Лариса Лужина об отношениях с Высоцким, Ростоцким и Тихоновым

Актриса делится своими воспоминаниями о жизни, полной сюрпризов, о съемках в фильмах и незабываемых партнерах.
Лариса Лужина и Вячеслав Тихонов
Лариса Лужина и Вячеслав Тихонов
Фото: РИА НОВОСТИ

«Насчет меня и Ростоцкого долго гадали: было у нас что-то или нет. Я сама молчала на эту тему много лет. Но теперь уже нет в живых ни Ростоцкого, ни его жены... И причин что-то скрывать — тоже...» — признается Лариса Лужина.

Обычно все меня спрашивают о Высоцком и его песне «Она была в Па­риже», которую он написал обо мне. Да, для советской актрисы у меня не совсем обычная судьба — я много ездила за границу и даже работала там. Причем по чистому стечению обстоятельств. Просто немецкий режиссер Ахим Хюбнер долго искал актрису на одну из ролей в пятисерийном фильме «Доктор Шлютер». Искал в Чехословакии, в Польше — его никто не устраивал. А потом он увидел картину «На семи ветрах» и показал на меня: «Мне нужна она!» Но это ничего не значило. Вряд ли меня бы так легко отпустили в ГДР, если бы не проблемы «Мосфильма». Дело в том, что Григорий Рошаль, снимая фильм про молодого Карла Маркса на киностудии «ДЕФА», не уложился в смету и страшно много им задолжал. И пока шло выяснение, чтобы не накалять обстановку, согласились отпустить меня сниматься в ГДР.

Я там в итоге провела четыре года и снялась в шести фильмах. Немцы уже стали называть меня «унзере Лариса» — наша Лариса. В это самое время снималась и «Вертикаль» с Высоцким. В Кабардино-Балкарию, где шли эти съемки, я летела из Германии, с несколькими пересадками. Но мужественно тащила ящик немецкого пива, чтобы угостить всех на площадке. Я тогда щеголяла в «сластах» — были такие обтягивающие брюки из нейлона. В СССР их еще и не видели, они на Западе только вошли в моду. Я купила одни телесные (когда шла в них по улице, многие потрясенно оборачивались, решив, что я голая) и несколько темных. И как раз темные у меня выпросил Володя Высоцкий для съемок в «Вертикали» — вместе с моим свитером. А потом он написал ту песню по моим воспоминаниям о поездках...

А ведь в первые мои заграничные поездки вышло целых два громких скандала, каждого из которых могло хватить, чтобы я навсегда сделалась невыездной... Первый произошел на Каннском фестивале, куда мы возили тот же фильм «На семи ветрах». Перед поездкой нас серьезно инструктировали, как себя вести: ни с кем не общаться, одной не ходить, лишь вместе с делегацией. А делегация была мощной: Ростоцкий, Кулиджанов, Чухрай, Герасимов, Райзман. Всем сшил по костюму потрясающий портной киностудии имени Горького по фамилии Затирка. Его знала вся Москва. Беда в том, что костюмы были элегантными, но одинаковыми. Каждый по отдельности выглядел шикарно. А вместе участники советской делегации производили впечатление людей в форме. Женщинам повезло больше. Мне За­тирка сшил невиданную по тем временам вещь — джинсовые шорты с отворотами и голубенькую курточку с коротким рукавом и с погончиками.

Станислав Ростоцкий и Ирина Шевчук
«Ростоцкий был неотразим. В него влюблялись просто на раз. И он сам влюблялся в актрис, которых снимал» Станислав Ростоцкий с Ириной Шевчук на съемках фильма «...А зори здесь тихие». 1971 г.

Это было очень кстати. Ведь среди пунктов, по которым нас инструктировали, был и такой: переодеваться следует три раза в день. И никого не волновало, где ты возьмешь столько одежды. Мне повезло — Таллинский дом моделей, в котором я работала после школы до ВГИКа, подарил два платья. Еще на нашем курсе учились три индонезийца, как сейчас помню их имена: Узхара, Суброто и Шуман. Возвращаясь с каникул, они привозили модные вещи и недорого продавали. И перед поездкой в Канн я купила у них модный халатик и красивое платье — белое в полосочку, с широким поясом. Еще у меня было голубое кружевное платье — в нем я и попала на обложку журнала «Пари матч» танцующей твист. Подпись гласила: «Сладкая жизнь советской студентки». Потом меня еле отбил Герасимов, утверждая в высоких кабинетах: «Это я разрешил. Советская артистка должна уметь все, в том числе и твист танцевать».

Коля Губенко был среди нас самым хулиганистым

На курс к Сергею Герасимову я попала случайно — уже прошел первый семестр. Это было большой удачей, что меня, модель из Таллина, в массовке заметила моя землячка — студентка ВГИКа Лейда Лайус. Она пришла к Герасимову, который после первой сессии отчислил двух девочек, и попросила устроить мне прослушивание. Я пришла. «Ты слишком рослая», — сказал невысокий Герасимов. Но почему-то все-таки взял. Кстати, у него все студенты были невысокими: Коля Губенко, Сережка Никоненко, Женя Жариков, ну и девочки тоже.

У нас был очень дружный курс. Губенко, Склянский, Буяновский вообще, казалось, не ­расстаются — помню, у них была одна кожаная куртка на троих, они носили ее по очереди. Причем Коля — на голое тело, распахнутой так, чтобы из-под кожанки виднелась голая грудь. Он был у нас самый хулиганистый. И очень влюбчивый. У Коли все время случались какие-то романы, причем достаточно шумные. Допустим, он мог по лесу вдоль Яузы гнаться за кем-то с ножом только потому, что этот человек имел несчастье оказаться рядом с девушкой, которая Коле на тот момент нравилась. Но при этом Губенко, будучи вроде бы типичной шпаной, то и дело поражал нас чем-то, не вписывающимся в этот образ. Например, великолепной игрой на пианино... Он так и стоит у меня перед глазами, яростно бьющий по клавишам, выдавая зажигательное буги-вуги в джазовой вариации.

Лариса Лужина
«Сейчас трудно понять время, на которое пришлась наша молодость, — то, что называют оттепелью. По-моему, главным тогда было всеобщее сумасшедшее состояние влюбленности» 1960-е гг.
Фото: РИА НОВОСТИ

В первые летние каникулы Гера­симов почти весь курс повез сниматься в фильме «Люди и звери». Но меня не взял. Было ощущение, что я не его актриса. Зато отдал меня в хорошие руки — Станиславу Ростоцкому в картину «На семи ветрах», ту самую, которая открыла мне путь в большой мир.

Ростоцкий был заводной, обаятельный, к тому же гениальный рассказчик. Еще он блестяще танцевал вальс и танго. Я долго и не догадывалась, что вместо ноги у него протез (Станислав Иосифович ведь воевал, был ранен). Просто однажды похлопала его по колену и поняла, что нога искусственная. Он чуть прихрамывал, но почти незаметно. Он был неотразим. Бабы в Ростоцкого влюблялись просто на раз. И он сам обязательно влюблялся в актрис, которых снимал. У него были романы со всеми, разве что за исключением Светланы Дружининой. Но там Мукасей постоянно маячил рядом... Ну а что касается жены Ростоцкого Нины Евгеньевны Меньшиковой — она была мудрой женщиной и не считала мужнины увлечения поводом для разрыва. Да и из семьи он уходить не собирался, потому что на стороне были влюбленности, интрижки, а с женой его связывало глубокое чувство.

А вот насчет меня и Ростоцкого долго гадали: было у нас что-то или нет. Я сама молчала на эту тему много лет. Но теперь уже нет в живых ни Ростоцкого, ни его жены... И причин что-то скрывать больше нет. Да, у нас был роман, но не на съемках. Там Станислав Иосифович, не в силах работать без влюбленности в героиню, совершенно безуспешно за мной ухаживал. А мне тогда нравился оператор Вячеслав Михайлович Шумский. Внешне похожий на Генри Фонду — зеленоглазый высокий красавец, молчаливый и загадочный. Все это вместе, видимо, мешало работе, потому что с Ростоцким творческого контакта у нас первое время не выходило. Он даже хотел уже было меня с роли снять. Его отговорил Сергей Аполлинариевич: «Стасик, ты скульп­тор, а актриса — глина. Ты должен из глины делать скульптуру, в твоих руках все».

Вообще-то Ростоцкий и сам умел вылепить из актера что угодно. Уди­вительно доходчиво умел объяснить актерскую задачу, рассказать, показать... Но когда сам вдруг решил сняться в крошечном эпизоде (в автомобиле «Виллис» к дому подъезжает генерал, произносит две-три фразы и уезжает), из этого ничего не вышло. Посмотрев свою сцену, Ростоцкий схватился за голову: «Уберите это! Уберите!» На экране он выглядел беспомощно.

Лариса Лужина с Всеволодом Абдуловым
«Моя жизнь шла, преподнося сюрприз за сюрпризом, и в основном радостные. Но с увлечением я вспоминаю именно о съемках» С Всеволодом Абдуловым в фильме «Нет и да». 1966 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

Ну а когда фильм был готов и его стали брать на международные фестивали, тут-то у нас со Стасиком — его все так называли — и начались романтические отношения. А как мне было удержаться, когда все так красиво и великолепно — Париж, Канн… В Ирландию мы с Ростоцким ездили только вдвоем. Фестиваль проходил в городке под названием Корк. В программе оказался документальный фильм про СССР, который назывался «От царя до Сталина». На афише — Николай II и Сталин, а между ними — колючая проволока. И мы не знали, идти нам на показ или нет. Посольство находилось в Дублине, а в Корке и посоветоваться-то не с кем. Ростоцкий даже в Москву звонил, спрашивал, что делать, но там тоже сразу не сориентировались и инструкций толком не дали…

Лариса Лужина с Николаем Губенко
«Губенко был на курсе самый хулиганистый. И очень влюбчивый. У Коли все время случались какие-то романы, причем достаточно шумные» С однокурсником Николаем Губенко. 1961 г.
Фото: Фото из личного архива Ларисы Лужиной

И мы сделали большую глупость. На фильм не пошли, а на вечерний прием явились, как дураки. Нужно было наоборот — таким образом мы бы показали свою позицию. Именно так поступили представители Польши, Чехословакии, Венгрии, то есть соцлагеря. Это был уже второй мой заграничный прокол. И как будто мало этого, тут разразился еще один скандал. В местной газете появилась статья: «Москва — Корк: каждый день телефонные разговоры». Все наши переговоры с Москвой, оказывается, прослушивались — и вот они оказались опубликованы. Полностью и дословно, без купюр. Это было отвратительно. В этот день как раз показывали нашу картину «На семи ветрах». Я сидела в зале и не могла сдержать слез...

В Москве нам с Ростоцким, конечно, досталось, но меньше, чем мы думали. Вскоре наш роман с ним сошел на нет, но дружить мы продолжили. Незадолго до его ухода из жизни успели и попрощаться. Стасик много занимался фестивалем «Окно в Европу» в Выборге. Там недалеко у него была дача на Финском заливе… И он с фестиваля мотался на дачу, там, будучи заядлым рыбаком, ловил лещей и окуней, сам коптил и привозил нам в Выборг. Это было невероятно вкусно! Все его очень ждали с рыбалки. А тут Стасик вдруг и меня пригласил съездить на дачу, провести время с ним и его семьей — женой, сыном, невесткой и внучкой. Приехав, я была поражена. Вокруг — внушительные дачи. А у него очень скромный сруб, малюсенький кабинет. Только и роскошь — потрясающий вид из окна. Земли не видно, только сосны и море...

Лариса Лужина с Евгением Жариковым, Сергеем Никоненко, Натальей Аринбасаровой и коллегами
«Лучшее, что может случиться с актрисой, — это съемки, а на съемках лучшее — партнеры... Я помню всех и люблю» С Евгением Жариковым, Сергеем Никоненко, Натальей Аринбасаровой и коллегами. 2005 г.
Фото: Фото из личного архива Ларисы Лужиной

Немецкий порядок, или что такое оттепель

Сейчас уже трудно понять то время, на которое пришлась наша молодость — то, что принято называть оттепелью. Говорят, что было тогда ощущение внезапной свободы. Не помню такого. По-моему, главным было тогда всеобщее сумасшедшее состояние влюбленности. Это была какая-то чехарда романов...

Кроме любви нас еще волновали книги. Публикация «Одного дня Ивана Денисовича» произвела фурор. При этом мы и Солженицына, и других еще и в самиздате читали, что было несколько опасно. Помню, как мне на один день дали почитать «Лолиту» Набокова, и я, чтобы не терять времени, достала ее в метро. А кто-то из друзей на меня сразу зашикал: ты что, с ума сошла?

В то время я снималась у Владимира Басова в фильме «Тишина» — про сталинские времена. Мы не понимали, почему Владимир Павлович так спешит. Все снимали кино по году, а то и больше. А он уложился в шесть месяцев. И все равно, как выяснилось, не успел. На экране она шла совсем недолго. Через некоторое время картину сняли с экрана и положили на полку. Хрущева сменил Брежнев. Оттепель кончилась. Картина попала в черный список.

При этом моя судьба складывалась как-то перпендикулярно всеобщим установкам. Например, в пуританские советские времена я стала чуть ли не единственной актрисой, которой дважды пришлось сниматься топлес — к моему собственному огорчению. Ведь единственное, чем я была недовольна в собственной внешности, — маленькая грудь. В первый раз мне пришлось обнажить ее еще в фильме у Ростоцкого. Снимался эпизод: в осажденном доме остаются десять солдат. Они должны взорвать дом и погибнуть в нем сами. И перед смертью по русскому обычаю они моются и надевают белые рубахи. А мою героиню Светлану они отсылают, чтобы та спаслась. А она не хочет уходить, и чтобы как-то задержаться, просит: «Дайте мне хотя бы помыться».

И вот мужчины — Ромашин, Леня Быков, Заманский и другие — сидят на переднем плане в белых рубахах. За их спинами — бочка, над которой я должна мыться, до пояса голая. И тут я заупрямилась: «Не буду сниматься! Я стесняюсь, я плоскогрудая!» Ростоцкий не стал спорить: «Не будешь, и не надо. Приглашу дублершу». На следующий день перед камерой стояла натурщица с роскошной фигурой. Вот уж у кого с грудью было все в порядке. А еще узкие плечи, тонкая талия... А ведь у меня-то мальчишеская фигура, широкие плечи. Не похожа она на меня, не соответствует образу. «Я сама все сделаю», — сказала я и разделась. Оказывается, именно на такую реакцию Ростоцкий и рассчитывал. Меня обещали снимать строго со спины. Но оператор Шумский все время прихватывал фигуру чуть сбоку. В итоге, отсмотрев материал, съемочная группа заспорила, какой же у меня размер груди. Сошлись… на третьем. Вот что значит оператор снял удачно!

Лариса Лужина
«Я попала на обложку журнала танцующей твист. Подпись гласила: «Сладкая жизнь советской студентки». Потом меня еле отбил Герасимов, утверждая: «Это я разрешил. Советская артистка должна уметь все, в том числе и твист танцевать» Знаменитое фото из «Пари матч». Канн, 1962 г.
Фото: Фото из личного архива Ларисы Лужиной

Примерно та же история повторилась в ГДР. Моим неизменным партнером в фильме «Доктор Шлютер» был актер Отто Меллис, сыгравший Хельмута в «Семнадцати мгновениях весны». Мы играли жениха и невесту. И в конце концов режиссер решил, что нам нужна постельная сцена. В фильмах стран соцлагеря это было не так строго запрещено, как в советских, хотя тоже, конечно, все было очень скромненько. Нам с Отто велели раздеться до трусов и лечь под одеяло. И вот я лежу, волнуюсь насчет своей груди, плачу. Ко мне послали переводчицу спросить, в чем дело. Я честно все объяснила: так, мол, и так, у меня грудь маленькая. Режиссер говорит: ну-ка, пускай одеяло откинет. Я откинула, он посмотрел в объектив и сказал: да, слишком маленькая. Лежа нельзя снимать. Пусть они тогда лучше сидят обнаженные. Так и сделали...

В ГДР была очень хорошая, но немножко другая организация труда — там все точно знали свое место. Уж если ты гример, то занимаешься только этим. А если костюмер — значит, костюмер. Для меня было совершенно непонятно, как это я после съемки снимаю с себя колготки или чулки, бюстгальтер, а костюмер все это у меня выхватывает и тут же начинает стирать. Говорю: «Отдайте, зачем, я сама постираю». А она удивляется: «Как это? Это же моя работа». А на следующий день все это чистенькое висит, меня ждет...

Ну а я сама по известной русской привычке, где только можно было, ленилась и отлынивала. Меня ведь первым делом определили в немецкую киношколу, язык учить, но я сочла это слишком обременительным. Тем более что меня все равно должна была переозвучивать актриса с очень похожим на мой голосом. И я сказала, что в кино­школу ходить не буду. Конечно, кое-как я за четыре года разговорный ­немецкий все же выучила, но не так, как могла бы. Теперь жалею...

В ГДР мне вручили три премии: две телевизионные и одну государственную. Когда я стала лауреатом последней, на родине мне дали заслуженную артистку. И ставку повысили. Ведь 500 марок, полагавшиеся за мой съемочный день, получал «Мосфильм». И в свою очередь платил мне 32 марки суточных и 25 рублей в качестве гонорара. Но об этом узнали немцы, история просочилась в прессу, и Союз кинематографистов повысил мою ставку до 40 рублей в день.

Лариса Лужина и Владимир Высоцкий
«Обычно все меня спрашивают о Высоцком и его песне «Она была в Париже», которую он написал обо мне. Да, для советской актрисы у меня не совсем обычная судьба — я много ездила за границу и даже работала там» 1966 г.
Фото: Фото из личного архива Ларисы Лужиной

При этом жила я в совершенно роскошном, невероятном месте — в Бабельсберге. Мне выделили потрясающие апартаменты на вилле на берегу озера. В такие же приезжали отдохнуть на месяц режиссеры из Берлина, сценаристы писали там свои сценарии. Что-то вроде нашего Дома творчества. Только вот вилла находилась на территории Западного Берлина. Чтобы попасть с работы домой, приходилось пересекать границу с автоматчиками и овчарками. У меня был спецпропуск. В гости ко мне никто не мог прийти, даже переводчик. Так что она заранее писала мне русскими буквами немецкие слова на бумажках, чтобы я могла попросить кофе, бутерброд или еще что-то. По этим записочкам я и учила разговорный немецкий.

Конечно, мне не хватало общения, посиделок после съемок. Отто Меллис знал какие-то русские слова, потому что городок, в котором он жил ребенком, в конце войны заняли русские, и он общался с солдатами. Но в основном он выдавал частушки — и все были матерные. Зато Клаус Бамберг, который играл жениха моей героини в четвертой и пятой сериях, неплохо знал русский. Я с ним очень быстро нашла общий язык — у нас даже роман какое-то время был. Помню, привезла из Москвы гостинец — две бутылки украинской перцовки. А тут как раз Клаус пригласил: «Приезжай, я устраиваю вечеринку в Берлине, пригласил коллег из театра». Я приехала, достаю бутылки. Говорю: «Ребята, только это очень крепкий алкоголь. Обязательно нужно закусывать».

А дома у Бамберга никакой еды, кроме хлеба и банки огурцов — как раз то, что нужно. Мы разлили в коньячные бокалы перцовку, все взяли по куску хлеба с огурцом, и я устроила небольшой мастер-класс, как пить и закусывать. Все приготовились. Я глотнула первая, и мне стало плохо… Вода! Подделка! В СССР такое бывало — просто шприцем вытягивали алкоголь, а в бутылку заливали воду. А эти сидят с хлебом, с огурцом, как идиоты. Пришлось сказать: «Простите, меня обманули. У нас в магазинах такое бывает». В утешение я им рассказала историю из моего студенчества. Как мы выпили водку в общаге, налили воды, пришли в магазин и сказали: «Вы нас обманываете, здесь не было водки». И продавщица нам поверила, дала нам другую бутылку взамен. Кстати, это доказывает, что за все поступки рано или поздно нужно платить...

 Олег Янковский и Евгений Леонов
«Со мной на съемках фильма «Гонщики» произошла не очень приятная история. И Янковский оказался главным моим защитником» Олег Янковский и Евгений Леонов в фильме «Гонщики». 1972 г.

Янковский устроил на съемках две аварии

Как это ни странно, что бы ни происходило со мной в дальнейшем, картина «На семи ветрах» так никогда меня и не отпускала, навсегда оставшись главным событием в моей жизни. И самые близкие друзья у меня оттуда. Прежде всего Клара Степановна Лучко. Очень простая, добрая, отзывчивая. Многим помогала. Об этом не все знают, на поверхности только история с Волонтиром, которого она действительно поддерживала. Но и квартира, в которой я сейчас живу, досталась мне во многом благодаря Кларе. Я не могла вступить в кооператив из-за лишнего метра, который мне насчитали в квартире, где я была прописана.

Пожаловалась ей, ничего не ожидая. А она взяла Петра Глебова, Евгения Матвеева — и в Моссовет. Мне тут же дали разрешение. Ей же я обязана возможностью покупать одежду в знаменитой двухсотой секции ГУМа. Там отоваривались жены партийных работников, но и некоторым актрисам по знакомству удавалось туда пробиться. У Лучко такие знакомства как раз были. И она меня повела. Это было очень ценно: после возвращения в Советский Союз я все не могла привыкнуть к тому, что одеваться стало негде. А в двухсотой секции все имелось: импортные сапоги, шубы, пальто, костюмы.

Другим партнером по фильму «На семи ветрах» был Слава Тихонов. Причем сначала у нас не сложились ни игра, ни общение. Он обращался со мной высокомерно, все время был недоволен и тихим ровным голосом сообщал о любой моей оплошности Ростоцкому. Мне, конечно, было обидно. Однажды я возмутилась: «Почему, если что-то не так, вы не мне говорите, а сразу режиссеру?!» Но это не помогло: Тихонов своей тактики не сменил. Но прошли годы, и мы стали по-настоящему тепло общаться. Было начало девяностых. Мы работали в Зеленом театре в Ялте с программой «Моя жизнь — кинематограф». Днем в ожидании вечернего выступления сидели в ресторанчике, обедали, выпили по 50 граммов коньячку.

И вдруг Слава говорит: «Хочешь сказку?» — «Как это?» — «Ну, хочешь на дельфинах покататься?» И повел меня в дельфинарий. Там был санитарный час, но Тихонов уверенно шел вперед. Оказалось, он подружился с тренером, и тот пускал его в любое время. Мы нырнули в бассейн. Вдруг вижу, под водой на меня чудовище надвигается, как торпеда. Я решила, что это акула, испугалась. А Слава говорит: «Да ты дотронься, погладь. Это же дельфин». Я с опаской протянула руку — кожа дельфина на ощупь оказалась как холодная резина. Ну а Слава знай себе хохочет, хватает за плавники, ныряет с дельфинами вместе... В этот момент он был как мальчишка: радостный, глаза сияют. Это было удивительно: обычно ведь такой закрытый человек, тихий, эмоций от него никто не видел...

Лариса Лужина с сыном Павлом, невесткой Марией  и внуками Прохором, Даниилом и Матвеем
С сыном Павлом, невесткой Марией и внуками Прохором, Даниилом и Матвеем. 2011 г.
Фото: Марк Штейнбок

Так и шла моя жизнь, преподнося сюрприз за сюрпризом, и в основном радостные. Любые съемки — это маленькая жизнь. Потому-то и трудно построить крепкую семью актрисе, что по сравнению со съемками обычная жизнь кажется скучной. Возвращаешься из экспедиции домой — впадаешь в хандру, и начинаются конфликты... Я была замужем четыре раза, у меня взрослый сын. Но с увлечением я вспоминаю именно о съемках.

Мне очень нравилась картина «Гон­щики», которую сделал Игорь Ма­сленников. Там снимались и настоящие гонщики, чемпионы мира, чемпионы СССР... Самым лихим был Володя Бубнов. Делал сложнейший трюк: машина у него два раза переворачивалась, потом вставала на колеса и ехала дальше. Девицы от Володи млели. После съемок он обычно набирал их полную машину и вез до гостиницы в Усть-Нарве. И однажды по дороге он решил продемонстрировать свой коронный трюк с переворотом. При этом все оказались целы. А он сломал ребро...

Нам, артистам, трудно было тягаться с этими асами. Олег Янковский, тоже игравший гонщика, машину водить вообще не умел. В Саратове, где он тогда служил в театре, не такая у него было зарплата, чтобы машину купить. И вот его или дублировали, или тащили на тросе, а он просто сидел за рулем. Как-то выдался перерыв в съемках, и Олег поехал в Саратов. Вернулся оттуда с правами — специально окончил автошколу, чтобы самому все делать. Ему говорят: «Ну давай, хорошо». И вот идет ночная съемка в эвкалиптовой роще. Янковский в первый раз без дублера, такой счастливый, сам садится за руль, дает газ и срывается с места. Мотор, начали! А через секунду он врезался в эвкалипт. Нос машины всмятку. Янковский после этого ходил как в воду опущенный.

Лариса Лужина
«Просто удивительно, сколько же в памяти осталось воспоминаний... Потому-то и трудно построить крепкую семью актрисе, что по сравнению со съемками обычная жизнь кажется скучной»
Фото: PERSONASTARS.COM

Пришлось его снова тянуть на тросе. Но в свободное от съемок время он упорно тренировался. Стал уже до гостиницы с площадки потихонечку сам ездить. Однажды мы все выстроились караваном и поехали. Впереди — Янковский. Разогнался, едет, уверенно так. И вот уже показался Т-образный перекресток, на котором нужно повернуть на Усть-Нарву. И тут вместо того, чтобы притормозить, Янковский дает еще газу, не вписывается в поворот и прямо по полю мчит к ближайшей березке. И снова нос машины разбит. С тех пор это место так и прозвали «Т-образный перекресток Янковского».

Олег в группе оказался главным моим защитником. Со мной на съемках произошла не слишком приятная история. Был один грузин-гонщик. Предложил мне кататься. Я согласилась, и он увез меня в горы. И там стал ко мне приставать. Вырваться было невозможно — с одной стороны отвесная стена, с другой — обрыв. Музыка играет на полную громкость... Я не ожидала, он же свой парень, мы в одной команде. Не то что человек со стороны. Но я себя в обиду не дала, отбилась кое-как. Олег был первым, кого я встретила после этого «приключения». Все ему рассказала. И он бросился на того парня с кулаками, хотя был гораздо менее спортивен и мускулист. Была в Олеге какая-то внутренняя сила.

Просто удивительно, сколько же в памяти осталось воспоминаний... Какое там: «Она была в Париже», разве Париж — самое яркое и интересное? Самое лучшее, что может случиться с актрисой, — это съемки, а на съемках лучшее — партнеры... Я помню всех и всех очень люблю.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Таро-гороскоп на апрель 2024 года для всех знаков зодиака
Апрель станет непростым месяцем. С первых дней Меркурий развернется и пойдет в обратном направлении, поэтому многие знаки окажутся перед выбором или их дела начнут буксовать. Каждому представителю зодиакального круга не помешает помощь или хотя бы совет. Карты Таро укажут правильный путь для каждого, с этими рекомендациями вы сможете избежать проблем и даже выбиться в лидеры.

Таро-гороскоп на апрель 2024 Овен




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог