Ирина Турчинская: «Жалеть меня не надо!»

«Володя сам себя сделал, сам себя слепил. И убедил всех, и меня в том числе, что он всемогущий».
Наталья Дьячкова
|
20 Декабря 2010
С дочкой Ксюшей
С дочкой Ксюшей
Фото: Михаил Клюев

«Я благодарна Богу за то, что нам с Володей были даны целых 12 лет счастья. Раньше воспоминания причиняли жгучую боль, я старалась их вытеснить из сознания. Больше я их не гоню и хочу, чтобы Володю помнили...» — говорит вдова Владимира Турчинского Ирина. Мы встретились с ней накануне первой годовщины смерти Владимира. Его не стало 16 декабря 2009 года.

— Зиму, долгую, тяжелую, мучительную, я пережила. Пришла весна.

И потихоньку я вроде бы стала оживать… В апреле мне вдруг очень сильно захотелось в Венецию. Италия — наша с Володей любимая страна, мы туда часто ездили отдыхать. Но в Венеции вдвоем никогда не были: муж там бывал без меня, а я без него… И вот я снова оказалась в Венеции, и опять без Володи. Со мной поехала ближайшая подруга. Дочка училась и, чтобы не пропускать уроки, осталась с бабушками… Я как будто улетела на другую планету! В чужой стране все стало легко и просто: я могла совершенно спокойно спать, ела с удовольствием. Говорят, что родные стены лечат. А для меня не родные, а чужие стены оказались именно тем самым лекарством, в котором нуждалась моя измученная душа… Хотя я знала, что забыться, оторваться от реальности не смогу. От себя, как ни старайся, все равно не убежишь. Понимала: ничего я в поездке не забуду и скоро мне придется возвращаться обратно — в свою новую жизнь.

Без Володи…

Весенняя Венеция — это что-то потрясающее! Погода прекрасная, вокруг все цветет и благоухает. Мы с подругой целыми днями гуляем. Я с жадностью впитываю окружающую красоту. А в голове то и дело пульсирует тяжкая мысль: «Я снова здесь, а Володя НИКОГДА уже сюда не вернется… И НИКОГДА больше мы не будем вместе гулять по этим улочкам…» А как-то иду, смотрю по сторонам и вдруг всем своим нутром почувствовала, что Володя во мне, как в скафандре, и сейчас он видит все то, что вижу я. Как будто у нас одни глаза и одно тело на двоих. Это было как озарение. В тот момент я вдруг четко осознала: нас с Володей невозможно разделить… Для меня он был, есть и будет. Да, на земле наш общий путь закончился.

Володя ушел, а мы с Ксюшей остались здесь. Но хотя он теперь далеко, мы все равно вместе. Это спрятанное глубоко внутри ощущение дает мне сейчас силы жить… Кто-то, быть может, скажет, что это легкая форма помешательства, а психологи, наверное, объяснят: вот такая реакция сознания в стрессовой ситуации. Не важно, как воспримут со стороны. Мне это ощущение необходимо, таков мой путь выживания…

Я благодарна Богу за то, что нам с Во­лодей были даны целых 12 лет счастья — теперь я их воспринимаю как подарок судьбы. Раньше воспоминания причиняли мне жгучую боль, острым ножом вонзались в сердце. Я старалась их вытеснить из сознания, усилием воли переключала мозг на что-то другое — читала книги, молилась. А больше я их не гоню… Впервые я увидела Володю в телевизоре.

Мне тогда было 20 лет, я училась в гуманитарном институте. Смотрела международное шоу «Бои гладиаторов», в котором Россию представлял «гладиатор» по прозвищу Динамит. Турчинский занял первое место в рейтинге участников шоу, а на меня произвел неизгладимое впечатление. Супермужчина, настоящий русский богатырь — дико харизматичный, обаятельный, пышущий здоровьем, в нем было столько драйва, дерзости. Спустя три года судьба свела нас с этим самым Динамитом в фитнес-клубе. В жизни он оказался еще ярче, чем на экране! В него невозможно было не влюбиться. Глядя на Володю, я в одну секунду поняла: рядом с таким мужчиной будет безопасно мне и моему детенышу, сразу почувствовала, что в этом силаче есть тот внутренний стержень, который мне нужен… Во время тренировки поймала на себе заинтересованный взгляд Турчинского.

«Мне казалось, все в наших руках, мы будем жить долго и счастливо. Большинство людей не задумываются о том, что все может закончиться в одну секунду...»
«Мне казалось, все в наших руках, мы будем жить долго и счастливо. Большинство людей не задумываются о том, что все может закончиться в одну секунду...»
Фото: Марк Штейнбок

Потом Володя говорил, что его впечатлила моя фигура. Он подошел познакомиться, мы немного поговорили. А вскоре я уехала в Америку на два месяца — учила язык. И, находясь по другую сторону океана, постоянно думала о Володе, мечтала о том, чтобы поскорее снова увидеть его. Когда мы снова пересеклись в клубе, я с трудом сдерживала эмоции, мне хотелось танцевать от радости. И была счастлива, когда Володя признался, что все это время думал обо мне. С того дня мы начали встречаться, а где-то через полгода уже стали вместе жить.

— Владимир красиво ухаживал?

— Какой там красиво! Вообще никак. У Володи на тот момент имелся отягченный «анамнез» из двух браков, от первой жены рос сын Илья. Так что в игры под названием «ухаживания» он давно наигрался, для него это был пройденный этап.

А я была в этом плане совсем неискушенной, юной, романтичной девушкой и ждала от своего возлюбленного красивых жестов, сюрпризов. К тому же внешний вид Володи никак не вязался с моим представлением о том, как должен выглядеть мой рыцарь, мой благородный спутник жизни. Он носил футболки, штаны защитного цвета, грубые военные ботинки. Ездил на какой-то огромной старой машине, страшно гремящей. Мне, девушке воспитанной, Вовкины шутки зачастую казались сальными. Шокировало, что в интервью он может запросто употребить грубое, крепкое словцо. Может заснуть во время спектакля. Помню, на сцене Хазанов всех веселит, все смеются, а я сижу сгорая от стыда, потому что рядышком безмятежно посапывает Володя. И ему совершенно все равно, что о нем подумают окружающие…

Короче говоря, мужчина мне попался брутальный, невоспитанный. (Смеется.) И я начала его усиленно воспитывать. К примеру, пыталась нарядить Володю в человеческую одежду — очень хотелось, чтобы он носил классические костюмы. Но всякий раз, когда я собиралась его переодеть по своему вкусу, у Володи находилась какая-нибудь уважительная причина: «Ой, любимая, я уже убегаю, опаздываю на встречу. Давай в другой раз». Так и остался верен своему любимому стилю милитари… Все мои усилия перевоспитать Володю пошли прахом. Никак не могла я его обтесать, сделать своей мягкой игрушкой. Вовка шутил: «Ты не можешь меня съесть, потому что я очень большой. А будь я поменьше, меня давно проглотила бы и тут же забыла»…

Все-таки разница в возрасте в 11 лет, как у нас с Володей, — это огромная пропасть.

А когда у людей еще совершенно разный темперамент — вообще катастрофа. Володя — человек, который патологически не любил конфликты, он всегда старался все сгладить и уравновесить в жизни. И, конечно, я утомляла его своей чрезмерной эмоциональностью в сочетании с юношеским максимализмом. Володе хотелось, чтобы рядом была мудрая, рассудительная женщина, а ему досталась совершенно взбалмошная девчонка. Я могла организовать ссору на ровном месте. Как-то мы пошли на рынок. И пока выбирали продукты, мне показалось, что он слишком резко со мной разговаривал. Обиделась жутко. Мы вернулись домой. Володя понес пакеты с покупками на кухню, а я, не говоря ему ни слова, развернулась и ушла. К родителям поехала в Подмосковье. Телефон отключила, еду в автобусе, рыдаю от обиды, меня аж трясет…

Подхожу к дому мамы с папой, а там уже стоит Володя. Примчался на машине, опередил меня. Естественно, Вовка не понял, что сделал не так. А я долго и эмоционально объясняла ему, почему обиделась… Володя всегда давал мне возможность высказаться. И если я в очередной раз бросала: «Все, я ухожу», — не останавливал меня, сам отвозил к родителям. А потом приезжал за мной, возвращал домой…

Когда родилась Ксюня, стало совсем тяжело. Не зря говорят, что рождение ребенка — испытание для отношений. Ксюша нас не спрашивала: готовы мы стать родителями или нет. Она сама все за нас решила. (Улыбается.) Да так быстро! В январе мы с Володей начали жить одним домом, а уже в марте я, беременная, бегала по врачам, сдавала анализы. Мне было 24 года, и, конечно, я понимала, что дети — это здорово, прекрасно.

«Самое главное, муж оставил мне Ксюшу, свою частичку. Ксюня — папина дочка. Она так же, как папа, хмурит брови, иногда, как он, упрямо смотрит исподлобья, а внешне очень похожа на Володину маму»
«Самое главное, муж оставил мне Ксюшу, свою частичку. Ксюня — папина дочка. Она так же, как папа, хмурит брови, иногда, как он, упрямо смотрит исподлобья, а внешне очень похожа на Володину маму»
Фото: Андрей Эрштрем

Но жгучего желания стать мамой не было. Может, у меня какое-то запоздалое развитие, но о ребенке я вообще не задумывалась… И тут появился человечек, поглотивший меня целиком. Дочка забирала все мои силы, все внимание. Я дико выматывалась и, естественно, очень нуждалась в помощи. Ждала от молодого папы, что он разделит со мной родительские обязанности, будет вставать к малышке по ночам, чтобы дать мне возможность выспаться. Но помощи не дождалась. Володя дома отсутствовал, у него вечно были тренировки, соревнования по силовому экстриму. А вскоре и вовсе начался вал работы — съемки в фильмах, в телевизионных проектах. Обычно муж появлялся дома за полночь, замученный, уставший. Ему самому надо было восстановить силы, выспаться, как он говорил, «зализать раны». И от меня он ждал поддержки, понимания. А я вместо этого предъявляла ему претензии, возмущалась: «Да что же это такое?

Почему тебя никогда нет дома? Зачем ты завел семью, если не имеешь на нее времени, если ты весь там, в своих делах?» Я выросла в семье военных, и у нас все было организованно. В выходные мы — папа, мама, я и брат — обязательно накрывали стол, общались, радовались тому, что мы вместе. Новый год, мой любимый праздник, непременно отмечали в кругу семьи. Потому, живя с Володей, мне было дико, что вроде у меня есть семья, а Новый год приходится встречать без любимого мужа, потому что у него работа — «елки», корпоративы. Володя объяснял: «Ириш, ну пойми, я вот такой, какой есть. Трудоголик, несгибаемый, упертый. Я не могу жить по-другому. И так будет всегда. Тебе придется либо принять меня с моей сумасшедшей работой, либо у нас не будет будущего. Я пойду дальше своей дорогой, а ты — своей».

Я обиженно думала: «Ах так? Ну что ж, хорошо, пойду своей дорогой». И вот уже мечусь как разъяренная тигрица по квартире, судорожно собираю вещи, хватаю под мышку маленькую Ксюню и уезжаю к родителям… Дочку я эгоистично забирала себе. Володя из-за этого очень страдал. Говорил: «Почему ты думаешь, что вправе так поступать, оставлять меня совсем одного? Ксюша — не только твоя, но и моя…» Для Володи дочь очень много значила, он ее обожал. В общем, разделить Ксюню на двоих у нас не получилось. (Улыбается.) Она связала нас намертво, сделала по-настоящему родными. Не знаю даже, смогли бы мы, не будь у нас этой нашей ниточки, сохранить семью… Хотя я понимаю: только из-за ребенка не имеет смысла жить вместе. Володя как-то сказал в одном интервью: «Чтобы ребенок вырос счастливым и уверенным в себе, ему необходимо ощущать, что в его семье все друг друга любят.

«Володя прямо влюбился в наш дом, который мы строили целых четыре года. Я просто не узнавала Володю. Спрашивала: «Чего ты весь день дома торчишь? Что с тобой?» А он отвечал, что наслаждается тишиной и покоем»
«Володя прямо влюбился в наш дом, который мы строили целых четыре года. Я просто не узнавала Володю. Спрашивала: «Чего ты весь день дома торчишь? Что с тобой?» А он отвечал, что наслаждается тишиной и покоем»
Фото: Марк Штейнбок

Родители — его, папа — маму, а мама — папу. Тогда у человека будут в жизни правильные ориентиры». И Ксюня, несмотря на наши конфликты, все равно чувствовала: у нас в семье есть самое главное — любовь… Пускай наши отношения не назовешь идеальными. Да я и не хочу выстраивать вокруг них небесный нимб. Но если по-настоящему любишь, ссоры, обиды и все остальное в принципе не важно… Порознь мы с Володей долго не выдерживали. Просто не могли существовать отдельно, и все. Позже Вовка говорил мне: «Рядом с тобой я жил как на вулкане. Когда ты уходила, поначалу испытывал облегчение. Думал: «Господи, какое счастье, никто меня не мучает, я свободен от всех обязательств». Но потом накатывала такая тоска, и с каждым днем становилось все тяжелее. И я понимал, что без вас с Ксюшкой просто не могу».

Как-то, помню, приехал Володя нас возвращать. Вызвал меня на разговор на улицу. Выхожу, а он стоит по колено в глубокой луже и смотрит на меня, грустно улыбаясь. «Ириш, прошу тебя, возвращайся домой», — говорит тихо. Я молчу. «Имей в виду, я не выйду из этой лужи до тех пор, пока не сделаешь этого», — пригрозил Вовка. У меня вдруг защемило сердце. Такой он был в тот момент трогательный, смешной, родной. Как же сильно я его любила!.. Конечно, в тот раз я вытащила Вовку из лужи и вернулась. (Смеется.)

В общем, мы с Володей «полюбляли» друг друга долго и мучительно. Я медленно взрослела, но со временем все-таки стала спокойнее, терпимее, мудрее. Сумела из «учительницы» и «пилительницы» превратиться в хранительницу очага, каковой меня и хотел видеть муж. Мы оба наконец-то переключились с себя, с собственных проблем на близкого человека, нам захотелось помогать друг другу.

Я поняла про Володю главное — на него ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах нельзя давить. Как подобает настоящему мужчине, он сам должен принимать решения.

— Официальный статус жены был для вас важен?

— Безусловно. Я очень хотела замуж, мечтала о красивой свадьбе. Но Володя не спешил официально оформлять наши отношения, не видел в этом особого смысла. Хотя у нас росла дочь и я не раз заводила разговор о том, что нам надо пожениться. Володя мои предложения мягко, но настойчиво игнорировал. Поженились мы, когда я в принципе уже перехотела. (Смеется.) Володя созрел. Ксюше тогда уже было два года… Понятно, что Володе, женившемуся в третий раз, пышная свадьба была не нужна.

Устроил он ее ради меня. Все сам организовал: выбрал красивый ресторан, вместе с друзьями-актерами придумал оригинальный сценарий торжества. Наши гости шли на свадьбу, а попали на кастинг для съемок в кинокомедии. Все с восторгом включились в игру, и получился очень веселый праздник! А мы с Ксюшкой были просто неотразимы. Я — в потрясающем платье нежно-голубого цвета с фатой (Володе этот цвет очень нравился). Для Ксюшки сшили уменьшенную копию моего наряда, и выглядела она как кукла в платьице с корсетом, пышной юбкой, кружевами… А спустя восемь лет я снова надела свое свадебное платье — на наше венчание. Предложение обвенчаться исходило от Володи. Неподалеку от нашего дома находится церковь Покрова Пресвятой Богородицы, и мы с ним стали туда ходить, Володя много общался с батюшкой Евгением.

И вдруг однажды говорит: «Сколько можно жить в грехе? Давай венчаться!» Конечно, я согласилась. Понимала, что для Володи это очень важный шаг, он его долго и тщательно обдумывал. Венчание мы приурочили к 45-летию Володи. В тот день мы были тотально счастливы! Вовка смеялся: «Все, дорогая моя, никуда ты от меня теперь не денешься…»

— Владимир признавался в интервью «7Д», что он вас страшно ревнует. Неужели были поводы?

— Что вы, для меня другие мужчины в принципе не существовали. Естественно, я могла обратить на кого-то внимание — ну интересный, ну вроде ничего. Но совершенно же чужой. Мой-то все равно лучше всех! В сравнении с Володей остальные мужчины однозначно проигрывали. Для меня мой муж был богом.

«Венчание мы приурочили к 45-летию Володи. В тот день мы были тотально счастливы. Вовка смеялся: «Все, дорогая моя, никуда ты от меня теперь не денешься...»
«Венчание мы приурочили к 45-летию Володи. В тот день мы были тотально счастливы. Вовка смеялся: «Все, дорогая моя, никуда ты от меня теперь не денешься...»
Фото: Марк Штейнбок

Я им восхищалась. Его физической мощью, непоколебимой внутренней силой, как он пахал, не жалея себя, как всегда нежно и трепетно относился к своей маме. Я безумно радовалась его победам и удачам, гордилась своим мужчиной. Мне никогда не было с Вовкой скучно, в нашей совместной жизни напрочь отсутствовали тишина и покой. Он мог сказать: «Все, завтра едем отдыхать, быстренько собирайся». Оказывалось, Володя втайне от меня все организовывал, чтобы сделать приятный сюрприз. И мы срывались куда-нибудь на Мальту или в нашу любимую Италию. Для нас было очень важно хоть иногда побыть вдвоем. И для меня это были дни абсолютного счастья: мы лежим на теплом белом песке, взявшись за руки, а вокруг удивительно красивый мир — безмятежное море, чистое голубое небо. И Володя «недоступен» для всех, он только мой…

Мы много поездили по миру, вместе его познавали. Если у Володи были долгие съемки за границей, он при любой возможности брал нас с Ксюшей с собой. Помню, как-то отдыхали на Пхукете. Поужинали и пошли гулять вдоль моря. И вдруг видим – к нам по воздуху приближается множество светящихся огоньков. Ксюша кричит: «Папочка, что это такое?» «По-моему, это НЛО», — с серьезным видом отвечает Володя. «Да ты что? Я всю жизнь мечтала увидеть летающую тарелку, у меня пунктик с детства. Неужели дождалась?» — смеюсь я. И мы втроем, как завороженные, не отрываясь смотрим на летящие огоньки, таинственно мерцающие на фоне темного неба. Как потом выяснилось, это были бумажные фонарики, которые тайцы на забаву публике запускают в воздух. В тот момент и Ксюня, и Володя, и я были такие восторженные, счастливые… (Грустно улыбается.) В нашей семье была традиция — мы любили устраивать дома романтические вечера.

Зажигали свечи, Володя открывал бутылку вина, и мы втроем танцевали под музыку Фрэнка Синатры или Рэя Чарльза. Обнимались крепко-крепко и сливались в танце в единое целое…

— Владимир говорил, что его любимые девчонки из него веревки вьют. Неужели это правда?

— Наверное. В те редкие дни, когда Володя был дома, я эксплуатировала его по полной программе. А он и не сопротивлялся. Возил Ксюшу в школу, таскал на нашем участке камни, бревна, всякую бытовуху брал на себя. Мытье посуды — это была его святая обязанность. Как-то я спросила: «Вов, ничего, что я тебя заставляю посуду мыть? Тебя это не утомляет?» — «Не, нормально. Я же отношусь к этому процессу как к своеобразной тренировке — пальцы разминаю».

А процесс покупки продуктов для него был просто праздник. Я составляла длиннющий список, и Вовка, довольный, шел с ним на рынок. Аккуратно вычеркивал то, что купил… Говорил: «Я вбил себе в голову, что я добытчик, кормилец. И когда добываю для семьи еду, испытываю настоящий кайф». Володя вообще все тащил в дом, в семью. Из поездок обязательно привозил нам подарки. Правда, со временем я его убедила, что для меня не надо ничего покупать. Я — девушка капризная, мне сложно угодить. Все, что привозил любящий муж, — духи, украшения, одежду — забрасывала куда-нибудь подальше и часто этим вообще не пользовалась. Зато Ксюня безумно радовалась любой ерундушке, полученной от папы. Так что Володя отрывался на ней! (Смеется.) И хотя он притаскивал кучу, в общем-то, ненужных вещей, но это и не важно.

«Володя всегда очень нежно и трепетно относился к своей маме, Нине Николаевне. И то, как она теперь держится, для меня пример огромного мужества. Ее жизненная установка: «Никто никогда не должен видеть, как мне плохо»
«Володя всегда очень нежно и трепетно относился к своей маме, Нине Николаевне. И то, как она теперь держится, для меня пример огромного мужества. Ее жизненная установка: «Никто никогда не должен видеть, как мне плохо»
Фото: Марк Штейнбок

Главное, что, находясь вдали от дома, он думал о нас… Долгое время я очень переживала из-за наших разлук. А потом поняла, что они только укрепляют наши отношения. Потому что каждый раз при встрече мы с Володей никак не могли нарадоваться друг на друга. Бывало, у Вовки было столько работы, что он прилетал в аэропорт Домодедово, а через четыре часа снова улетал куда-то, но уже из Шереметьево. Я его встречала и везла из одного аэропорта в другой. Помню, мы медленно тащимся по Кольцевой дороге в пробках, а я про себя думаю: «Господи, пусть эта дорога никогда не кончается. Пускай Володя опоздает на свой самолет». А когда провожала его в аэропорту, вспоминала фильм «Семнадцать мгновений весны». Помните, там Штирлиц грустно провожает взглядом поезд, уносящий радистку Кэт на родину? (Смеется.) Когда мы переехали жить за город в наш новый дом, Володя очень сильно изменился.

Если раньше работа для него была превыше всего, он погружался в нее полностью, то теперь все чаще бывал дома. С удовольствием гулял по лесу с собакой, ходил с Ксюшей купаться на озеро. Мог весь день дома просидеть: перебирал фотографии, группировал их по альбомам, что-нибудь читал, или они с Ксюхой валялись на диване и смотрели телик. Я просто не узнавала его, не могла понять, что с человеком происходит. Спрашивала: «Ты чего весь день дома торчишь? Что с тобой?» Володя говорил, что просто получает кайф от деревенской жизни, наслаждается тишиной, покоем. А вот мне сидеть в деревне было скучно. Я рвалась в Москву, мне надо было все время куда-то нестись — то на работу съезжу (у меня собственное кафе, где я работаю директором), то на какое- нибудь мероприятие…

А Володя прямо влюбился в наш дом, который мы строили целых четыре года. Говорил, что его теперь туда все время тянет: «Ночью просыпаюсь, иду по дому, и так мне хорошо, так радостно на душе…» Пожил Володя в нашем доме всего полтора года... И до последнего вздоха мой муж был со мной.

— У вас не было предчувствия надвигающейся беды?

— Нет. Слава Богу, нам не известно, какие испытания нас ждут, иначе точно сошли бы с ума… Знаете, Володя сам себя сделал, сам себя слепил. И убедил всех, и меня в том числе, что он всесильный, всемогущий, непобедимый. Он рассказывал: «Иногда, когда иду по улице и вижу несущийся грузовик, у меня возникает желание преградить ему дорогу. Мне кажется, что он разобьется об меня и отлетит в сторону, а я как ни в чем не бывало пойду дальше.

Бред, правда? Сам иногда боюсь своих мыслей». Вот такую невероятную силу он в себе ощущал. И поэтому постоянно испытывал себя на прочность — тягал машины, автобусы… Или другая ситуация. Я очень боюсь летать. И вот мы с мужем сидим в самолете, который идет на взлет. Я жмусь к Володе, мысленно вспоминаю все молитвы, какие знаю. А он абсолютно спокоен и невозмутим. Удивляется: «Ну чего ты боишься? Ты же со мной. Значит, ничего страшного не произойдет». У него была какая-то железобетонная уверенность в этом…

Володя жил на полную катушку, был максимально наполнен этим миром — эмоциями, страстями, многочисленными друзьями, огромным количеством дел. Муж не знал, что такое болеть. Хотя, разумеется, за физической формой и здоровьем тщательно следил, он же спортсмен — регулярно ходил к врачам, проверялся.

И никогда не жаловался на свое здоровье… О смерти говорил легко, с иронией. Она его не пугала. Он вообще ничего не боялся. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. Мне казалось, все в наших руках, мы будем жить долго и счастливо. Мы просто жили и были уверены: у нас все впереди. Большинство людей живут иллюзиями и не задумываются о том, что все может закончиться в одну секунду…

Когда уходит близкий человек, не остается никаких иллюзий. В то страшное утро Володя внезапно потерял сознание. Я растерялась, но делала все, что было в моих силах. На автомате, механически. Быстро вызвала «скорую», которая приехала через час пятнадцать минут. Когда ничего уже нельзя было изменить…

Это потом я задавала себе вопрос: как я выжила в этой ситуации, как не сошла с ума? А в тот страшный момент, видимо, сработала защитная реакция психики. Я была в состоянии аффекта. Психика выключилась, никаких эмоций не было вообще. Как будто попала в безвоздушное пространство — словно созерцала происходящее со стороны… Когда в мою семью пришла беда, я поняла, что Володя оставил мне огромное количество своих друзей. Они тут же откликнулись, разделили со мной мое горе, помогали с организацией похорон. И до сих пор друзья мужа во многом облегчают мне жизнь… Но в то тяжелейшее время, хотя интуитивно я чувствовала, что не одна, не могла в принципе воспринимать людей, не видела тех, кто рядом со мной. Я была тогда сильно проблемным существом, мне казалось, окружающие от меня шарахаются. Но мне не хотелось никого пугать.

Была потребность в уединении, спрятаться от всех, чтоб никто меня не трогал. Я не нуждалась в том, чтобы меня жалели. А слова сочувствия, которые, естественно, люди высказывали от чистого сердца, из лучших побуждений, вызывали во мне раздражение, даже агрессию. Все равно невозможно найти такие слова, которые могли бы облегчить мою боль. А вот песни ее немного облегчали. Я слушала диски Володиных друзей Дианы Арбениной и Володи Кристовского из «Uma2rmaH». Я хорошо знаю этих людей, и их голоса очень поддерживали меня, давали хотя бы маленький глоток свежего воздуха… А ведь первое время мне в буквальном смысле не хватало воздуха. Организм отказывался дышать. Вроде вдыхаю, а кислород в легкие не попадает. Дышать нечем, грудь сдавило, задыхаюсь. Снова пытаюсь вдохнуть, тоже безрезультатно… Я совершенно потерялась.

Была в каком-то бессознательном состоянии, в пучине. И все-таки остатками сознания понимала, что надо всплывать. Потому что у меня есть ребенок, свекровь, родители — им всем сейчас ничуть не легче, чем мне. И раз они находят силы меня поддержать, то и я должна попытаться дать им что-то в ответ… Ксюня меня просто потрясла. В свои десять лет она оказалась гораздо сильнее меня, я смогла на нее опереться. Поначалу, естественно, очень за нее боялась. Она ведь папина дочка. У них с Володей была сильнейшая связь, свои секреты, разговоры по душам, они существовали на одной волне… Я не знала, как самой-то быть, а тем более не представляла, как помочь своему ребенку пережить этот период. Обращалась к детским психологам. Одна из них меня успокоила: «Ира, дети воспринимают смерть иначе, чем взрослые. Не так трагично, не с такой обреченностью.

«Я не жду от людей сострадания. Я — счастливая женщина, потому что у меня есть любимый мужчина, муж, и он всегда со мной — в моей голове, в моем сердце...»
«Я не жду от людей сострадания. Я — счастливая женщина, потому что у меня есть любимый мужчина, муж, и он всегда со мной — в моей голове, в моем сердце...»
Фото: Михаил Клюев

Это особенность незрелой детской психики. Так что просто побольше будь с Ксюшей, разговаривай с ней, чтобы она не закрылась». Я сразу объяснила дочери: «Папы теперь нет с нами, мы не можем его видеть. Но он сверху все видит, заботится о нас, по-прежнему любит. И ты если захочешь, всегда можешь с ним поговорить, он тебя слышит». Ксюша все поняла… Она рисовала папу и разговаривала с ним и сейчас часто разговаривает. Я удивляюсь, какой жизненной мощью, стойкостью обладает мой ребенок. Ксюня — цельная натура, у нее очень сильный характер, как у Володи. Говорю же, она — папина дочка… До сорокового дня муж мне часто снился. Это удивительно, потому что вообще-то мне очень редко снятся сны. Причем в тех снах я не чувствовала этой нестерпимой боли. Они были не о смерти, а о жизни. Муж в них был живой, до него можно было дотронуться…

Я убеждена: именно Володя вытащил меня из депрессии. В начале января у нас с ним состоялся разговор. Я ему объясняла: «Для меня любовь —это такой треножник : когда сердце трепещет, ум уважает, а тело млеет от человека. Ты ушел, и у меня больше нет одной ноги — телесной связи. Я не могу тебя увидеть, потрогать, обнять. А на двух ногах стоять не получается — заваливаюсь, падаю… Что же мне делать? Как жить дальше?» И откуда-то сверху реально услышала ответ Володи: «Что делать? Бери лопату в руки и иди снег чистить». И я поняла, что он имел в виду. Чтобы вернуться к жизни, мне надо максимально нагрузить свое тело физически. И я полюбила чистить снег, махала лопатой до изнеможения, пока хватало сил… Цеплялась за любую соломинку, чтобы не утонуть. По весне пошла в спортзал. И поняла, что тут мое спасение.

Во время тренировки хотя бы на какое-то время перестаешь думать. И голову я тоже загружала — пыталась вытеснить из нее тяжелые мысли. Очень много молилась, потому что батюшка просто сказал: «Так надо». Я чувствовала, что это надо в первую очередь мне, и еще это надо Володе. Молитва приносила хоть какое-то облегчение… Еще я постоянно читала. В основном научно-популярную литературу. У меня появилась потребность разобраться в законах физики и квантовой механики, интересно было понять, что такое наша Вселенная, какие процессы в ней происходят. Когда осознаешь, что человек — малюсенькая песчинка в этой прекрасной Вселенной, ничтожный механизм в сравнении с ней, личные переживания — такие огромные, глобальные — уже не кажутся таковыми… Короче говоря, я истязала свой мозг как могла, заставляла себя все время что-то делать, не останавливаться.

И спаслась, выплыла. В какой-то момент почувствовала, что хочу когда-нибудь снова улыбнуться, и вроде бы мне опять интересно жить… А если вдруг снова накатывала тоска, на душе становилось тяжело, я ощущала, что Вовка рядом — помогает, поддерживает, бережет меня. Самое главное, муж оставил мне Ксюшу, свою частичку. Она так же, как папа, хмурит брови, иногда, как он, упрямо смотрит исподлобья, а внешне очень похожа на Володину маму. С Ксюней мы вообще единый организм. Она очень чуткая. Чувствует, когда мне плохо, подходит, жалеет меня. Гладит по голове, обнимает, шепчет: «Мамочка, я с тобой, все хорошо». И мне сразу становится легче… Мы любим посидеть вдвоем, прижавшись друг к другу, вместе читаем молитвы. Иногда она признается: «Мам, я по папочке соскучилась». Естественно, она по нему очень скучает...

— Владимир Турчинский был воплощением богатырского здоровья.

Его скоропостижная смерть в 46 лет для всех стала шоком. В прессе началась шумиха по поводу того, отчего умер ваш муж. Писали, что смерть могла быть спровоцирована и анаболиками, и процедурами по очищению крови…

— Я тогда, естественно, закрылась от всего внешнего мира: ничего не читала, телевизор не смотрела… Мне известно только то, что написано в медицинском заключении. Там всего три слова: «острая коронарная недостаточность». И, по-моему, бессмысленно искать причины, почему это произошло. Зачем? Ничего ведь не изменишь… У каждого организма свой ресурс, свой потенциал, и никому не известно, на сколько лет его хватит.

Можно, конечно, сказать, что Турчинский совсем себя не берег, не жалел, поэтому растратил так быстро, израсходовал свой ресурс. А возможно, в глубине души он чувствовал, что ему не так много отмерено, и спешил жить, каждый день был для него ценностью… Вовка любил повторять: «Лучше один день прожить как тигр, чем десять лет жить как осел». И несся по жизни стремительно, не оглядываясь, у него напрочь отсутствовали тормоза. Никакими силами я не могла остановить этого человека, это было невозможно…

— Ирина, глядя на вас, невозможно удер­жаться от комплимента. Вы выглядите просто замечательно — в отличной физической форме, глаза горят…

— Володя был очень светлым человеком, и ему не понравилось бы, если бы я распустила себя окончательно…

«Рядом со мной много людей, которым я дорога, которые во мне нуждаются, — дочка, родители, мама Володи Нина Николаевна. Так что я не имею права бросить всех и утонуть в своем горе...»
«Рядом со мной много людей, которым я дорога, которые во мне нуждаются, — дочка, родители, мама Володи Нина Николаевна. Так что я не имею права бросить всех и утонуть в своем горе...»
Фото: Михаил Клюев

Так что я слежу за собой, три раза в неделю обязательно хожу в фитнес-клуб. В тот самый, в котором мы с Володей познакомились. Там мой второй дом. Спортом занимаюсь всю сознательную жизнь — это уже привычка, не могу без физических нагрузок… Знаете, меньше всего мне надо, чтобы меня жалели. Я не жду от людей сострадания, так как не считаю себя бедной, несчастной, покинутой. Я — счастливая женщина, потому что у меня есть любимый мужчина и он всегда со мной — в моей голове, в моем сердце. И я не хочу представлять из себя некую черную дыру, которая всех пугает и только высасывает из других жизненную энергию. Рядом со мной много людей, которым я дорога, которые во мне нуждаются, — дочка, родители, брат, мама Володи Нина Николаевна, друзья. Так что я не имею права быть эгоисткой, бросить всех и утонуть в своем горе…

Володя любил повторять знаменитое высказывание Ницше: «Все, что нас не убивает, делает сильнее». Мне поневоле пришлось стать сильной и самостоятельной. У меня просто не было другого выхода. К тому же, мне кажется, внутри меня теперь есть стержень, который мне оставил Володя. Он тоже дает мне силу! Да что говорить обо мне? Горе Володиной мамы несравнимо с моим. За один год она сначала потеряла мужа, а потом единственного сына. Что может быть страшнее? И то, как Нина Николаевна держится, — для меня пример огромного мужества. Ее жизненная установка: «Никто никогда не должен видеть, что мне плохо». В свои 73 года она выглядит безупречно — хорошо одета, причесана, с макияжем, маникюром. Каждое утро занимается йогой либо делает зарядку, потом у нее по плану гимнастика для ума — разгадывает судоку.

Она безумно активная, у нее всегда уйма всяких дел. Говорит: «Я не собираюсь совсем старухой становиться. Даже не надейтесь». (Улыбается.) Теперь для Нины Николаевны мы с Ксюшей самые близкие люди. А внучка — просто свет в оконце. Мы постоянно созваниваемся. К сожалению, видимся нечасто. Живем далековато друг от друга, в разных концах Москвы… Слава Богу, постепенно боль немножко притупляется. 16 декабря, в годовщину смерти мужа, я соберу близких Володе людей в уютном ресторане, в котором муж любил бывать. И мы будем все вместе вспоминать Володю. А поскольку он был человеком веселым, позитивным, жизнерадостным, мне очень хочется, чтобы о нем вспоминали без грусти и слез.

— Как все-таки горько остаться вдовой в 35 лет. Вы задавались вопросом, за что Бог послал вам такое страшное испытание?

— Я задавала себе другой вопрос: «Хотела бы ты переиграть свою жизнь, будь такая возможность?

Представь, что у тебя не было бы этого несчастья. Но тогда вся твоя жизнь сложилась бы иначе: ты была бы с другим мужчиной, у тебя не было бы Ксюши…» И могу сказать точно, что ничего не стала бы менять… А к Богу у меня нет вопросов. Каждый человек проходит через горе, потери, страдания. Кто-то раньше, кто-то позже. Но это неминуемо… Знаете, сейчас я гораздо острее стала воспринимать окружающий мир. Если раньше была сосредоточена исключительно на своей семье — муже, ребенке, родителях, то теперь оглянулась вокруг и увидела, сколько ужасов, сколько трагедий в этом мире. Одинокие старые люди, брошенные дети — смотришь на них, и как-то стыдно себя жалеть…

И потом, не испытав боли, нельзя по-настоящему прочувствовать радость. Солнце светит, снежок идет — и это тоже повод для радости. Радуюсь успехам Ксюши. Она занимается хип-хопом, регулярно участвует в соревнованиях, и у нее уже есть победы… Я получаю огромное удовольствие от работы в собственном кафе, экспериментирую, придумывая новые блюда, общаюсь с посетителями. Еще пишу книгу о правильном питании… Я стараюсь все время двигаться, что-то делаю, и все, чем сейчас наполнена моя жизнь, приносит мне радость.

— Ирина, вы молодая, яркая, красивая женщина, на которую мужчины, естественно, обращают внимание. Понятно, что в вашей жизни может появиться человек, который захочет быть рядом, подставит плечо… — Сейчас у меня один любимый мужчина — мой муж.

Но Володя ни в коем случае не отгораживает меня от внешнего мира. Я не ушла в монастырь, живу среди людей… Где-то полгода назад я спросила батюшку Евгения, к которому часто обращаюсь за советом: «Как мне быть? Я осталась на земле вот в этом теле. А мой любимый мужчина никогда уже не будет со мной здесь, на земле. И что же мне делать?» Батюшка ответил так: «Ир, вот если ты спросишь Володю, хочет ли он, чтобы ты всю жизнь оставалась одна и проживала ее таким несчастным существом, с каждым годом высыхающим все больше? Или ему хочется, чтоб ты жила полной жизнью и была счастлива? Как думаешь, что он тебе ответит?» И я сразу успокоилась. Потому как точно знаю, что на этот вопрос мне ответит Володя…

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Астрологический прогноз на апрель 2024 года
«Завершающийся март оказался месяцем, невероятно увлекательным с астрологической точки зрения. Но предстоящий апрель готов побить его рекорд. Судите сами!» — говорит практикующий ведический астролог Ирина Орлова.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог