Ирина Чериченко: «Лысенков умеет удивлять»

В ее жизни было все — тяжелые травмы, уход из профессии, потеря близких, даже тюремная камера и монастырская келья…
Инна Фомина
|
11 Января 2012
Ирина Чериченко и Алексей Лысенков в своем загородном доме
Ирина Чериченко и Алексей Лысенков в своем загородном доме
Фото: Елена Сухова

Одна из первых больших ролей — Искра Полякова в фильме «Завтра была война» — сделала Ирину любимицей всей страны. Потом в жизни было все — тяжелые травмы, уход из профессии, потеря близких людей, даже тюремная камера и монастырская келья… Но ей удалось главное — не потерять себя. Сейчас Ирина Чериченко — счастливая женщина. Она вновь снимается в кино, играет на сцене, преподает во ВГИКе. Рядом с ней любящие и любимые люди — муж и сын.

В училище искусств на занятиях по народному танцу. 1979 г.
В училище искусств на занятиях по народному танцу. 1979 г.
Фото: Фото из семейного альбома

— Меня крестили в 14 лет, но по-настоящему я долго не понимала, что это такое — Бог. В августе 1988 года поехала в Псков, на съемки картины «Птицам крылья не в тягость». Эта поездка перевернула мою жизнь. Я увидела потрясающие церкви с искрящимися на солнце куполами, услышала колокольный звон, познакомилась с искренне верующими людьми. А то, что в день своего 25-летия встретила там своего троюродного брата — дьякона, с которым мы не виделись с детства, — разве это не чудо, не знак?! А потом мой партнер по съемкам Николай Бурляев свозил меня в Псково-Печерский монастырь к отцу Зенону. Там-то во мне и зародилось желание узнать монастырскую жизнь изнутри. Это рубеж, знак свыше, решила я, начинается новый этап моей жизни. Вернулась в Москву, долго размышляла, как жить дальше. Все вроде бы идет хорошо: работаю в театре, снимаюсь в кино, мужским вниманием никогда не была обделена…

Но мне захотелось побыть вдали от суеты, обрести душевный покой, разобраться в себе. Я решилась. Через восемь месяцев уехала в Эстонию, в Пюхтицкий монастырь послушницей…

Монастырскую жизнь я представляла себе плохо — знала о ней немного, исключительно по кинофильмам и книгам. Реальность оказалась гораздо суровее — ежедневный труд с пяти утра и до глубокой ночи. Но даже не это меня тяготило — грязной работы я не боялась, а к физическим нагрузкам человек с балетным образованием привычен — танцовщицы все семижильные. Мне хотелось общаться с другими послушницами. А это не приветствовалось. Здесь каждый существует очень замкнуто. Поэтому настоятельница часто советовала мне «поменьше болтать и не совать свой нос куда не надо».

За несоблюдение монастырских правил получала по полной: на меня наложили епитимью, перевели работать на кухню. А еще я колола дрова, полола огород, мыла полы, а ночью грехи отмаливала... Мое желание уйти от мирской жизни было искренним, но у меня ничего не получалось. Для меня служение Богу выражалось в чем-то гораздо более... значимом. Жизнь в монастыре — это крест, но не мой. А может, дело было в том, что этот этап своей жизни я воспринимала как актриса. Монастырь для меня стал красивой торжественной декорацией, в которой разыгрывалась некая пьеса. А я играла главную роль. Все девять месяцев, что я провела там, мне снился театр. То я репетирую, то жду своего выхода на сцену. Просыпаюсь и плачу от тоски. Наверное, так Господь показывал мне, что моя судьба — это театр. О сцене я мечтала с детства...

МАЛЕНЬКИЙ ЛЕБЕДЬ

Родилась я на Севере, в городе Полярный, где офицером-подводником служил мой отец.

«С Женей мы познакомились, когда мне было еще 13 лет. Он был женат, но пообещал мне, что разведется. И не обманул...»
«С Женей мы познакомились, когда мне было еще 13 лет. Он был женат, но пообещал мне, что разведется. И не обманул...»
Фото: Фото из семейного альбома

Там мои родители и познакомились, поженились. Мама приехала по распределению из Мелитополя. Работала хормейстером в Доме офицеров. Когда мне исполнилось четыре года, семья вернулась на Украину, в Запорожье. Здесь и климат был лучше, и вся наша родня жила. Как-то я зашла в Дом культуры, где работала мама. Случайно открыла дверь репетиционного зала и… умерла от восторга. Там занимались девочки из хореографического кружка — все, как на подбор, стройные, на пуантах. Я стала бредить балетом. Но выглядела в то время просто ужасно: полненькая, с кривыми сардельками вместо ног и короткой шеей — просто какой-то шарпей, а не девочка.

Но через год вытянулась, похудела и легко поступила в тот самый балетный кружок. Педагоги меня очень хвалили. Когда мне исполнилось девять лет, родители отпустили меня в Мелитопольское училище искусств. Ютиться в общаге не пришлось — я поселилась у двоюродной сестры, да и папа с мамой жили в часе езды. Со временем поняла, что при моем высоком росте сложно стать примой-балериной. Вершиной моей карьеры стала бы, наверное, одна из четверки в «Танце маленьких лебедей». Но я продолжала учиться — истово, с удовольствием. Мечтала танцевать классику… Во время выпускного экзамена по классическому танцу случилась катастрофа. Делая несложную поддержку, партнер не смог меня удержать. Я упала и буквально вошла коленками в пол. Не слышала хруста связок, хотя у меня произошел полный разрыв менисков.

Из-за сильнейшего шока даже не почувствовала боли. Только ощутила, как от ног по всему телу пошло приятное тепло. Тогда я впервые испытала фантастическое чувство парения, которое мне потом приходилось переживать не однажды. В момент смертельного отчаяния или страха моя душа отделялась от тела, и я словно смотрела на себя со стороны…

Прямо с экзамена «скорая» увезла меня в больницу, где мне удалили раздробленные мениски. Девять месяцев я ходила на костылях. Первое время каждый шаг причинял мучительную боль. А когда поняла, что о лаврах балерины придется забыть, не отчаялась. Спас мой деятельный характер. Не могу я долго переживать. В 16 лет получила диплом педагога-хореографа. Еще прихрамывая, пришла в наш мелитопольский Дворец культуры.

С Натальей Негодой в фильме «Завтра была война». 1987 г.
С Натальей Негодой в фильме «Завтра была война». 1987 г.
Фото: Еженедельник «Семь Дней»

Устроилась хореографом, занималась с детьми. Очень скоро вышла замуж за диск-жокея... С моим первым мужем мы познакомились, когда мне было еще 13 лет, Жене — 26. Конечно, ни о какой любви поначалу между нами речи не шло — мы просто дружили. Но вскоре Женя начал ухаживать за мной, очень деликатно и красиво. Женя был женат, но пообещал мне, что разведется. И не обманул. Быстро ушел из семьи, и, как только мне исполнилось 16 лет — на Украине в этом возрасте уже можно вступать в брак, — мы поженились. Муж меня обожал. Материальных проблем у нас не возникало — Женя собирал музыкальную аппаратуру, за которой приезжали даже из Киева. Вроде бы живи и радуйся. А мне было скучно — душа тосковала. Я скучала по сцене. И через год втайне от мужа и родителей рванула в Москву поступать в театральный институт. Решила: раз не стала балериной, буду артисткой…

С ТАКИМИ БРОВЯМИ ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ

В столице провалилась по всем статьям.

К творческому конкурсу не подготовилась. Да еще всех напугал мой украинский говор. Когда педагоги указывали мне на «фефекты фикции», я искренне удивлялась: «Та шо вы грите?! У меня жешь речь, как в телевизоре». В довершение всего в метро разрезали мою сумку и вытащили кошелек, и мне пришлось ночевать на Курском вокзале. А потом прямо в училище «увели» чемодан с одеждой. Но Москва все равно меня очаровала. Я познакомилась с милой женщиной, которая приютила меня в своей огромной коммуналке в самом центре, на улице Грановского. Квартиру расселяли, и несколько комнат уже пустовали. Эта женщина стала для меня родной, я крестила ее дочь… Засыпая, я слушала бой кремлевских курантов и думала: «Вот где я хочу жить!»

Но тогда мне пришлось вернуться домой. Через год я вновь приехала в Москву, уже подготовленная. Отборочные туры проходила во всех театральных училищах. В «Щепке» понравилась Юрию Соломину, а вот его жене, которая вместе с ним набирала курс, нет. Увидев меня, строгая дама презрительно сказала: «С такими бровями жить нельзя! Они же у нее кошмарные!» Я испытала шок, потому что всегда была уверена, что писаная красавица. А мои выщипанные по тогдашней моде в тонкую ниточку бровки просто блеск! Стояла как оплеванная, а Соломина продолжала: «Если все-таки хотите поступать к нам, к следующему туру брови отпустите!» Я растерялась еще больше. Как это — отрастить брови за два дня?! Подрисовала их карандашом. Но на втором туре недовольство вызвала уже моя речь: «Что за чудовищное «г»?!

«Хорошо, что отец-иностранец никак не участвовал в воспитании Филиппа. Сколько вокруг историй, когда такие мужья отбирают у россиянок детей…»
«Хорошо, что отец-иностранец никак не участвовал в воспитании Филиппа. Сколько вокруг историй, когда такие мужья отбирают у россиянок детей…»
Фото: Михаил Клюев

Мы же готовим артистов для Малого театра!» Ну что это такое: я им брови ращу, а оказывается, все дело в моем говоре! Зато когда я начала читать монолог Аксиньи из «Тихого Дона», в приемной комиссии заулыбались, зашептались: «Да она вылитая Быстрицкая». И допустили меня до общеобразовательных предметов. И вот тут я решила подстраховаться. У меня был и аттестат средней школы, и диплом училища. Поэтому и смогла подать документы сразу в два вуза — в «Щепку» и в «Щуку» к Евгению Рубеновичу Симонову. Но я не учла того факта, что сочинение везде пишется в один день. Надо было срочно определяться. Ночь перед экзаменом я не спала. Под утро, совершенно измучившись, решила бросить монетку и… отправилась в «Щепку». Попросила знакомых ребят занять мне в аудитории место, сама побежала на Арбат в Щукинское училище за аттестатом.

Мне его не выдают, говорят: «У нас нет таких полномочий. Вот придет секретарь и распорядится». У меня началась истерика, слезы просто хлынули из глаз. Наконец появляется секретарь, я бросаюсь к ней: «Миленькая, отпустите!» Она изумилась: «Ты с ума сошла? У тебя остался последний экзамен! О «Щуке» тысячи девушек мечтают». А я реву и твержу: «Отдайте документы». Не отпустила, уговорила остаться и даже сунула мне тетрадь с готовыми сочинениями. В Щепкинском училище на меня из-за этой истории очень обиделись, долго не отдавали мой аттестат — два месяца мурыжили…

Пока шли экзамены, мой муж приезжал ко мне на машине каждые выходные — а это около 1200 километров в одну сторону. Он продолжал меня любить, а я… Я была уже не с ним. Не потому, что в моей жизни появился другой мужчина.

Нет, просто у нас не было общего будущего. Женя, наверное, чувствовал это. Через полгода он сам предложил мне развестись. Сказал: «Я тебя очень люблю, поэтому не хочу мешать твоему счастью. А ты можешь быть счастлива только в своей профессии». Услышав это, я прорыдала несколько дней. Мне было невыносимо тяжело оттого, что он такой порядочный, такой любящий, а жизнь нас разводит. Я еще не понимала, что в этом и проявляется настоящая любовь — когда свою жизнь кладешь к ногам другого человека…

ХОДИТЬ УЧИЛАСЬ ЗАНОВО

В Москве адаптировалась быстро — я человек энергичный, деятельный. Ночами подрабатывала посудомойкой и уборщицей в арбатских ресторанах. Помогала родителям, высылала им московские макароны, дефицитные польские духи «Может быть», бананы.

«Ради ребенка надо было жить, работать. И я вкалывала. Сначала купила квартиру попроще, а потом вот эту большую, в самом центре Москвы»
«Ради ребенка надо было жить, работать. И я вкалывала. Сначала купила квартиру попроще, а потом вот эту большую, в самом центре Москвы»
Фото: Михаил Клюев

Но мама с папой все равно регулярно передавали мне поездом тяжеленные сумки с огромными кастрюлями наваристого борща и домашних котлет. От желающих встретить на Курском вокзале поезд с такой посылкой и дотащить ее до общаги отбою не было. Потрясающая мамина стряпня сметалась за пару дней. В общем, была не жизнь, а сказка. До определенного момента... В конце второго курса мы сдавали экзамен по сценическому движению. С двумя ребятами из Карачаево-Черкесии я исполняла ковбойский номер. В финале вскакивала на высокие кубы, а потом, спрыгивая с них, садилась в поперечный шпагат. На репетициях у нас все получалось отлично, а на экзамене кубы установили по-другому. И вот я вскакиваю на них и чувствую, что они подо мной разъезжаются. В шпагат я не села, а буквально рухнула и потеряла сознание.

И опять: никакого страха, никакой боли. Только парение в пространстве и ощущение тепла, которое разливается по всему телу. Я опять видела себя со стороны: как лежу без чувств, как вокруг мечутся преподаватели, как врач делает мне обезболивающий укол… И вновь больница, костыли. У меня была тяжелейшая травма — разрыв синфиса (внутрибедренной мышцы). Полтора месяца я не вставала с кровати, потом несколько недель заново училась ходить. Я смотрела на ненавистные костыли и плакала от обиды, потому что накануне рокового экзамена меня утвердили на главную роль Искры Поляковой в картину «Завтра была война». Поначалу этот фильм задумывался как курсовая работа студента ВГИКа Юрия Кары. Но потом ему разрешили снимать полнометражное кино. И роль Искры предложили не мне, а моей однокурснице.

Но Юра Кара зашел к нам в училище — поговорить с той девушкой, а встретил меня... Мне очень хотелось сыграть такой яркий образ. И вдруг — больница! Я была уверена: ради меня, никому не известной артистки, съемки не отложат. Но Кара сам приехал ко мне в больницу и сказал: «Не волнуйся, лечись, я тебя обязательно дождусь — мне разрешили отодвинуть съемки из-за твоей травмы». И он сдержал слово…

Премьера фильма прошла в кинотеатре «Октябрь», где еще полгода назад я подрабатывала уборщицей. Фильм прогремел не только у нас, его показали в десятках других стран. На свой первый серьезный гонорар — 580 рублей — я купила маленькие серьги с бриллиантами. Храню их до сих пор как талисман… Казалось бы, такой феерический успех откроет мне путь к вершинам профессии.

«Прямо с экзамена по классическому танцу «скорая» увезла меня в больницу. Девять месяцев я ходила на костылях. Но не отчаялась — спас мой деятельный характер»
«Прямо с экзамена по классическому танцу «скорая» увезла меня в больницу. Девять месяцев я ходила на костылях. Но не отчаялась — спас мой деятельный характер»
Фото: Михаил Клюев

Но в кино раз за разом предлагали роли а-ля Искра, а мне хотелось попробовать что-то другое. К тому же меня больше манил театр. Вначале работала в труппе у своего мастера Евгения Симонова, потом в Новом драматическом театре. Но везде платили немного, а я не могла не думать о таких прозаических вещах, как московская прописка и квартира. А тут узнала, что ребята из знаменитого танцевального ансамбля «Ритмы планеты» организуют коллектив для работы в Испании…

РУССКАЯ НИ ПРИ ЧЕМ

Мне казалось, что я вытащила счастливый билет — работа за границей для советского человека считалась верхом благополучия. Ожидания не обманули: солнце, море, шикарное шоу, хорошая зарплата — целых 45 долларов в неделю. При этом куча свободного времени — выступали мы только по вечерам.

Каждое утро я совершала пробежки вдоль моря и однажды познакомилась с двумя молодыми людьми. Они сказали, что приехали из Голландии. Приятные такие ребята. Предложили мне подработать водителем: раз в неделю отвозить их в Барселону или Мадрид. Плата за один такой рейс — 50 долларов. Согласилась с радостью. Мои «голландцы» почему-то между собой говорили по-португальски. Позже выяснилось, что родом они из Уругвая. Сами не садились за руль, так как у них давно отобрали права... Меня тогда ничего не насторожило. В течение двух месяцев я их возила. Однажды солнечным утром мы втроем вышли из гостиницы… Все произошло настолько быстро, что в первые секунды я ничего не поняла. На моих руках щелкнули наручники. И вот уже полицейские ведут меня к машине. Мир потемнел в моих глазах.

Хотя в эти первые мгновения я не почувствовала страха. Просто отключилась, упала в обморок прямо посреди дороги. На какое-то время душа моя рассталась с телом. Я увидела себя лежащей на мостовой без сознания, полицейских, которые пытались привести меня в чувство, приехавшую машину «Скорой помощи». Потом врачи сказали, что от мощнейшего стресса у меня случился микроинсульт. Пришла в себя я уже в тюрьме. Лежу на жесткой лавке и постепенно понимаю, что у меня парализована вся левая сторона. Не могу ни говорить, ни шевелиться. Все слышу, но сама не в состоянии произнести ни одного слова. Только из левого глаза постоянно текут слезы. В течение нескольких часов меня била дрожь. Полицейские отнеслись ко мне по-человечески — укрывали одеялами, даже кормили из ложечки... Вечером мне стало немного лучше, и меня

перевели в одиночку.

«В первый же вечер наш фиктивный брак превратился в реальный — Валера зашел ко мне в ванную...»
«В первый же вечер наш фиктивный брак превратился в реальный — Валера зашел ко мне в ванную...»
Фото: Фото из семейного альбома
И вот тут-то я узнала, что люди, с которыми меня задержали, оказались наркоторговцами... Мне устроили очную ставку с «голландцами». Надо отдать им должное, они сразу заявили: «Русская ни при чем. Она ничего не знает про наши дела. Отпустите ее...» Меня выпустили через три дня, так же неожиданно, как и задержали. Объявили, что я свободна, и вывели на улицу. Я не хотела оставаться в Испании ни одного дня, тут же собрала вещи и купила билет в Москву. Как только села в самолет, меня как будто прорвало: стресс, ужас перед неизвестностью, томительное ожидание — все это выплеснулось в слезах. Мне было так жалко себя, что я прорыдала все три с половиной часа полета.

БРАК ФИКТИВНО-НЕФИКТИВНЫЙ

В Москве мой дорогой Евгений Симонов без слова упрека вновь взял меня в театр.

Но у меня не было московской прописки. Я снимала комнату у добрейшей старушки Марии Тимофеевны. Понимала, что спасет меня только чудо — ну, например, фиктивный брак. В один из вечеров лежу на диване в своей комнате, страдаю. Приоткрывается дверь, заглядывает Мария Тимофеевна и говорит: «Чего лежишь? Вставай, косу плети и давай куда-нибудь лыжи востри». Я разрыдалась: «Ничего не хочу!» А она не унимается и выдает еще одну коронную фразу: «Нечего тут лежать. Лучше при жизни достаться мужикам, чем после смерти червякам. Эх, мне бы твои годы…» И я решилась хоть как-то встряхнуться. Взяла записную книжку, полистала и наткнулась на телефон старого приятеля — Валеры Яременко. Мы давно не виделись, но я подумала: «Вот бы с кем поболтать!

Валера всегда такой милый, приятный, веселый». Набираю номер Валериной коммуналки. Он снимает трубку, и по первым фразам нашего разговора я чувствую, что он мне очень рад: «Это чудо, что ты меня здесь застала! Я тут почти не бываю — живу у подружки. Сейчас случайно заскочил, убегаю на спектакль». — «А пригласи меня», — прошу я. «Конечно, приходи!» В общем, как и предлагала мне Мария Тимофеевна, я быстро «заплела косу» и побежала в Театр имени Моссовета, смотреть мюзикл «Иисус Христос — суперзвезда». Спектакль мне сразу поднял настроение. Яременко очень здорово играл роль Иуды. В антракте я зашла к нему за кулисы. Наговорила много комплиментов, он был счастлив, обнял меня. Тут в его гримерную зашли наши общие знакомые: «Ира, а что ты здесь делаешь?» И вдруг Валера выдает: «А она моя невеста. Вы что, не знали?»

В кабинете
В кабинете
Фото: Михаил Клюев

Тогда я восприняла его слова как шутку, посмеялась. После спектакля пригласила всю компанию к себе домой. По дороге позвонила Марии Тимофеевне: «У нас есть что-нибудь в холодильнике?» А она: «Конечно. И щи, и курочка». Получился пир горой, гуляли почти до утра. Когда гости собрались уходить, я вдруг расчувствовалась, расплакалась и рассказала свою грустную историю. «В общем, мне надо срочно выйти замуж», — закончила я. На что Валера тут же, не думая ни минуты, предложил: «Так выходи за меня и прописывайся». Вот такая мгновенная, бескорыстная помощь друга! Тогда я еще не знала, что Валера быстро свернет отношения со своей девушкой... Через неделю мы пошли жениться. Чтобы нас быстрее расписали, я взяла в театре накладку-живот, который тянул на шесть месяцев беременности, не меньше. В загсе завела жалостный монолог беременной женщины: «Зарегистрируйте нас побыстрее, а то жених на долгие гастроли уезжает».

И тут директор заведения, принимавшая у нас заявление, обняла меня: «Искорка моя любимая, да мы вам поможем — хоть завтра зарегистрируем! И музыкантов для вас предоставим бесплатно!» По специальным талонам мы с Валерой купили кольца, а также дефицитные продукты и спиртное. В загсе я продолжала изображать беременную, взяла у Леночки Дробышевой ее роскошное широкое свадебное платье — она недавно вышла замуж, находясь уже в интересном положении. Но как только вышли на улицу, под хохот друзей с облегчением достала из-под платья фиктивный живот. Свадьбу гуляли у меня в коммуналке. Веселились от души. Правда, друзья, прилично выпив, стали нас жалеть: «Как вы будете жить? У вас обоих такой бешеный темперамент!

Вы же друг друга поубиваете через неделю…» А я смеялась: «Мы оба хохлы, как-нибудь договоримся...» Под утро согласно традиции мы поехали в дом к жениху. Соседи Яременко по коммуналке куда-то уехали, чтобы не мешать новобрачным. Валера прибрался в своей комнате, везде поставил свечи, развесил цветные шары, в ванной розы положил. Не хватало только таблички «Номер для новобрачных». И так у меня на душе стало хорошо оттого, что вся эта эпопея с пропиской благополучно закончилась и что есть еще на свете такие классные мужчины… Когда Валера зашел ко мне в ванную и увидел меня в своем халате, он потянул за поясок и сказал: «Отдай, это мое...» Так в первый же вечер наш фиктивный брак превратился в реальный. Валера оказался замечательным, заботливым мужем, а наши отношения — легкими и приятными. Когда мы вместе ехали в метро, то излучали столько счастья, что люди улыбались, глядя на нас.

Иногда со словами: «Вы такие классные!» — кто-то протягивал мне конфету или яблоко... Я забеременела. Валера был на седьмом небе от счастья. Но у меня случился выкидыш. Ну а потом и страсть постепенно угасла. Видимо, двум актерам с буйным темпераментом трудно ужиться под одной крышей — так часто бывает. И после четырех прекрасных лет, проведенных вместе, мы развелись. Но дружба и симпатия остались. Я рада, что у Валеры сейчас чудесная жена, изумительный сын. А я… Я опять задумалась о возможных переменах в моей жизни.

ПРОМОУШЕН-ГЕРЛ. А ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

Я — актриса до мозга костей, но в начале 90-х заниматься любимым делом стало очень сложно. Казалось, еще немного — и закроются все театры, а фильмы будут снимать только самые низкопробные.

«В начале 90-х мне смертельно надоело получать копеечные гонорары, экономить на всем, жить на съемных квартирах. Я ушла из профессии. Это стало моей новой ролью — бизнес-леди»
«В начале 90-х мне смертельно надоело получать копеечные гонорары, экономить на всем, жить на съемных квартирах. Я ушла из профессии. Это стало моей новой ролью — бизнес-леди»
Фото: Михаил Клюев

Мне смертельно надоело получать копеечные гонорары, экономить на всем, жить на съемных квартирах. Я не видела для себя никаких перспектив и ушла из профессии. Начала подрабатывать промоушен-герл в валютных продуктовых магазинах — проводить презентации и дегустации. Дело для нашей страны было новое. Никто, включая меня, толком не знал, что это такое. Но я просто играла очередную, новую для себя роль. Научилась так угощать людей, что в конце вечера они покупали дорогущие коробки конфет и водку по заоблачной цене! Я была так успешна, что вскоре руководство крупной иностранной продуктовой компании предложило мне возглавить ее представительство в России. Я отвечала за растаможку фур с кондитерской продукцией и распространение ее по всей стране. И вновь для меня это стало новой ролью — теперь уже бизнес-леди.

Мне нравилось, как я выгляжу в элегантных строгих костюмах, нравились новые «декорации». Занятие бизнесом требовало полного погружения в проблему: я учила язык, ездила на зарубежные семинары, штудировала юридические документы. Мне повезло: судьба ни разу не свела меня с опасными людьми. Партнеры мои оказывались добропорядочными бизнесменами. А может, актерское чутье позволяло сразу раскусить людей, понять, не мошенники ли они… Однажды работа свела меня с одним американцем. Между нами начался очень бурный и страстный роман. Скоро я поняла, что беременна. Но моему возлюбленному ребенок был не нужен — он сразу мне об этом сказал. Я понимала, что буду растить малыша одна. Решила, что дам ему свою фамилию и отчество у него будет, как у меня.

Это был очень долгожданный ребенок. Мне ведь вскоре исполнялось 33, а родить никак не получалось. На тот момент я еще не заработала на квартиру, да и приличных денег не накопила, но меня это абсолютно не волновало. Сейчас думаю, что все случилось к лучшему. Хорошо, что отец-иностранец никак не участвовал в воспитании Филиппа. Сколько вокруг историй, когда такие мужья отбирают у россиянок детей…

ОТЛОЖЕННЫЙ РАЗГОВОР

Мне хотелось как можно скорее рассказать родителям, что у них появится внук или внучка. Ведь они переживали, что у меня до сих пор нет детей. Но я боялась сглазить свою беременность и все откладывала разговор с родителями. Как вдруг мама сама позвонила мне. Она плакала, говорила, что у отца обнаружили рак легких на последней стадии и дни его сочтены.

Фото: Михаил Клюев

Ошеломляющее, убийственное известие. В такой ситуации я просто не смогла сказать маме о том, что беременна. Засобиралась в Запорожье. Думала: «Приеду, обниму папу и маму, тогда уж все расскажу им». На следующее утро раздался междугородний телефонный звонок. Я иду к телефону и уже знаю, что услышу. Все внутри похолодело. Дрожащей рукой беру трубку, спрашиваю: «Что? Папа?» И слышу в ответ голос родственницы: «Нет. Мама. Она скончалась ночью от сердечного приступа...» Мама часто говорила: «Если Слава умрет, я не смогу жить, что-нибудь с собой сделаю». Когда отец заболел, она страшно переживала. Вот сердце и не выдержало. Папа мой скончался в ночь моего приезда. Жуткая картина: люди приходили прощаться с мамой, а дома стоял еще один гроб. В этот момент я была на шестой неделе беременности, а родители так и не узнали об этом.

Я решила, что ребенок мне послан Богом в утешение. Не знаю, как иначе смогла бы пережить потерю родителей, наступившее абсолютное одиночество. Но ради ребенка мне надо было жить, работать. И я вкалывала. Вскоре купила собственную квартиру. Сначала попроще, а потом вот эту большую, в самом центре Москвы. И тут поняла — в бизнесе я достигла всего, чего хотела.

Я ЗНАЛА ЕГО СТО ЛЕТ

Мне казалось глупым обзванивать режиссеров и говорить: «Это Чериченко. Помните, 15 лет назад я сыграла Искру. Нет ли у вас роли для меня?» И вдруг — звонок от режиссера Вани Щеголева, которого я знаю еще по Щукинскому училищу. Он спрашивает: «Ира, ты еще имеешь отношение к актерской профессии или по-прежнему вся в бизнесе?

У меня есть к тебе предложение». Я даже подпрыгнула: «Конечно, имею отношение!» А внутри все кипит от радости. Ваня продолжает: «Я снимаю картину «Смотрящий вниз». В главной роли Андрей Соколов. Тебе предлагаю роль его жены. Денег мало, но, по-моему, гонорар для тебя сейчас не главное». Я радостно подтверждаю: «Да-да, не главное». Так в 2002 году я вернулась в кино. А через год и на театральную сцену. Андрей Соколов поставил спектакль «Койка» и предложил мне ввестись на роль, которую уже играла Аня Терехова. Если возвращение в кино прошло безболезненно, то вновь освоиться на сцене оказалось сложным делом. Я репетировала месяц за месяцем, но былая уверенность все никак не возвращалась — мне было неудобно, некомфортно, мучительно. В конце концов я дала себе зарок: если до 40 лет не сыграю этот спектакль, с театром покончено.

«Я рассмеялась: «Лысенков, что-то ты зачастил мне звонить. Пора от слов переходить к делу. Давай сходим в ресторан». Мы встретились, поужинали… и с тех пор вот уже семь лет живем вместе»
«Я рассмеялась: «Лысенков, что-то ты зачастил мне звонить. Пора от слов переходить к делу. Давай сходим в ресторан». Мы встретились, поужинали… и с тех пор вот уже семь лет живем вместе»
Фото: Елена Сухова

И ровно за два дня до рубежной даты, до моего юбилея, на гастролях в Питере Андрюша назначает меня в спектакль. Я в шоке, в панике, хотя мои партнеры — Андрей Соколов, Лена Ланская, Алена Бабенко — всячески меня подбадривают. В кулисах меня била дрожь, но как только вышла на сцену, ощутила такое блаженство, такую радость. Не помню, как отыграла спектакль, — полтора часа проскочили как одна секунда. Я по-настоящему вернулась в профессию. А вскоре и в личной жизни началась новая страничка…

Лешу Лысенкова я знаю сто лет: вначале по «Щуке», потом мы вместе работали в Театре имени Рубена Симонова. У нас случился красивый, но непродолжительный романтический «эпизод», так сказать, военно-полевой роман. Мы же девять месяцев были вместе на гастролях, а в таком замкнутом коллективе всегда завязываются какие-то отношения — с кем-то дружба, с кем-то любовь.

Вот и у нас с Лешей случилась такая нежная история. Потом я ушла из театра, роман закончился сам собой, но я всегда вспоминала об Алексее очень тепло. 23 октября 2002 года мы встретились на Дне училища. Обнялись, разговорились. Видимо, так были рады видеть друг друга, что сокурсники посчитали нужным предупредить меня: «Осторожно, у Леши молодая жена и маленький ребенок. Так что не флиртуй с ним». А я почему-то сказала: «Жена не стена, подвинется. И вообще, на правах бывшей девушки мне можно». Все вокруг засмеялись. А в середине вечера стало известно о захвате заложников на мюзикле «Норд-Ост». Все «щукинцы», работавшие тогда на телевидении, помчались готовить репортажи. Леша тоже уехал. И мы вновь потеряли друг друга из виду на два года.

Вдруг Лысенков позвонил — безо всякого повода. Тогда он уже жил один. Я удивилась, а он еще больше. Оказалось, Алексей набирал номер знакомого актера, но ошибся одной цифрой и попал ко мне. Я пошутила: «Это судьба, нам надо задуматься». Прошла еще пара месяцев. Поздно ночью Леша звонит уже «по поводу» — поздравил меня с 8 Марта и напросился на чай. А я не очень хорошо себя чувствовала, сказала: «Лешенька, я рада тебя видеть, но только через пару недель. Пока нет сил». Через две недели вновь звонок: «Как себя чувствуешь? Я тут по телевизору смотрю «Завтра была война». Я рассмеялась: «Лысенков, что-то ты зачастил мне звонить. Пора от слов переходить к делу. Давай сходим в ресторан». Мы встретились, поужинали… и с тех пор вот уже семь лет живем вместе. При моем фонтанирующем, все сметающем на своем пути характере — я же по гороскопу Лев — Леша просто находка для меня.

Он мягкий, бесконфликтный Водолей. Уютный и комфортный, всегда излучает тепло и доброту. Мы две взаимодополняющие половинки. Недавно Алексей сделал мне невероятный подарок. Он заядлый курильщик, а я астматик, не выношу дыма от сигарет. Много лет я его пилила, долбила, чтобы он поберег свое здоровье и мое. И наконец Леша бросил курить. Тешу себя надеждой, что он совершил этот подвиг — покончил с никотином — ради меня. Он вообще умеет меня удивлять и радовать. Мы оба трудоголики, и иногда наваливается столько дел, что на близких людей не хватает времени. Летом я снималась в сериале «Невидимки», работала по 16 часов в сутки. Даже перестала приезжать в Лешин загородный дом, жила у себя на квартире — чтобы не терять времени на дорогу. И он ни разу меня не упрекнул.

Только иногда неожиданно приезжал на съемочную площадку. Вижу его и волнуюсь: «Что случилось? Почему ты здесь?» А Леша улыбается: «Соскучился, хочу услышать твой голос. Я и Филиппа с собой прихватил». Алексей быстро нашел контакт с моим сыном, а Филипп подружился с Лешиным Колей, он младше на четыре года. Сейчас Филипп во Франции, учится. Мы скучаем по нему… Я — счастливая женщина. Занимаюсь любимой профессией, у меня есть сын, муж. Я всегда была окружена мужским вниманием, всегда была обласкана, залюблена. Но ни разу не подбирала спутника жизни по размеру кошелька. В самые трудные мгновения жизни никогда не опускалась до того, чтобы жить с мужчиной из-за денег. Всегда жила только сердцем...

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Таро-гороскоп на апрель 2024 года для всех знаков зодиака
Апрель станет непростым месяцем. С первых дней Меркурий развернется и пойдет в обратном направлении, поэтому многие знаки окажутся перед выбором или их дела начнут буксовать. Каждому представителю зодиакального круга не помешает помощь или хотя бы совет. Карты Таро укажут правильный путь для каждого, с этими рекомендациями вы сможете избежать проблем и даже выбиться в лидеры.

Таро-гороскоп на апрель 2024 Овен




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог