Галина Волчек: «Я очень гордилась, что в «Современнике» были разрешены первые шесть песен Высоцкого»

В откровенном интервью режиссер рассказала о том, как создавался театр, о работе с Ефремовым и отношениях с Евстигнеевым.
Екатерина Рождественская
|
24 Марта 2016
Галина Волчек
Галина Волчек. 2016 г.
Фото: Александр Васильев

«Шестьдесят лет назад нас приютила замечательная женщина, Мария Андреевна Попова — прообраз той самой знаменитой Анки-пулеметчицы из фильма «Чапаев». Она жила на улице Горького, в хорошей квартире, и выделила нам комнату. Помню, Мария Андреевна рассказывала какие-то невероятные, но тем не менее правдивые истории про Чапаева», — вспоминает Галина Волчек в интервью Екатерине Рождественской.

Галина Борисовна: Этим летом я была в Юрмале. Там живет много наших людей, крупные бизнесмены имеют там дома и ездят на лето. И вот одни знакомые, воспользовавшись тем, что я приехала, собрали всех в гости. Был длинный большой стол с прекрасной едой, с веселыми тостами. Все меня очень радостно приветствовали, говорили добрые слова про театр — это было приятно. Но тут встает один человек: «Галина Борисовна, вы меня спровоцировали на признание. Мой тост будет в некоторой степени исповедью». Все переглянулись: ну, солиднейший ведь человек. Правда, я тогда не знала, кто он...

Екатерина: Потом узнала?

Галина Борисовна: Да. Ты слушай. В общем, пошла исповедь. Он говорит: «Вы знаете, с чего начался мой бизнес? Когда я учился в 9-м классе, стал фарцевать билетами в «Современник». Два билета на спектакль «Двое на качелях» можно было тогда обменять на четыре билета на Таганку».

Екатерина: А где он доставал к вам билеты?

Галина Борисовна: Да нельзя было достать! Не­возможно. Только купить в кассе в день предварительной продажи. С ночи очередь занимали. У них была целая организация вот таких мальчиков. Первым делом они брали билеты для себя, потом — на продажу. Очередь занимал один человек, потом подходил другой, они писали номера на руке... Короче говоря, этот человек, крупнейший бизнесмен — нефть, газ, что-то такое, — оказывается, из тех мальчиков в шапках с помпонами, которые выстаивали наши очереди за билетами.

Евгений Евстигнеев и Галина Волчек
«Евстигнеева я узрела в Школе-студии. Совершенно необыкновенный человек, уникальный типаж — по-другому не скажешь. И кончилось это тем, чем кончилось» С Евгением Евстигнеевым в спектакле «Голый король». 1960 г.
Фото: RUSSIAN LOOK

Екатерина: Что за шапочки?

Галина Борисовна: У них были шапочки с помпонами — отличительный знак такой. Как сейчас эта очередь у меня перед глазами. А ведь через месяц «Современнику» 60 лет, что даже представить себе трудно. Сегодня я прихожу в зрительный зал и вижу, как он помолодел… Конечно, к нам ходят и наши ровесники, и, когда мы приезжаем куда-то на гастроли — в Америку, в Израиль, — нам несут трясущимися руками пожелтевшие наши программки пятьдесят какого-то года. Но при этом в Москве ты видишь молодой зрительный зал и думаешь: «Господи, да это ведь уже внуки тех, кто когда-то стоял в очередях в шапочках с помпонами на площади Маяковского!» Там был наш первый дом...

Екатерина: А почему вас попросили с площади Маяковского?

Галина Борисовна: Там здание было очень уже ветхое. Мы сами все время боялись, что рухнет балкон, куда каждый вечер набивались толпы. Но когда наши первые стены разбивали кувалдами, мы стояли там все и плакали.

Екатерина: А это прямо при вас было? Вот как сейчас в Москве ларьки сносят?

Галина Борисовна: Ну, мы знали, когда будут сносить, и все пришли. И кто-то даже сумел табличку с адресом забрать: «Площадь Маяковского, дом 1». А рабочие говорят: «Да чего вы плачете-то, да это здание — говно, и вообще, ну что оно тут стоит?!» Вот как мы могли объяснить, что там каждая труба была выкрашена нашими руками, что мы сами мыли люстру, кое-как ухитрившись опустить ее вниз? До этого у нас не было своего помещения, мы работали где придется: то в гостинице «Советская» (там, где теперь театр «Ромэн»), то филиал МХАТа нам давал возможность на своей сцене в их выходные что-то сыграть. Когда-то у нас не было никакого статуса, мы были никто.

Все началось, когда мы учились на 3-м курсе Школы-студии МХАТ. У нас (у меня, у Игоря Кваши, Людмилы Ивановой, еще нескольких ребят, которые потом стали артистами «Современника») преподавали мхатовские старики — как нам говорили: замечательные артисты. Между ними и нами, с нашей жизнью, с нашими проблемами, лежала пропасть. И вот пришел новый педагог, молодой — Олег Ефремов, это был его первый опыт в преподавании. Конечно, и с ним у нас была разница в возрасте: мы — третьекурсники, а он уже артист Центрального детского театра, на семь-восемь лет нас старше. Но все же он был одним из нас, мы говорили на одном языке. И сразу сложилась какая-то дружественно-творческая атмосфера. Панибратства не было. Просто мы увидели человека с абсолютно новыми идеями, терминологией, поступками. И мы услышали слово, которого никогда прежде не слышали: гражданственность…

Галина Волчек и Олег Ефремов
«Олег Ефремов был одним из нас, мы говорили на одном языке. Панибратства не было. Просто мы увидели человека с абсолютно новыми идеями» 1977 г.
Фото: РИА НОВОСТИ

Екатерина: Была пропаганда, а стала гражданственность.

Галина Борисовна: Именно так! Он объяснил: гражданственность — это то, ради чего вы выходите на сцену. Ведь недостаточно знать, КАК играть, главное — ЧТО. На самом деле он ничего не придумывал, это все есть в великом учении Станиславского, просто об этом подзабыли. Честно говоря, это были не лучшие годы для МХАТа и по репертуару, по умению говорить с публикой на одном языке. А Ефремов придал сценическому искусству какой-то новый, абсолютно созвучный времени смысл. И нас, тогдашних сопливых мальчишек и девчонок, обратил в свою веру, в свою мечту… Например, начал с нами репетировать Розова, тогда только начавшего свою драматургическую судьбу.

Екатерина: Небось влюблялись в Ефремова девки-то.

Галина Борисовна: Ну а как же! И девки влюблялись. Да все вообще в него влюблялись, и мальчики тоже. Он стал нашим лучшим другом. Репетировать было негде — мы шли ко мне домой, к моему папе. А когда я от папы ушла в самостоятельную жизнь, поженившись с Евстигнеевым, все стали собираться в нашей съемной квартире.

Екатерина: А что ты тогда нашла в Евстигнееве? Он такой же был в жизни, как потом в кино? Такой тихий, очень интеллигентный?

Галина Борисовна: Да какой же он был интеллигентный? Совсем не интеллигентный.

Екатерина: Серьезно?

Галина Борисовна: Совсем! Он из очень простой семьи. Вырос на окраине Горького (современное название — Нижний Новгород. — Прим. ред.), в районе под названием Канавино. У них там был покосившийся домик, где он жил с мамой. И поначалу Женя работал слесарем на заводе «Красная Этна». Но при этом еще на барабане играл — виртуозно подбрасывал в воздух палочки и ловил их, не прекращая стучать. Вот его и позвали подработать в кинотеатр — перед сеансами ведь раньше музыканты играли.

Галина Волчек с Артуром Смольяниновым, Евгением Каменьковичем и Никитой Ефремовым
C Артуром Смольяниновым, Евгением Каменьковичем и Никитой Ефремовым. 2011 г.
Фото: Юрий Зайцев

Екатерина: Шикарно. То есть это тебя и прельстило?

Галина Борисовна: Этого я не видела, только слышала от директора Горьковского театрального училища — Виталия Александровича Лебского. Тот, придя с женой в кинотеатр, однажды увидел Евстигнеева и настолько обалдел от этого человека, что подошел к нему и спросил, не хочет ли он прийти в училище и прочитать басню, прозу и стихотворение. Вот таким образом благодаря Лебскому Евстигнеев и поступил в Горьковское театральное училище. А когда отучился, выяснилось, что он недостаточно ярок для Горьковского театра. Был хороший театр такой в городе Горький. И Женя уехал во Владимир, и там начал свою актерскую жизнь. А тут во Владимир нагрянула выездная приемная комиссия студии МХАТ — набирать абитуриентов. И Евстигнеев, будучи уже любимцем публики, комиком, заставлявшим зал так хохотать, что неудобно даже сказать, чем это дело кончалось, пришел в эту комиссию и объявил, что желает стать студентом Школы-студии МХАТ. И его сразу взяли, причем не на первый курс, а, по-моему, сразу на третий. Короче, он был старше нас по возрасту, но моложе нас по курсу. И вот в Школе-студии я его узрела. Совершенно какого-то необыкновенного человека, уникальный типаж — по-другому не скажешь. И кончилось это тем, чем кончилось.

Екатерина: Дениской.

Галина Борисовна: Вот именно. Честно говоря, я уже так много раз про Евстигнеева рассказывала, все эти подробности: и какой он был молодец, и какой талант, и какой муж... Так что когда меня просят сейчас с какого-нибудь телеканала: «Ну пожалуйста, мы готовим передачу про Евстигнеева», — я отвечаю: «Придумать вторую свою жизнь я не могу, а про единственную я уже все давно рассказала». И я, и Денис, мы просто уже не находим новых слов, чтобы говорить про Женю. А повторять старые слова невозможно. При этом «Современником» на самом деле за 60 лет столько прожито, столько пройдено! Уж точно есть о чем рассказать.

Галина Волчек с  Юрием Богатыревым
«Раньше, когда артист подписывал договор на съемки в кино, там было написано «в свободное от работы в театре время». Теперь не так. И нам трудно. Театр становится для артистов запасным аэродромом...» С Юрием Богатыревым в фильме «Уникум». 1983 г.
Фото: LEGION-MEDIA

Екатерина: А вот сама идея на основе вашего курса создать собственный театр — это была придумка Ефремова или ваша общая: вы просто болтали, болтали и доболтались?

Галина Борисовна: Нет, конечно, это была идея Ефремова. Другое дело, что он сумел настолько заразить нас этой идеей, что мы готовы были на все ради нее. Хотя многие уже работали в каких-то хороших театрах… Мы как раз окончили Школу-студию. Игоря Квашу взяли во МХАТ, Лиля Толмачева в Саратове работала, потом приехала в Театр имени Моссовета, там играла какие-то большие, главные роли, и так далее. Но Ефремов сказал: «У нас должен быть свой театр! Давайте поставим спектакль и добьемся».

Екатерина: Я все-таки не очень понимаю, что им руководило? В Москве было много готовых театров, где он мог бы работать. Чего ему не хватало?

Галина Борисовна: Как чего не хватало? Не хватало правды, гражданственности. И он нас этим так заразил, что мечта о новом театре нам глаза уже застилала. И мы готовы были на любые условия! Наш первый спектакль «Вечно живые» репетировали по ночам, потому что вечерами все играли по своим театрам. Как я уже говорила, нам всякий раз приходилось искать для этого место. В какой-то момент нас приютила замечательная женщина, Мария Андреевна Попова — та самая знаменитая Анка-пулеметчица из дивизии Чапаева. Она жила на улице Горького, в доме № 6. Я приятельствовала с ее дочерью Зиной, работавшей в Академии педагогических наук, и вот они нас пригласили репетировать к себе, выделили нам комнату в своей хорошей квартире. Помню, Мария Андреевна рассказывала какие-то невероятные, но тем не менее правдивые истории про Чапаева...

Екатерина: Вот прямо настоящая Анка-пуле­метчица? Но почему же тогда она Анка, если она — Мария?

Галина Борисовна: Не знаю подробностей, почему у Фурманова она сделалась Анной. Она только один раз стреляла из пулемета, а вообще-то была медсестрой. Помню ее рассказ, как они вошли в какой-то город, захватили аптеку. Ей Василий Иванович сказал: «Ты, Маша, будешь медсестрой. Вот тебе порошки — лечи наших бойцов». А она понятия не имела, что это за порошки! Ну вот стоят какие-то мешки, в них что-то белое, как мел. Она палец в порошок сунула — и на язык. Вроде бы на вкус ничего. Ну и стала смешивать. Это лекарство, мол, от головы. А это — от простуды. Ну вот, всякие такие были рассказы, нам очень нравилось. И еще Мария Андреевна нас угощала. Это же были небогатые годы, мы какие-то все ободранные, полунищие, а у Марии Андреевны паек по талонам. И когда мы приходили ночью, она выставляла для нас на стол разные вкусности. Просто замечательная была женщина!

Галина Волчек с Олегом Табаковым
«На спектакли «Современника» билеты достать было невозможно. Только купить в кассе в день предварительной продажи. И очередь занимали с ночи» С Олегом Табаковым в спектакле «Баллада о невеселом кабачке». 1967 г.
Фото: Михаил Строков/ТАСС

Позже она написала книгу, в которой заодно рассказала и о том, как они с дочерью помогали «Современнику» — в те времена, когда нас еще никто не знал. А чтобы нас узнали, нам потребовались все наши бойцовские качества. Лелик Табаков исполнял в нашей компании обязанности директора. Портфель, в котором умещались все наши жалкие бумажки, был всегда при нем. А мне досталась другая обязанность: я сидела за спиной у кассира в театральной кассе на улице 25 Октября. Мне было позволено после того, как человек купит билет в какой-нибудь театр, из-за ее плеча сказать: «А вы не хотите на спектакль Студии молодых актеров?» Тем временем Кваша, Толмачева, кто-то еще ходили по институтам и рассказывали про нас. Тогда же не было никакой рекламы...

Екатерина: То есть вот Студия молодых актеров, и все? А название «Современник» как у вас появилось?

Галина Борисовна: Позже, через год или два после первого спектакля. Название, конечно, Ефремов предложил, а мы сразу на него откликнулись, не подумав о том, что нам придется всю жизнь за это название расплачиваться. Современным нельзя быть пять — десять лет. Если это твое имя, то всю жизнь ему надо соответствовать. И когда тебе сорок, и когда шестьдесят. А это ой как непросто.

Екатерина: Так как же вы так быстро стали известными? Это молва на вас работала или что?

Галина Борисовна: Безусловно, работало сарафанное радио. Но не только это. Просто, понимаешь, мы были на одной какой-то «всеплощадке». Не знаю, как это иначе выразить. Эта площадка никак не называлась, у нее не было адреса. Просто мы все дружили. Вот, например, физики к нам сразу пришли и стали первыми нашими зрителями. Наши грандиозные, великие физики: Лев Ландау, Бруно Понтекорво, Аркадий Мигдал…

Галина Волчек с Владимиром Высоцким
«Я не помню, сколько времени спектакль лежал готовый. Но я настаивала: мне нужны песни Высоцкого! И очень потом гордилась, что у нас были «залитованы», то есть разрешены, первые его шесть песен» С Владимиром Высоцким. 1977 г.
Фото: РИА НОВОСТИ

Екатерина: Почему именно физики, почему не биологи или не врачи?

Галина Борисовна: А не знаю, так случилось.

Екатерина: Наверное, физики — это потому, что вы — лирики.

Галина Борисовна: Поэтов на этой «всеплощадке», кстати, тоже хватало. Рядом с нами как-то сразу появились и Роберт Рождественский с Аллой Киреевой, твои родители... И Женя Евтушенко со своей женой Галей, и Белла Ахмадулина, и Вася Аксенов, без которого просто трудно представить «Современник». Они тоже только начинали, вся эта каша одновременно заваривалась.

Екатерина: А после спектакля, наверное, вы все вместе шли за кулисы или куда-то еще заваливались выпивать...

Галина Борисовна: Ну конечно, и выпивали, и заваливались, когда уже стало на что. В ресторанах «Арагви», «Узбекистан» мы могли хоть раз в месяц, но посидеть. В Дом актера на Пушкинской, в ЦДЛ тоже ходили, но это позже. Помню, мы там постоянно встречались с Михаилом Светловым. А надо сказать, это было время, когда Ефремов всем актерам предлагал попробовать себя в режиссуре. Он боялся приглашать режиссеров со стороны, чтобы не нарушить какой-то нашей творческой общности. Ну и все попробовали, между прочим. И вот, когда Женя Евстигнеев поставил чешскую комедию «Третье желание», на прогон пригласил Светлова. Михаил Аркадьевич много смеялся. А потом сказал, картавя на все буквы: «Хорошо. Но, боюсь, репертуарную комиссию ты не рассмешишь — этих людей рассмешить могут только чужие похороны». Вот, представляешь, я всякие такие шутки до сих пор помню, через полвека...

Екатерина: А вот комиссия — как это было? Они конкретно говорили, в каком месте и что нужно поменять?

Галина Борисовна: Иногда что-то требовали поменять, а иногда их в целом не устраивало. Только с 15-й попытки удалось сдать спектакль «Эшелон», который я потом почти по всему миру поставила, в том числе в Америке. А со спектаклем по Тендрякову «Без креста» нас вызывали на Идеологическую комиссию при ЦК, там ведь на сцену выходил человек в поповской рясе. Еще я ставила пьесу эстонского драматурга, называлась она «Свой остров». Такая симпатичная, но не великая пьеса, просто современным языком написанная, и мне хотелось ее чуть приподнять и обобщить какие-то вещи. И я придумала, что один из героев, которого играл Кваша, будет сидеть на самом краешке сцены, ногами в зрительный зал, и петь песни Высоцкого. Володя специально по моей просьбе написал несколько песен, а другие мы взяли у него уже существующие. Но Управление культуры встало насмерть: пожалуйста, играйте, но без песен Высоцкого. Можете взять любые стихи. Даже Северянина…

Галина Волчек с  Валентином Гафтом
«Современным нельзя быть пять?десять лет. Если имя театра — «Современник», то всю жизнь ему надо соответствовать. И когда тебе сорок, и когда шестьдесят. А это ой как непросто» С Валентином Гафтом на репетиции спектакля «Заяц. Love Story». 2007 г.
Фото: RUSSIAN LOOK

Екатерина: Почему «даже»? Какая связь с Вы­соцким?

Галина Борисовна: Никакой вообще. Просто Северянин тоже считался под запретом. Но я настаивала: мне нужны песни Высоцкого. Я не помню, сколько времени спектакль лежал готовый, мне говорили — выпускай. Я не выпускала. И в итоге нам все-таки разрешили! Я очень потом гордилась, что у нас были «залитованы», то есть разрешены, первые шесть песен Высоцкого.

Екатерина: Значит, ты ставила условие, что вот не выпущу спектакль без такого-то момента, и они вынуждены были соглашаться?

Галина Борисовна: Ну как... Это не было условием…

Екатерина: Нет, ну получается, это именно условие!

Галина Борисовна: Да. Но сейчас все это рассказывать просто как-то даже неловко. Это уже такое общее место, все знают, что это было, и несмотря на это, мы все равно хорошо и интересно жили. Кстати, когда я уже в 1989-м выпускала «Крутой маршрут», уже в других реалиях, уже была другая погода на улице, помню, как я сидела и все не начинала прогон. Мне помреж говорит: «Ну что вы не начинаете, Галина Борисовна, мы ждем, все готовы». А я ловлю себя на мысли, что жду, когда придет комиссия. Которая не пришла, потому что ее уже не существовало.

Екатерина: При другой погоде легче стало с театром управляться или тяжелее?

Галина Борисовна: В последнее время очень трудно. Это один из самых больших экзаменов на прочность, когда театр становится для артистов запасным аэродромом. Если раньше, когда артист подписывал договор на съемки в кино, там было написано «в свободное от работы в театре время», то сейчас он приходит со своим листочком и говорит: «У меня этот месяц свободный, а потом я уезжаю на съемки». Потому что ну зачем заниматься демагогией, что артист должен сидеть в театре, а не идти сниматься в кино, где ему заплатят так, что он сможет содержать семью. Я понимаю, что надо как-то входить в положение...

Галина Волчек с сыном Денисом
С сыном Денисом в загородном доме. 2008 г.
Фото: Елена Сухова

Екатерина: Ну а в твое положение не входят? Или входят и выходят?

Галина Борисовна: Молодец. Входят и выходят, точно. Нет, есть, конечно, верные театру люди. Но есть и звезды, они везде есть... Меня упрекают в театре, что это я их разбаловала. Ну да, наверное. Я люб­лю артистов. Хочу любить...

Екатерина: А как можно всех любить, с другой стороны?

Галина Борисовна: Всех одинаково любить невозможно, но про всех думать и обо всех заботиться я должна. Я очень горжусь тем, что мы собрали за последние годы очень хорошую молодую труппу, и молодые артисты встали абсолютно в один ряд с нашими аксакалами — теми, кто прославил театр. Это удивительно, какую долгую историю прожил «Современник». За это время возникали самые разные моды. Сначала мы выдержали конкуренцию с Таганкой, которая появилась позже нас. Потом — с «Ленкомом», еще позже — с Театром Фоменко. Слава богу, это все наши друзья, люди, с которыми мы не соперничали, мы просто жили рядом и радовались тому, что и у нас, и у них полные залы. И вот зритель «Современника» до сих пор нам верен. Хотя совсем недавно мы очень боялись, что он не поедет за нами на Яузу. А поехал!

Екатерина: Ну как не поехать? Едут же не в здание.

Галина Борисовна: Конечно, но «Современник» — это не только бренд, это еще и бренд с определенным адресом. При том, что мы переехали туда уже после ухода Ефремова, за эти годы Чистые пруды стали намоленным местом и для Москвы, и для москвичей. А сейчас мы вынуждены были уехать, потому что здание нуждается в ремонте. При том, что я уже не уверена, что он вообще когда-то начнется. Пока к нему готовились, выросли цены, и сильно. Сейчас денег, запланированных на его проведение Москвой, хватает в лучшем случае на две трети — такая вот ситуация в стране, я же понимаю, ее нужно пережить...

Галина Волчек
«Есть верные театру люди. Но есть и звезды, как и везде... Меня упрекают в театре, что это я их разбаловала. А что поделать, если я люблю артистов?»
Фото: Елена Сухова

Но это все равно как если бы ты решила отремонтировать квартиру и в процессе поняла, что у тебя хватает только на ванную, а на комнаты, коридор и кухню — нет. В случае с частной квартирой такое возможно, а в случае с театром, мне кажется, нет. Так что пока мы играем на Другой сцене — так называется наша малая сцена на Чистых прудах. А все спектакли Основной сцены — во Дворце на Яузе. Конечно, по сегодняшним понятиям это не театральное здание, хотя когда-то там был театр. Сегодня сцена должна быть оснащена более или менее современными светом, звуком. А поскольку здание относится к памятникам культурного наследия, там нельзя даже панель прибить. Правда, и у нас дома, на Чистых прудах, сцене не хватало современного оснащения. Мне это очень сковывает руки и создает большие трудности.

Екатерина: Неужели некому «Современнику» ­помочь?

Галина Борисовна: Это наше счастье, что у нас есть друзья и соратники. Мой низкий поклон и благодарность Алишеру Усманову и его фонду — генеральному партнеру нашего театра. Благодаря им мы можем выпускать больше новых спектаклей, платить надбавки артистам и сотрудникам театра. И конечно, еще у нас есть Миша Куснирович и его «Bosco di Ciliegi». Он уже не просто друг, а, я бы сказала, часть нашего театра. Это Миша помогал нам организовать 50-летний юбилей десять лет назад. Помогает и сейчас. Празднование 60-летия готовится в рамках его «Черешневого леса».

Екатерина: А что вы задумали на юбилей? Будет какой-то спектакль или что?

Галина Борисовна: Обязательно. Будет премьера. Вот ровно 15 апреля — в день, когда нам исполнится 60 лет. Спектакль будет называться «Скажите, люди, куда идет этот поезд...». Ну и мы задумали еще очень интересное мероприятие, опять же в рамках «Черешневого леса». Это будет абсолютно такой эксклюзивный, как сегодня говорят, клубный вечер под условным названием «Неформат». Если он получится и вызовет интерес, то потом войдет в репертуар, мы его будем играть на Другой сцене.

Екатерина: Интересно.

Галина Борисовна: Должно быть очень интересно. Но боюсь сглазить. Так что, хоть ситуация у нас сейчас такая — не до юбилеев, — все равно необходимо отметить. Потому что это надо же — «Современнику» 60 лет. После этих слов стоит поставить три вопросительных знака и один восклицательный.

* Признан иностранным агентом по решению Министерства юстиции Российской Федерации
События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Яблочный пирог «Букет роз»: рецепт красивого и вкусного лакомства от Сергея Малоземова
«Рецепт недели на этот раз — пирог с цветами! Получается воздушный инежный пирог, который точно порадует не только вкусом, но и красотой.Пользы тут, конечно, мало. Но мы уверены, что вы вряд ли станете готовитьтакое сладкое каждый день», — говорит телеведущий и врач по образованию Сергей Малозёмов.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог