартире на Трубной улице, возникшей в результате обмена Ксюшиной «однушки» и моей комнаты в коммуналке с пятью соседями, которую для меня в свое время через ВТО выбили Абдулов, Збруев и Янковский… А вот второе наше бракосочетание мы праздновали уже нормально — в Киноклубе, шумно, весело, с множеством гостей. Кого там только не было! (Со смехом.) Ксюха была в фате, я — в парадном костюме, гости — с подарками, все как положено. Свидетелем, разумеется, был Саша. И наша дочка, тоже Саша, — тогда ей уже лет 15 было, полноправно присутствовала на свадьбе своих родителей, посмеивалась над нашим приколом.

— А разводились-то вы по каким причинам?

— Думаете, услышите душещипательный рассказ о том, как мы оказались на краю пропасти, а потом одумались и решили все вернуть на круги своя? Не надейтесь. Все было гораздо проще. Разводились мы из-за беспорядка в государстве Украина. Когда мои родители уезжали в Америку, у них во Львове оставалась 37-метровая квартира. Здесь, в России, тогда уже началась приватизация, а на Украине ее еще не было, поэтому продать свои трехкомнатные апартаменты мама с папой не могли. Понятно, что терять квартиру было обидно. Так вот для того, чтобы она не пропала, я должен был, во-первых, развестись, во-вторых, поехать во Львов и прописаться там на правах сына, а для этого стать гражданином Украины. Что я и сделал, оформив для этого кучу документов.

Цель была простая: продать квартиру и полученные деньги отдать родителям. По тем временам это была гигантская сумма — 15 тысяч долларов. Я все делал по закону, но поскольку в то время был уже известным артистом, давно жил в Москве, да, собственно, и продолжал там жить, все прекрасно понимали, для чего все это делалось. И всякие украинские службы и ведомства задались целью квартиру родительскую у меня отнять. Начали, как в старые времена, собирать «стуки» про то, что я там не живу, а владею только формально. А это и так было ясно как божий день — меня же каждую неделю по телевизору в разных программах показывали. Какое-то время я боролся, а потом надоело. Послал все это дело к чертовой матери, выписался оттуда, вернул себе российское гражданство и опять прописался к Ксюше. После чего взял свои собственные 15 тысяч, поехал к родителям и отдал им, сказав, что их квартира продана.

Они были безмерно счастливы. А когда через много лет всплыла правда, очень обиделись на меня за то, что я их обманул. Особенно папа. Я оправдывался: «Папа, мне просто хотелось сделать вам приятное. Прекрасно понимаю, что та квартира — единственная ценность, заработанная тобой за 30 лет службы, и вы имели полное и заслуженное право получить за нее деньги. Но пойми и ты меня: в жизни моей не было тупее, противнее и бессмысленнее занятия, чем пробивать это твое право. За то время, что было потрачено на это, я мог бы заработать на 10 таких квартир. Поэтому я так и поступил». Но папа все равно еще долго сердился… А второй раз штамп в паспорте мы с Оксаной поставили лет через 10 после всех тех событий, раньше все как-то не до этого было.

— Судя по вашим выступлениям в СМИ, вы человек, умеющий жестко отстаивать свою позицию.

«На Сашино 18-летие я подарил ей «Мерседес». Убежден: ограничения для детей оправданны только в том случае, если то, что дают им родители, их балует, делает невоспитанными. Слава Богу, нам не пришлось нашу дочь ни в чем ограничивать. У Саши не было никаких излишеств, но имелось все, что ей нужно, и это работало только в плюс»
«На Сашино 18-летие я подарил ей «Мерседес». Убежден: ограничения для детей оправданны только в том случае, если то, что дают им родители, их балует, делает невоспитанными. Слава Богу, нам не пришлось нашу дочь ни в чем ограничивать. У Саши не было никаких излишеств, но имелось все, что ей нужно, и это работало только в плюс»
Фото: Марк Штейнбок

А в семье легко идете на компромиссы или конфликты все же случаются?

— Бывает, конечно. Но только по поводу. Без повода нигде и ни с кем не конфликтую. Тем более дома. Другое дело, что в семейной жизни поводов для конфликтов возникает гораздо больше, чем где бы то ни было, почему-то они всегда находятся. Но, слава Богу, у нас с каждым годом их становится все меньше. За столько лет привыкли уже друг к другу, притерлись, научились прощать, не обращать внимания на эмоциональные всплески. Потому что пришло понимание: как правило, все взрывы происходят не столько по каким-то реальным причинам, сколько от общей усталости, от нервов, от стрессов, от несдержанности. А я по характеру вообще человек очень несдержанный.

Сгоряча могу наговорить все что угодно, бываю резким, даже грубым, правда, через пять минут уже готов просить прощения за свой срыв. Хотя извиняюсь всегда только за форму, а не за содержание, так как по существу я всегда прав. Но я отходчивее, чем Оксана, она злится гораздо дольше меня.

— С дочкой тоже конфликтуете?

— Все 25 лет у нас неизменно замечательные отношения. С Сашкой вообще нет никаких причин для ссор. Она — прекрасный человек, талантливый, сейчас оканчивает учебу в Строгановском университете по специальности художник-дизайнер по стеклу, делает изумительные витражи, фрески. У нее в этом году защита диплома. Вот, знаю, психологи часто спорят о способах воспитания детей. Мы с Ксюшей в этом смысле, наверное, родители безграмотные.

Наш воспитательный принцип был незатейлив. Просто Саша выросла в доме, где перед ней с самого раннего детства все было открыто, ничего не скрывалось — ни наши проблемы, ни мнения по тому или иному поводу, ни взгляды, ни отношения к людям. Она всегда все слышала, видела и, соответственно, делала собственные выводы. А поскольку она умница, нам не приходилось ей специально, буквально, объяснять, что есть в жизни хорошо, а что — плохо, как надо себя вести, а как — не следует. Дочка все это усвоила сама — на примере своих родителей и их взаимоотношений с внешним миром. И еще я рад, что нам не пришлось Сашку ни в чем ограничивать. Я вообще убежден в том, что ограничения для детей — глупость невероятная, оправданная только в том случае, если то, что вы им даете, балует их, делает невоспитанными.

Слава Богу, у нас в семье таких проблем никогда не возникало. У нашей дочери не было никаких излишеств, но всегда имелось все, что ей нужно, и это работало только в плюс. Так, по-моему, и должно быть у нормального ребенка в нормальной семье. Я свою первую задачу как отца видел в том, чтобы моя дочь никому не завидовала, и находил возможности создать ей именно такие условия жизни. Второе, чего я хотел, — чтобы она не кичилась, не бравировала тем, что имеет. И, поверьте, Саша никогда ни перед кем не выпендривалась. Я вам больше скажу: она вообще очень редко называет свою фамилию — не хочет использовать меня для завоевания собственного авторитета. И сниматься в кино никогда не желала, ей это просто не нужно, она живет своей жизнью. Так что мою дочь вполне можно баловать, она этого достойна, и во вред ей это никогда не пойдет. Помню, когда на Сашино 18-летие я решил подарить ей автомобиль, даже мои близкие друзья говорили: «Ты купи сначала «Жигули», пусть она на них научится ездить, привыкнет, поймет что почем, да и чинить такую машину не так дорого».

Фото: Марк Штейнбок

Такое, знаете ли, американо-совковое воспитание. Но я не соглашался: «Она же умеет замечательно водить — я отдал ее на курсы, инструктор от нее в восторге. Это мне пришлось начинать с «Жигулей», потому что других возможностей не было. Но почему же я должен сегодня, зная, что есть замечательные, безукоризненные авто, покупать заведомо плохую дешевку и тренировать на ней свою дочь?» И не стал следовать ничьему совету. Вместо этого подарил ей новенький «Мерседес». Для Саши это было совсем неожиданно. В день ее рождения я зашел к ней в спальню, принес хорошо упакованную маленькую модель этого автомобиля — знаете, продаются такие стодолларовые модельки, и сказал: «Саша, я решил подарить тебе «Мерседес».

— И поставил на письменный стол свой подарок. — Вот он, — говорю, — пока только такой, когда-нибудь у тебя, может, появится настоящий». Дочка, ничем не показав своего разочарования, улыбнулась, поблагодарила: «Ой, какая прелесть, очень клевый подарок!» Через некоторое время я обратил ее внимание на то, что у нее в комнате перегорела лампочка, и попросил принести отвертку, чтобы можно было отвинтить плафон. Она пошла в гараж, где лежат инструменты, и… Там стояла перевязанная бантиком точно такая же машина, новейшей модели, только настоящая. И я так все устроил, что она была уже оформленная, с номерами — все как положено... Вот такие моменты и есть счастье в моей жизни.

А в другой раз я получил в подарок автомобиль.

От Ксюши. Она знает, что я вообще очень люблю машины, а однажды я вскользь рассказал ей, что впервые в жизни мне довелось посидеть за рулем в 12 лет. Это была «Победа» — мой старший двоюродный брат, тайком от своего отца, дал мне на ней проехаться… Так вот, на мое 50-летие Оксана преподнесла мне кабриолет «Победа» 1954-го, то есть моего года рождения. Правда, выглядел он поначалу как куча металлолома, и на его восстановление ушло два года. Но все равно это был бесподобный подарок. Теперь стоит, красавец, в гараже. А потом я к нему в пару купил еще одну «Победу» — настоящее такси середины прошлого века, причем в идеальном состоянии, даже не верилось, что такое возможно. Я от своих машин в восхищении. Они обе зарегистрированы и имеют государственные номера, но с личного разрешения начальника ГАИ Москвы мне позволено ездить на них с символическими номерами ЛЯ 19-54.

Что я время от времени и делаю. Конечно, это такие игрушечки для взрослых мужчин, но я все это очень люблю. И рад, что Оксана с пониманием относится к моим слабостям.

— А как вы охарактеризовали бы вашу жену?

— Ну как можно ответить на этот вопрос? Наверное, не сумею. Ничего исключительного не скажу. Как это я могу охарактеризовать Ксюшу? Она замечательная, удивительная, но… это все бред какой-то. Я говорю сейчас то, что может любой человек сказать про свою любимую женщину. У каждого есть своя Оксана, а у каждой Оксаны — свой Леонид.

— Неужели у вашей нет никаких особенностей или за четверть века совместной жизни вы их не разглядели?

— Есть особенности, но они — только для меня.

А может, это и не особенности вовсе, просто я другой Оксаны не знаю, поэтому моя мне кажется особенной. Я знаю, что она красива, умна, удивительно обаятельна, невероятно талантлива — известно же, какой Ксюша бесподобный театральный художник, дизайнер. При всем при этом моя жена исключительно принципиальна, не прощает глупости, пошлости, банальности… В этом, кстати, мы с ней очень схожи.

— Леонид Исаакович, скажите, а почему вас соединила такая крепкая, прочная, многолетняя дружба именно с Александром Абдуловым?

— Разве можно проанализировать, из-за чего люди дружат или любят друг друга?

«На 50-летие Оксана преподнесла мне бесподобный подарок — кабриолет «Победа». Правда, выглядел он как куча металлолома, и на его восстановление ушло два года. Потом я ему в пару купил еще одну «Победу» — настоящее такси середины прошлого века,причем в идеальном состоянии. Время от времени езжу на них. Такие игрушечки для взрослых мужчин, но я все это очень люблю...»
«На 50-летие Оксана преподнесла мне бесподобный подарок — кабриолет «Победа». Правда, выглядел он как куча металлолома, и на его восстановление ушло два года. Потом я ему в пару купил еще одну «Победу» — настоящее такси середины прошлого века,причем в идеальном состоянии. Время от времени езжу на них. Такие игрушечки для взрослых мужчин, но я все это очень люблю...»
Фото: Марк Штейнбок

Невозможно, потому что это необъяснимо. Даже у великих классиков не всегда получалось, они все равно давали только направление, вектор. Ну разве можно понять, отчего Ромео любил Джульетту, а Джульетта — Ромео? Там что, описаны какие-то причины? Или даны рецепты? Нет. Просто есть любовь — то, что, повторяю, так же, как и дружбу, объяснить нельзя. Вот производные от этих величин объяснению поддаются. Прежде всего это степень зависимости друг от друга. Или то, что называется «любовь и дружба — понятия круглосуточные», то есть когда один человек для другого, жертвуя всем, готов сделать и делает все возможное и невозможное. Саша умел дружить именно так, по-настоящему, если хотите — в выс­шем понимании этого слова. Всегда всем помогал, но сам никогда никого ни о чем не просил и не хотел, чтобы ему оказывали помощь.

И во время болезни не изменил себе. Даже со мной не хотел говорить на эту тему. Понимая всю тяжесть своего заболевания, делал вид, что ничего не происходит, мол, у него это что-то типа насморка, с которым он легко справится. Все вопросы решал сам, не давал шанса относиться к нему с сочувствием, с жалостью. В аналогичных ситуациях почти все люди ломаются, рано или поздно наступает момент, когда они превращаются, грубо говоря, в овощ, принимают тот факт, что тяжело больны, соглашаются с тем, что о них все заботятся, жалеют их, сочувствуют. А Саша допустить этого не мог. До последнего дня оставался невероятно мужественным, гордым, сильным, независимым… Ни на мгновение не хотел показать слабину. Вот говорят, незаменимых людей не бывает. Бывают. Саша Абдулов — незаменим. Для меня это невероятная, ужасная потеря, до сих пор не могу привыкнуть.

Знаете, иногда просыпаюсь утром и, еще не окончательно пробудившись, автоматически тянусь к телефону, чтобы позвонить Саше…

— Не хотите организовать продолжение съемок фильма с рабочим названием «Выкрест», который Абдулов не успел завершить?

— Ни за что. И никому не советую этого делать. Потому что это только Сашино кино, никто так, как он, его не сделает. А пытаясь делать это из уважения к памяти Саши, можно только навредить. Пусть картина останется незаконченной, в том виде, в котором он снял, и этот материал будет намного ценнее, чем тот вариант, который кто-то додумает за Абдулова. Да и невозможно за него ничего додумать, потому что для этого нужно быть им, с его сумасшествием, с его амбициями, с его талантом, с его находками и изобретениями.

А кроме того, несмотря на то что мы с Сашей всю жизнь были друзьями, наши с ним вкусы в том, что касается творчества, очень разные — часто то, что нравилось ему, не нравилось мне, и наоборот. Нам обоим очень повезло в жизни — мы работали с замечательными режиссерами — я с первых дней после окончания института оказался в театре у Юрия Любимова, Саша — у Марка Захарова, который стал и воспитателем его, и учителем, и отцом… И мы оба были влюблены в наших наставников, и боготворили то, что они делали. То есть выросли на одной ниве, нас многое объединяло. И все же наши представления о том, что такое хорошо и что такое плохо в искусстве, часто не совпадали. Сколько раз Саша говорил мне: «Ты ничего не понимаешь, это же офигенное кино!» — а я его категорически не принимал.

«На следующий же день после нашего знакомства я переехал к Ксюше. Привез ее домой на своем шикарном автомобиле «Жигули» и... просто остался там, как говорится, на веки поселился»
«На следующий же день после нашего знакомства я переехал к Ксюше. Привез ее домой на своем шикарном автомобиле «Жигули» и... просто остался там, как говорится, на веки поселился»
Фото: Марк Штейнбок

Ну и что? Это нормально, как говорится, на вкус и цвет товарищей нет. Все равно как кому-то нравятся блондинки, а кому-то — брюнетки...

— Как думаете, понравился бы вашему другу ваш новый фильм «Стиляги»?

— Надеюсь, что в этом случае наши вкусы совпали бы, потому что кино безусловно хорошее: и сценарий Юрия Короткова замечательный, и снял кино Валера Тодоровский — один из лучших российских кинорежиссеров. Я продюсировал много картин, среди них и такие успешные, как «Московские каникулы», «Барак», но такой, как «Стиляги», в моей биографии еще не было — это самый крупный, самый дорогой, самый «драйвовый» мой фильм. Счастлив, что имею к нему отношение, потому что по настроению, по любви к жизни для меня эта картина — как свет в конце тоннеля.

У Валеры получилось сделать какой-то невероятный рентген взаимоотношений мужчины и женщины, человеческой чистоты, он добрался до таких глубин… Мне кажется, так, как он снял в этом фильме любовь, сегодня никто снять не сможет. Картина молодежная, все герои — молодые люди. И Тодоровский, который в свое время уже «подарил» таких актеров, как Машков, Миронов, Хаматова, Суханов, и многих других, в «Стилягах» откроет нам по меньшей мере еще трех-четырех артистов, которые, уверен, в ближайшее время станут суперзнаменитостями. Но кроме молодежи в картине заняты и аксакалы: Ира Розанова играет маму главной героини (эта роль Акиньшиной, я считаю, — ее лучшая роль), Олег Янковский — папу-дипломата, чиновника, у Гармаша роль пролетарского папы, работяги. У меня, кстати, тоже есть роль — папы-еврея, врача, уже отсидевшего в свое время в тюрьме и готового в любую секунду сесть опять.

Крохотный, всего двухминутный эпизод, но такой точный, яркий. У каждого из наших персонажей свой характер, свое социальное положение, и наших четырех эпизодов достаточно для того, чтобы стало понятно, в какой стране жили люди в тот период. Все было серой массой — и по одежде, и по мировоззрению, и по жизненному укладу. Все играли в одну и ту же игру по одним и тем же правилам, жили одной и той же жизнью. А стилягами были люди, которым все это не нравилось. Не желая быть похожими на толпу, они как могли бунтовали против уравниловки...

— Леонид Исаакович, грядет Новый год, скажите, а у вас есть какие-то семейные традиции, связанные с этим праздником?

— Ну, это не то чтобы традиция, просто я люблю встречать Новый год вот здесь, дома. В прошлые годы, когда мы были помоложе, у нас всегда собирались большущие компании. Наверное, у всех здоровья, энергии было побольше, чем сейчас, все были легки на подъем. Но с каждым годом у всех появилось больше забот, проблем, да и пристрастия у людей меняются. И все реже получается сделать новогоднюю ночь праздником, когда придумывается что-то смешное, когда все дурачатся, переодеваются в какие-то немыслимые костюмы, чтобы порадовать друг друга. К сожалению, на это уже не хватает времени, а иногда и сил. Вместо этого иногда хочется отдохнуть. В результате прошлый Новый год мы с Ксюшей вообще встречали вдвоем. Это я сейчас говорю не для того, чтобы подумали: ой, про них забыли, как про Фирса в «Вишневом саде», нет. Нас ждали в десятках мест, и мы всем сказали, что, возможно, приедем, но…

Леонид Ярмольник
Фото: Марк Штейнбок

подумали и решили остаться. Знаете, честно говоря, я с детства считаю Новый год семейным праздником и встречаю его всегда в состоянии какой-то особенной осторожности. Ну правда, весь день 31 декабря обязательно чего-то ждешь, знаешь: что-то должно произойти. И действительно, в полночь это случается с каждым человеком. Что именно? Не знаю. На самом деле никто этого объяснить не может. Казалось бы, что особенного — люди просто договорились, что раз в году, именно в эту ночь, когда стрелки часов соединятся на цифре 12, наступит Новый год. И что дальше? Да ничего вроде, все то же самое. Кроме того, что планета наша стала на год взрослее. А вместе с ней и все мы. Значит, все-таки точно что-то происходит...

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
На концерте «Удачные песни» подарят морское путешествие
6 апреля в Live Арене состоится грандиозный весенний концерт «Удачные песни», на котором выступят Лев Лещенко, Николай Басков, Филипп Киркоров, Наташа Королёва, Григорий Лепс, Слава, Дима Билан, Юлия Савичева, Михаил Шуфутинский, Глюк’oZa, Вадим Казаченко, Наталия Гулькина, Ирина Забияка и группа «ЧИЛИ», Дмитрий Колдун, Татьяна Буланова, Александр Добронравов, Анна Семенович, Ольга Бузова, группа «Тутси», Сергей Рогожин, Элина, Настасья Самбурская, Родион Газманов, Миа Бойка, Руслан Алехно, Тамара Кутидзе, Анита Цой, Виктория Дайнеко, группа «Фабрика» и многие другие звезды.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог