Елена Яковлева: «Убил бы меня, уже вышел бы»

В совместной жизни Валерия Шальных и Елены Яковлевой, как на войне, год засчитывается за два.
Татьяна Зайцева
|
08 Июня 2009
Фото: Елена Сухова

«Мне кажется, мы с тобой не поубивали друг друга только благодаря нашим собакам», — говорит Валерий Шальных, с улыбкой подначивая свою жену Елену Яковлеву. И тут же интересуется: «А ты как думаешь?» «Пожалуй, так и есть», — в тон мужу отвечает супруга, нежно поглаживая расположившихся вокруг нее трех псов — хаски Дика, лабрадора Ластика и йоркшира Юстаса.

«Валер, за 40 лет жизни с тобой я уже давно привыкла ко всем твоим подначкам и подтруниваниям», — улыбается Елена, удобно устраиваясь на диване.

«Почему это за 40?» — несколько театрально недоумевает Валерий, оторвавшись от подкладывания дров в камин. Оказавшись невольными свидетелями этого диалога, корреспонденты «7Д» решили до поры до времени не прерывать его.

Елена: А сколько мы вместе живем?

Валерий: Насколько мне известно, в браке — 24 года.

Елена (смеясь): Это он такую осведомленность проявляет, потому что недавно в паспорт заглянул.

Валерий: Но может, ты и права: у нас ведь как на войне — год за два можно засчитывать, особенно в первое время наших отношений. (Хохочет.) Вот если бы тогда, в самом начале, я тебя убил, то уже вышел бы из тюрьмы.

Елена: Ну и почему же, интересно, ты этого не сделал?

Валерий (нарочито вздыхая): Не знаю.

А если говорить начистоту — правда, если бы не собаки, которых мы безумно любим, дело у нас точно дошло бы до смертоубийства. Шучу, конечно, но ведь в каждой шутке есть доля правды. На самом деле псы очень много негатива убирают, у них какая-то невероятная энергетика. Пообщаешься с ними, да еще с тремя такими разными, и сразу на душе спокойно становится, радостно.

Елена: Мы ведь из-за нашей профессии все время на нервах. Во время репетиций нервничаешь, на съемках — тоже, каждый спектакль — стресс. И дома работа не отпускает — все время думаешь о ней, вспоминаешь какие-то огрехи, переживаешь.

А собаки не дают возможности погружаться во все это, с ними обо всем забываешь, расслабляешься и просто радуешься жизни.

Валерий: Вот и Серега Гармаш сейчас второго пса взял. Не случайно же, в этом действительно есть какой-то смысл. Собаки дают ощущение домашнего уюта, тепла. Мы с Леной это давно поняли, поэтому в свое время и завели первого — кокера Гришу. Интуитивно почувствовали: надо, чтобы что-то нас дома объединило и вообще обозначило дом. Дело в том, что тогда, в 86-м году, мы оказались в очень напряженной ситуации. Лена не то чтобы предала, но изменила «Современнику» — ушла оттуда в Ермоловский театр, и мы вынуждены были перебраться из своего, привычного, общежития в новое. Жили совсем неустроенно, как-то цыганисто, быт нас практически никак не связывал, и было очевидно, что для семьи все это не просто нехорошо, но и опасно.

Валерий, Елена, их сын Денис и йоркшир Юстас во время гастролей театра «Современник» в Канне. Сентябрь 2008 г.
Валерий, Елена, их сын Денис и йоркшир Юстас во время гастролей театра «Современник» в Канне. Сентябрь 2008 г.
Фото: Елена Сухова

Вот мы и решили взять щенка — его же надо кормить, выгуливать три раза в день и все прочие, связанные с ним, дела вместе делать. В общем, взяли, и жизнь стала налаживаться.

— Лена, а почему вы решили изменить своему театру?

— По глупости, по молодости. Просто Валерий Фокин наобещал мне кучу прекрасных ролей, я и купилась на это — рванула к нему. В результате ничего он мне не дал, и два года спустя я оттуда безболезненно ушла. А вот из «Современника» уходила очень болезненно. Галина Борисовна позвала меня к себе домой — на разговор. Вообще-то она постоянно курит, а тут взяла в руку сигарету, в другую — зажигалку и… как стала на меня кричать!

«Что ты делаешь! Ничего не соображаешь! Как ты можешь?!» Так и не прикурила, настолько ее захлестнули эмоции. А я сидела перед ней в обморочном состоянии, словно кол проглотила — жутко волновалась. Хорошо хоть перед встречей выпила успокоительное. Чувствовала уже, что наверняка делаю непоправимую ошибку, и все-таки написала заявление об уходе.

— Стыдно было проситься обратно?

— А я не просилась, у меня и мысли такой не было. По одной простой причине: Волчек никого никогда не берет обратно. Поэтому, уходя из Ермоловского, я понимала, что остаюсь без театра. Но вдруг мне позвонил директор «Современника» и пригласил играть «Двое на качелях». Было очевидно, что речь идет о разовой работе, но, конечно, я обрадовалась.

Пришла в театр на переговоры, и меня попросили зайти в кабинет к Галине Борисовне. Иду, и от страха сердце буквально выскакивает из груди. Захожу, наталкиваюсь на внимательный взгляд Волчек и… начинаю рыдать. Просто градом слезы полились. Галина Борисовна подошла ко мне и молча обняла. Все стало понятно — простила.

Валерий: Это был единственный случай за всю историю нашего театра. Ни разу больше Волчек ни одного человека не взяла назад, хотя просились разные актрисы и актеры, и не массовочные, а будь здоров какой популярности. А Яковлеву взяла.

— Валера, а когда вы, что называется, положили глаз на Лену?

— Когда принимал ее в театр. Дело в том, что я работаю в «Современнике» уже 32 года — с того момента, как был зачислен туда после окончания Школы-студии МХАТ, в которую, в свою очередь, поступил сразу после десятого класса, приехав в Москву из Свердловска.

Так вот, ко времени появления в театре Елены — в 84-м году — я был уже членом худсовета, поскольку являлся секретарем комитета комсомола. Ну вот заметил молодую актрису, принял ее в труппу и… начал к ней внимательно приглядываться.

— Вы были свободны?

— В том-то и дело, что нет. И Лена была замужем, и я женат, причем вторым браком. Первый раз женился как-то несерьезно, что называется, по молодости. А от второго брака у меня дочка, Катюша, которой сейчас уже 24 года, она окончила Университет управления, работает. К счастью, у нас с ней прекрасные отношения, и с Леной они друг друга очень любят…

Так уж сложилось, что наш с Леной роман начался тогда, когда Катя только родилась. Поэтому без лишних объяснений понятно, что ситуация для всех, в ней оказавшихся, сложилась непростая, достаточно напряженная. Но мы не посчитали возможным усугублять ее, не стали искусственно затягивать всю историю — это было бы еще хуже. Поскольку и мне, и Лене было совершенно ясно, что жить друг без друга мы не сможем, пришлось принимать радикальное решение. Результатом его стало разрушение двух прежних семей и создание новой.

— Что же вас настолько сильно привлекло в Елене, как вообще начался ваш роман?

— Трудно дать этому какое-то внятное определение. Кто может объяснить, как оно происходит, что случается с человеком?

«Если бы не собаки, которых мы безумно любим, дело у нас точно дошло бы до смертоубийства...»
«Если бы не собаки, которых мы безумно любим, дело у нас точно дошло бы до смертоубийства...»
Фото: Елена Сухова

Вроде ничто такой стремительности не предвещало. Да, Лена мне сразу понравилась, но не более того. Я совершенно не планировал менять что-то в своей жизни. Но, видимо, подспудно внутри что-то копилось… Почти целый сезон мы вместе с ней просто работали — играли спектакли, репетировали, а после службы расходились по домам — каждый в свою семью. И такой расклад мог бы сохраняться еще долго. Я не имею в виду, что у нас вообще ничего не сложилось бы, но скорее всего произошло бы это гораздо позже. Однако судьба распорядилась иначе — мы вместе поехали на гастроли. В Иркутск. Где все и закрутилось. Там обстановка благоприятствовала — гастроли длинные, на месяц, жили все в одной гостинице, времени для общения полно, вот и начали мы с Леной общаться чаще, чем в Москве, дольше, плотнее. Что такое между нами произошло, какая там искра пробежала, мы как-то особо не анализировали и словами выражать не пытались.

Но к моменту возвращения из этой поездки для нас уже было очевидно, что нам обоим надо разводиться. Решение пришло абсолютно естественно, хотя оно и было не самым легким. Через неделю после иркутских гастролей я полетел в Харьков знакомиться с родителями Лены. Причем без нее — один, потому что она боялась. Я понимал, что ситуация непростая, и не хотел осложнений с ее родными. Все-таки Ленин отец — полковник, устои в семье супертрадиционные, а тут такие выкрутасы: замужняя дочка сошлась с женатым мужиком. Вот я и приехал как-то объясниться, наладить отношения. Понятно, что родители были неимоверно удивлены моему приезду, но после разговора поняли нашу историю правильно, почувствовали, что у меня с их дочерью все серьезно.

И в результате отнеслись ко мне если и без восторгов, то, во всяком случае, вполне нормально.

— А в театре вы скрывали ваши отношения?

Елена: А это невозможно было скрыть. У нас театр небольшой, поэтому все всегда на виду и любая новость распространяется мгновенно. Да и смысла скрываться не было, Валера же сказал — мы сразу решили жить вместе. Конечно, надо было решать — где. С предыдущим мужем я жила на съемной квартире. Он окончил ГИТИС, но работу в Москве не нашел и после нашего развода уехал к себе домой. А мне дали комнату в театральном общежитии, куда и переселился Валера.

— Тогда дело и подошло к свадьбе?

Валерий: Да какая там свадьба! При коммунистах ведь как было? Мужчине и женщине, официально незарегистрированным в загсе, селиться вместе в гостиничном номере запрещалось. При том, что совместное проживание посторонних однополых людей, наоборот, поощрялось. То есть дяде с дядей или тете с тетей дозволяли жить вместе, причем большею частью в принудительном порядке, а вот дяде с тетей, даже при их обоюдном согласии, — нет. Вот в 1985 году, перед поездкой на гастроли в Ригу, нам и пришлось по-быстрому оформить отношения, чтобы иметь законное право жить в одном номере. Прямо во время репетиции «Дней Турбиных», в перерыве, мы сбегали в Грибоедовский дворец бракосочетания — он же рядом с «Современником», расписались и вернулись обратно репетировать. А свидетелем взяли с собой Игоря Квашу — режиссера спектакля.

— До этого у вас не стоял вопрос о том, чтобы все-таки поставить штампы в паспортах?

Валерий: Нет, мы абсолютно не заморачивались такими проблемами.

Валерий: «Лена была замужем, я — женат... Так уж сложилось, что наш с Леной роман начался, когда моя дочка Катя только родилась...»
Валерий: «Лена была замужем, я — женат... Так уж сложилось, что наш с Леной роман начался, когда моя дочка Катя только родилась...»
Фото: Елена Сухова

Ни разу даже не подумали об этом. Как-то жили себе вместе в общежитии, и все было нормально, все нас вроде устраивало, кроме быта, конечно. Там было 10 комнат, и в каждой кто-то жил. Нашим ближайшим соседом и другом оказался Сережа Гармаш со своей женой Инной Тимофеевой. Веселая компания получилась. Все молодые, бесшабашные, заводные. Естественно, какие-то вечеринки загульные периодически устраивались.

Елена: Поскольку общежитие расположено через дом от «Современника», к нам постоянно приходили гости.

Сейчас там, разумеется, уже другие люди живут, но когда в театре отмечаются какие-то дни рождения, после банкетов догуливать все всегда идут в общагу. То есть ничего не изменилось. Но на самом деле загуливали мы не очень часто, больше работали. В те времена играли по 25—28 спектаклей в месяц, а в каникулы еще добавлялись по две утренних сказки. Помню, с утра в туалет, в ванную и к плите очередь выстраивалась из жильцов всех десяти комнат. Бедные все были как церковные крысы, зарплаты-то нищенские — 80—100 рублей. Хорошо еще, что Валера тогда периодически снимался в кино, и это было каким-то подспорьем для нашей жизни. Но, знаете, несмотря на материальную и бытовую неустроенность, все равно всем хотелось домашнего уюта. Ремонт конечно же всегда делали сами, все вместе. Помню, как Гармаш однажды белил, белил потолок на кухне, потом сошел со стремянки, оглядел внимательно свою работу, сказал: «Ну все, хуже уже не будет!»

— развернулся и ушел. А я один раз, когда все были на спектакле, добыла где-то краску и раскрасила весь коридор в ромашки. Еще, помнится, Валерка с утра до ночи пилил какие-то книжные полочки, я их морила, он шкурил, и потом у нас вся комната была ими увешана.

— Когда забрезжили первые признаки материального благополучия?

Елена: Первые более-менее серьезные деньги появились после «Интердевочки». Премию за этот фильм дали очень приличную — на нее можно было хоть машину купить, хоть квартиру, хоть дачу. Но проблема состояла в том, что квартиру в те времена купить было невозможно — их просто не продавали, а в кооперативе мы не состояли.

За «Жигулями» нужно было стоять в очереди несколько лет. Оставался вариант покупки дачи. Но мы рассудили так: «А зачем нам дача, если у нас нет ни машины, ни квартиры?» И решили отложить деньги, покопить до лучших времен — вдруг какой-нибудь вариант выгорит? Это был 89-й год. Вскоре произошла денежная реформа и все наши сбережения испарились. (С улыбкой.) Нормально. Зато театр дал мне комнату в коммуналке, а значит, у нас появилось первое собственное жилье. Потом уже, как раз перед рождением Дениса, Валере выделили однокомнатную кооперативную квартиру в Коньково, и мы быстренько обменяли наши апартаменты на старенькую двухкомнатную квартиру в Сокольниках.

Валерий: Любопытно было, когда в ту нашу коммуналку-развалюху пришла журналистка из «Пари-матч». Лена тогда уже получила за «Интердевочку» приз на кинофоруме в Токио, побывала с картиной на фестивале в Канне, и журнал с мировым именем решил опубликовать статью о жизни российской звезды.

Елена: Это была катастрофа.

«Закрутилось все у нас на гастролях в Иркутске. Что такое между нами произошло, какая искра пробежала, мы не анализировали и словами выражать не пытались. Но к моменту возвращения из этой поездки для нас уже было очевидно, что обоим надо разводиться»
«Закрутилось все у нас на гастролях в Иркутске. Что такое между нами произошло, какая искра пробежала, мы не анализировали и словами выражать не пытались. Но к моменту возвращения из этой поездки для нас уже было очевидно, что обоим надо разводиться»
Фото: Елена Сухова

Корреспондентка приехала официально, как у них положено, с гонораром за интервью, причем очень солидным. И никак не могла взять в толк, почему я, приведя ее в какую-то хибару с кривым потолком, обшарпанными стенами и ржавыми батареями, издеваюсь над ней. Все ждала окончания розыгрыша и приглашения в мои дворцовые хоромы. Когда же, наконец, до нее дошло, что ЭТО и есть мое настоящее место жительства, у нее глаза округлились до размера тарелок. Очень смешно было.

Валерий: Эти ситуации сейчас кажутся смешными, но тогда было не до смеха.

Вот, скажем, Лена поехала в Канн — ее картина была представлена не в конкурсе, а на кинорынке, и у нее там по плану должно было состояться бесконечное множество разных встреч. Едва она переступила порог отеля, к ней сразу же пришла какая-то начальница от кино и потребовала: «Открывай чемодан!» Лена, естественно, не посмев ослушаться, открыла. Та, цепким взглядом окинула уложенные там наряды, тоном, не терпящим возражений, заявила: «Дерьмо! Из всего этого ты только в двух платьях можешь появиться на людях». Но вы же понимаете, что актрисе на официальных мероприятиях неприлично появляться дважды в одном и том же.

Елена: Это при том, что в Канн меня собирали Галина Борисовна Волчек и Вячеслав Зайцев, к которому она меня перед поездкой направила.

И он, подбирая мне одежду, наставлял: «Этот костюмчик наденешь на просмотр, этот — на коктейль, этот — для официального приема…» А Галина Борисовна дала мне с собой множество своих бриллиантовых украшений. Я их аккуратно в пакетик сложила, но так ни разу его и не распаковала. А как могла? Запрет же был наложен. Госкино категорически запретило мне надевать то, что я привезла с собой. И поселили меня чудовищно — в какой-то низкопробной гостинице наподобие общежития. А во всех газетах было написано, что русская звезда скрывается где-то на загородной вилле и давать интервью будет только в определенный день в самом фешенебельном отеле города. Так все и было: весь день, с утра до вечера, я просидела с чашечкой кофе в фойе этого «Карлтона» и с деланой улыбкой раздавала интервью всем изданиям мира.

(Усмехнувшись.) Забавно, но когда прошлой осенью «Современник» приезжал в Канн с гастролями, мы с Валерой жили как раз в этом отеле… В общем, воспоминания о той, первой, каннской поездке остались самые неприглядные. Ведь, помимо всего прочего, у меня совсем не было денег. Так называемых командировочных мне с собой дали сущий мизер. А те 25 или 30 долларов, которые я чуть ли не в трусах контрабандно привезла с собой, мне пришлось заплатить знаете за что? За перевес багажа. Дело в том, что, отправляясь на кинорынок, чиновники забыли отправить рекламную продукцию на пять картин и перед отлетом вручили ее мне — вот я и перлась из Парижа в этот Канн с пятью тяжеленными коробками. Кстати, те деньги мне никто так и не отдал. В общем, ужас это был, а не поездка. Столько позора, столько унижения, мне там так плохо было… Валерий: Когда я увидел Лену в Шереметьево, где встречал ее, был потрясен — она шла мне навстречу и рыдала.

— Воспоминания о поездке в Японию на Международный токийский кинофестиваль были такими же плачевными?

Елена: Нет, там были другие ощущения.

«С появлением Дениса мы и ругаться по пустякам стали меньше, потому что возникли более серьезные проблемы...»
«С появлением Дениса мы и ругаться по пустякам стали меньше, потому что возникли более серьезные проблемы...»
Фото: Елена Сухова

Мы же призы получили — и Петр Ефимович Тодоровский, и я. Представляете, что я испытывала, когда узнала, что за лучшую мужскую главную роль награда была присуждена самому Марлону Брандо (!), а за лучшую женскую — мне. А вручал Ив Монтан. Я стояла рядом с ним и думала только об одном: «Боже мой, этот мужчина знал Эдит Пиаф, Мэрилин Монро, и его самого знает весь мир!» Абсолютно была счастлива. А ведь как все получилось? Я должна была улететь на день раньше закрытия — никаких же призов не предполагалось.

И вдруг накануне отлета ко мне в номер врывается толпа японцев — организаторов фестиваля, начинают убеждать, что улетать мне никак нельзя, намеки какие-то загадочные делают, улыбаются. Я им объясняю, что не могу перенести свой вылет на сутки, поскольку на следующий день аэрофлотовских рейсов нет, а позже лететь тоже не могу, так как должна играть спектакль. Вникнув в мою ситуацию, японские товарищи покупают мне билет на токийскую авиалинию: Токио — Москва — Лондон. И вот я в обнимку с призом — японским кувшином — лечу в бизнес-классе. Просторно, мягкие кожаные кресла. Пледы, тапочки, телевизор. Еда по меню три раза за полет. То есть то, что сейчас стало для нас вполне обычным, но тогда это вызывало сплошные восторги… А какое потрясение я испытала во время моей первой поездки за границу — в Швецию!

Оказавшись там во время съемок той же «Интердевочки», я практически сошла с ума. Ведь там для меня, советской девушки, родившейся в украинском городе Новоград-Волынский, все было невероятно. Например, впервые в жизни я увидела большой парфюмерный магазин с безумным количеством духов. И их еще можно было бесплатно пробовать! По несколько раз на дню, в перерывах между съемками, мы с девчонками забегали в этот рай и обрызгивали всю свою одежду немыслимыми ароматами. Купить ничего не могли — денег-то было в обрез. У меня их хватило только на то, чтобы воплотить свою мечту — приобрести голубые джинсы, белые кроссовки и маечку с иностранной надписью. Так вот в результате этих дармовых проб я надушилась до такой степени, что ночью у меня произошло токсическое отравление — из шкафа с моими вещами ведь просто разило духами.

Проснулась оттого, что нечем стало дышать и мне было по-настоящему плохо… А еще немыслимое впечатление на всех нас произвела сексуальная свобода шведов. Мы заходили во всякие секс-шопы и как идиотки рассматривали там всевозможные затейливые штучки — у нас же тогда вообще ничего такого не было. А однажды ко мне зашел художник картины Валентин Александрович Коновалов, он всегда с Петром Ефимовичем работал, и задал вопрос: «Лена, ты в курсе, что художники и артисты должны знать о жизни все?» Я говорю: «Ну, в общем-то, да». — «Тогда давай-ка сходим с тобой за угол — посмотрим, как это происходит у них». А за углом был порнокинотеатр. И мы, скрываясь от сопровождающего, как обычно, группу человека из компетентных органов, пошли смотреть их порнуху.

(Смеясь.) Не уследил он за нашим развратом. Очень хорошо помню, с каким неподдельным интересом на нас посмотрел кассир, когда увидел меня — девчонку с квадратными глазами и Валю — мужчину старенького, седенького, с бородкой, годящегося мне в дедушки, покупающего для нас два билета в кабинку.

— Валера, а как вы отнеслись к ситуации, когда после выхода на экраны «Интердевочки» ваша жена вдруг, в одночасье, стала суперизвестной, сверхпопулярной?

— Мое отношение было сложным. Зная, что Лена — очень большая актриса, естественно, я всегда хотел, чтобы она получила признание. И когда это произошло, искренне радовался за нее. Это с одной стороны. Но с другой — сам я к тому времени уже не снимался: невероятно много работал в театре и вынужден был отказываться от всех кинопредложений.

В итоге доотказывался до того, что в кино меня просто забыли. В буквальном смысле. А у Лены, наоборот, дело пошло в гору. И, конечно, поначалу меня внутри дергало, эмоции бурлили. Думал: «Вот если бы я продолжал сниматься, тоже, может быть, что-то получилось бы...» Но это длилось недолго. Я сумел перебороть себя, переболел этим. Помогло еще то, что в театре у меня всегда было очень много работы. Вот если бы не был так востребован сценой, тогда, может, все было бы сложнее. Поймите правильно, то, о чем я говорю, это конечно же была не зависть, а… Как бы точнее сказать — ощущение творческой ревности, что ли. Но все это давно в прошлом, сейчас я в этом смысле совершенно спокоен. Более того, уверен: если бы мы с Леной оба снимались, не получилось бы у нас нормальной семейной жизни.

Поэтому теперь, когда меня иногда — в основном друзья, по-приятельски — приглашают в какую-нибудь картину, я сразу оговариваю условие: работать буду не больше трех-четырех дней. Потому что не могу оставить без присмотра ни сына, ни трех наших собак, да и вообще все хозяйство. А Лена, слава Богу, снимается много — с одной только «Каменской» в течение полугода мотается в Минск. Зато при этом она может вообще не беспокоиться о доме, потому что знает — тут все сделаю я.

— Рождение сына как-то изменило ваши отношения?

Валерий: Мы, как говорится, начали смотреть не друг на друга, а в одном направлении, и сразу же все стало попроще.

Елена: Ругаться по пустякам поменьше стали, потому что появились серьезные проблемы. Денис ведь родился в 92-м году, когда самая неразбериха была. Непонятно, что вокруг происходит, в магазинах пусто, достать ничего невозможно, деньги ежесекундно меняются, кормить ребенка нечем. Все тащили из-за границы. Всех знакомых, кто выезжал, умоляли привезти хоть что-нибудь детское, и в первую очередь памперсы. Берегли их как драгоценность, надевали только во время гуляния или визита к врачу, а как только возвращались домой, быстренько снимали — а вдруг сухой и можно будет использовать еще раз? Ужас!

— Страшно было рожать?

— Когда я родила, врач сказала: «Как же время поменялось! Раньше женщина, родив ребенка, что спрашивала?

«Мальчик, девочка?» А теперь: «Здоровый, нормальный? Пальчики на ручках, на ножках все на месте?» Конечно, я волновалась, тем более что в те времена никого из близких в роддом не пускали, то есть реальной поддержки никакой не было. Валере так и не разрешили прийти ко мне. А вот Антон Табаков каким-то образом прорвался. И принес кучу всего, что мне было нельзя: шоколад, апельсины, кофе...

Валерий: Зато я очень хорошо отмечал рождение Дениса. Как узнал в три часа ночи о том, что Лена родила, обежал всех соседей с радостной новостью и… загулял на всю неделю. Правда, заезжать в роддом все-таки не забывал.

— Встречали жену торжественно?

Елена: Нет, не любим мы пафоса. Мы скромненько сели в нашу «копеечку» и приехали домой.

Положила я ребенка на кровать, а распеленать боюсь — понимаю, что обратно не сумею его так же хорошо упаковать. Но когда закряхтел, развернуть все-таки пришлось. Посмотрела я на него в ужасе, не зная, что делать с этими крохотными ручками-ножками, прикрыла пеленочками, и… (смеясь) не спал он у меня, бедный, до той поры, пока не приехала сначала Шура — мама Валеры, а потом уже и моя мама.

Валерий: Слава Богу, у нас никогда не было никаких нянечек. Моя матушка, которую мы перевезли сюда из Свердловска, где она всю жизнь проработала на заводе, всегда помогала нам с Денисом, и Валерия Павловна, когда было нужно, приезжала на помощь из Харькова.

— У вас есть разногласия по вопросам воспитания сына?

Валерий: «Естественно, я Лену ревную. И тогда устраиваю сеансы самовнушения, повторяю как мантру: «Да кому она такая, кроме меня, нужна-то? Никому...»
Валерий: «Естественно, я Лену ревную. И тогда устраиваю сеансы самовнушения, повторяю как мантру: «Да кому она такая, кроме меня, нужна-то? Никому...»
Фото: Елена Сухова

Елена: Как таковых разногласий нет, просто отец — более жесткий, а я добрее.

Валерий: Поэтому так и получилось: Денис меня иногда еще слушается, а маменьку уже никогда.

Елена: Просто сейчас у него сложный период — 16 лет. В этом возрасте ведь как? Мама и папа в жизни уже ничего не понимают, все делают неправильно, не тем интересуются, не те книги читают, не те фильмы смотрят. Но меня это не раздражает, я пытаюсь понять сына. Радуюсь каждому его возрасту и каждый раз по-новому влюбляюсь в него. Хотя, конечно, есть ощущение невозвратности чего-то, вроде как взрослый стал парень, на руках уже не подержишь.

— С профессией сын определился?

Валерий: Насмотревшись на родителей и сам однажды снявшись в кино, по поводу актерства он категорически сказал: «Упаси Бог, никогда в жизни!» И выбрал режиссуру. Сейчас оканчивает 11-й класс, но уже поступил на режиссерский факультет в институт телевидения и радио. Ну что ж, пусть пробует, это его решение, мы не были толкачами.

— Вы вместе почти три десятка лет. У вас как: мирная жизнь или взрывоопасная?

Елена: Раньше лаялись как собаки.

Валерий: Да мы и сейчас частенько ругаемся. Не так чтобы серьезно, но все-таки спорим, конфликтуем…

Елена: У Валеры взрывной характер, однако он быстро гаснет — как спичка сгорит, и все. А я могу всерьез надуться, долго буду носить в себе обиду.

Валерий: Самое глупое, что все размолвки происходят из-за какой-то ерунды.

То взгляд не понравится, то подтекст какой-то померещится в обычной фразе, то интонация заденет. В общем, если потом попытаться восстановить ход событий, становится понятно, что все это — клиника.

— А что же помогает вам так долго быть вместе?

Валерий: Наверное, если бы не было основы, вряд ли мы продержались бы столько лет. А под основой я подразумеваю любовь, как бы громко это слово ни звучало. (С улыбкой.) Не знаю, правда, может, Лена меня уже и не любит, но я до сих пор ее люблю, поэтому вот и терплю.

Елена (смеется): Ой, не знаю, возможно, и я тоже Валеру еще люблю... А если говорить серьезно, мне кажется, что слово «любовь» звучит как-то слишком возвышенно, пафосно. Тем более когда за плечами такой большой стаж совместной жизни. Подобные определения больше хороши для начального, романтического, конфетно-цветочного периода, а с годами отношения перерастают во что-то качественно иное. Каждый ведь знает другого как облупленного, и тут уже, помимо любви, получается большой, запутанный клубок самых разнообразных чувств, замешанных и на быте, и на ребенке, и на общих привычках, и на невозможности существовать порознь... У нас с Валерой все это до такой степени переплелось, что я уже и не смогу определить словами все те чувства, которые к нему испытываю.

— А испытание ревностью проходили или вы живете на полном доверии?

Елена: Я Валеру на ревность не провоцирую, не культивирую в нем это чувство. А у меня вообще никакой ревности нет и никогда не было.

Валерий: Это потому, что я играю только в нашем театре и всех моих партнерш ты прекрасно знаешь. А я Лену, естественно, ревную — она ведь постоянно находится на съемочных площадках и, слава Богу, снимается с хорошими артистами. И хотя, честно говоря, серьезных оснований ревновать жену у меня нет, это чувство во мне все-таки присутствует. Но моя ревность адекватная, а не чрезмерная, как это иногда бывает. (Со смехом.) Я сеансы самовнушения устраиваю: «Да кому она такая, кроме меня, нужна-то? — повторяю себе как мантру. — Никому, только мне...» Елена (улыбаясь): Ах ты, бедный, несчастный…

Валерий: Вообще-то бедная в нашей семье Лена, ей нелегко с нами — все-таки она одна, а нас, мужиков, — пятеро: Дик, Ластик, Юстас, Денис и я.

Представляете, какой коллектив?! И все мы неразрывны, и все, как один, обожаем Лену.

Елена: Ну и куда я от них, таких моих обожателей, могу деться?

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Яблочный пирог «Букет роз»: рецепт красивого и вкусного лакомства от Сергея Малоземова
«Рецепт недели на этот раз — пирог с цветами! Получается воздушный инежный пирог, который точно порадует не только вкусом, но и красотой.Пользы тут, конечно, мало. Но мы уверены, что вы вряд ли станете готовитьтакое сладкое каждый день», — говорит телеведущий и врач по образованию Сергей Малозёмов.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог