Елена Чекалова: «На прогулке Парфенов меня ошарашил»

За год до встречи с Леонидом у Елены уже практически был слажен брак с французом.
Татьяна Зайцева
|
19 Апреля 2010
Фото: Елена Сухова

«Когда я впервые попал к тебе в гости, меня настолько поразили необыкновенные ароматы, доносящиеся из кухни, что мне сразу захотелось остаться в твоем доме навсегда», — признавался впоследствии Леонид Парфенов своей жене Елене Чекаловой — ведущей программы Первого канала «СЧАСТЬЕ ЕСТЬ!».

— Елена, как вы — журналистка, ведущая кулинарную рубрику в газете, не актриса, не теледива, не медийное лицо, не светская персона — вдруг стали вести программу на Первом канале?

— С юности я обожаю готовить, экспериментировать на кухне. И мне всегда было кого угощать, поскольку гости у нас дома собираются часто. И как-то во время одного из застолий Константин Львович Эрнст, с которым мы очень давно знакомы, сказал мне: «Лен, каждый раз я ем у вас с огромным удовольствием, да при этом ты еще так интересно рассказываешь про еду. А почему бы тебе не представить все это в эфире? Давай попробуем». И предложил делать авторскую программу о кулинарии, в которой в качестве приложения к рецепту непременно будет и история возникновения того или иного блюда. Я сказала: «Костя, не могу я взять на себя такую ответственность, у меня же нет опыта работы на телевидении».

Леонид, Елена и Мотя
Леонид, Елена и Мотя
Фото: Елена Сухова

Но идея была заманчивая, и я вызвалась попробовать себя на передаче «Доброе утро», чтобы всем стало понятно, стоит ли вообще со мной связываться. Попробовали и… решили связаться. Когда уже было точно решено делать программу «СЧАСТЬЕ ЕСТЬ!», я первым делом позвонила Галине Борисовне Волчек, с которой мы давно дружим, и попросила: «Может, вы сможете порепетировать со мной?» Она говорит: «Ну давай, приходи в театр, там все нам и покажешь. А мы скажем свое мнение — верим тебе или нет». «Мы» — это ее помощники и администраторы. Я пришла, принеся с собой кастрюлю, и сказала: «Помогите мне, пожалуйста, придумать образ этой экранной женщины. Какая она должна быть?» На что Волчек ответила: «Ленка, плюнь на это. Ты же не актриса. И если мы придумаем тебе образ, ты не сможешь его сыграть.

«Наш сын Ваня сейчас учится в Милане, на последнем курсе экономического университета»
«Наш сын Ваня сейчас учится в Милане, на последнем курсе экономического университета»
Фото: Елена Сухова

Так что просто будь такой, как в жизни, и не нужно ничего бояться. Представляй, что перед тобой не камера, а, например, я сижу, вот как сейчас. И рассказывай все мне». И я стала рассказывать историю и рецепт картофельного французского супа парментье. А когда увидела, что все, слушая меня, улыбаются, смеются, немного успокоилась… Знаете, раньше, при советской власти, считалось, что профессия повара какая-то не престижная. Когда я как журналист стала заниматься гастрономией, моя мама скептически сказала: «Слушай, ты получила такое прекрасное образование — окончила филологический факультет МГУ, работала учителем литературы в историко-литературной школе, публиковалась в престижных изданиях, а теперь кем стала? Поварихой…» А на мой взгляд, повар — одна из самых творческих профессий.

Это ведь не только приготовление еды, а история цивилизации. Я к еде и подхожу как филолог, историк.

— А каким образом у вас проснулся интерес к кулинарии? Семейные традиции?

— Наоборот. Папа мой был журналистом. Сейчас его, к сожалению, уже нет в живых. Работал в газете «Советская Россия», потом в разных отраслевых изданиях. А мама — редактор и составитель словарей, по профессии — лексикограф. Мои родители всегда были очень заняты. Мной и моей старшей сестрой — она по образованию инженер — не слишком занимались. Их интересовали книги, музеи, театры и все, что связано с профессией. А быт, домашние дела никогда не волновали. Они считали занятия домашним хозяйством, обустройство дома, готовку мещанством.

Говорили, что все это удел «душечек»… Наблюдая за этим, я хотела, чтобы у меня все было… по-другому. Разглядывая западные журналы, смотря фильмы, я видела прекрасные дома с огромными кухнями, красиво сервированные столы с множеством разнообразных блюд, приготовленных явно не из полуфабрикатов. За этим почувствовала не мещанство, а уважение к себе, к своей семье. И когда я представляла свою будущую семью, мечтала: постараюсь сделать свой дом максимально уютным, и в нем всегда будет вкусно пахнуть… В студенческие годы на одном из творческих семинаров я познакомилась с ребятами из Тбилиси, и они пригласили меня приехать к ним в гости на Новый год. Родители мои сначала были против этой поездки, потом согласились. И там, в Тбилиси, впервые в жизни я окунулась в удивительную атмосферу грузинского застолья.

Я увидела, что когда люди садятся за вкусный стол, у них глаза становятся счастливыми, они с удовольствием разговаривают, улыбаются и совершенно по-другому смотрят на мир. И звучит столько шуток, смеха, и все так приязненно относятся друг к другу! Я поняла, что стол объединяет людей духовно, и подумала: «Боже мой, как же скудно я живу!..» Первое грузинское блюдо, которое я приготовила, приехав домой, было лобио, вскоре научилась печь хачапури, делать сациви и… поняв, что эти новые блюда у всех, кто их пробует, вызывают настоящую радость, стала устраивать дома импровизированные грузинские вечеринки. Просто встречи друзей за вкусным столом. Люди приходили ко мне с удовольствием, и всем было хорошо… Сначала мои компании собирались в квартире у родителей — в крошечной «трешке» с пятиметровой кухней.

Разумеется, маме с папой эти вечеринки не очень нравились, поскольку, помимо всех прочих неудобств, им в это время нужно было уходить куда-то из дома — по моей просьбе. Не потому, что я стеснялась своих родителей, а просто все прекрасно понимают: в присутствии взрослых — одно общение, без них — совершенно другое. Конечно, они ворчали: «Вот когда у тебя будут собственные апартаменты, там и устраивай свои посиделки…»

Свои «апартаменты» у меня появились только после того, как мы с Леней поженились. К этому времени мой дедушка после смерти своей второй жены остался один. И я попросила его: «Дедуля, может, тебе будет удобнее жить вместе с мамой, а я перееду к тебе. Мне так хочется встречаться дома с друзьями, в своей компании!» И дедушка согласился — переехал к маме и отдал нам с Леней свою квартиру.

«Леня хотел, чтобы у нас как можно скорее появился ребенок. С самого начала наших отношений это была его тема номер один»
«Леня хотел, чтобы у нас как можно скорее появился ребенок. С самого начала наших отношений это была его тема номер один»
Фото: Елена Сухова

Нам очень повезло. Мы получили в распоряжение собственное отдельное жилье — самую маленькую на свете (общая площадь 21 квадратный метр) «двушку». И в нее набивалось по 10—15 человек. Стульев не хватало, поэтому все либо стояли, либо рассаживались на полу. И ничего. Всем было хорошо и безумно весело.

— А когда Леонид появился в вашей жизни, он сразу произвел на вас впечатление?

— Так получилось, что впечатлил он меня еще до того, как я его увидела. После окончания института я в течение года преподавала в геологоразведочном институте русский язык для иностранных студентов и одновременно сотрудничала в качестве внештатника в газете «Советская культура». А вскоре меня пригласили в штат, и я стала вести телевизионную колонку.

В то время я дружила с одной преподавательницей курсов повышения квалификации работников телевидения, которая периодически показывала мне работы своих слушателей — журналистов, работавших на местных телестудиях. И вот среди этих работ мне попалось совершенно удивительное сочинение какого-то мальчика из Череповца о группе «Аквариум», о Борисе Гребенщикове*. Поразил потрясающий, нешаблонный стиль — легкий, веселый, раскованный, чего в советские времена практически не бывало. Помню, сказала своей подруге: «Галя, наверное, это какой-то необыкновенный парень». Она говорит: «Правда, очень интересный. Когда приедет в Москву, познакомлю. Кстати, закажешь ему какую-нибудь статью для своей газеты. Мне кажется, у него здорово получится». И однажды, когда у меня дома собралась очередная компания, она пришла с Леней.

Мы с ним познакомились, я заказала ему какой-то материал, он написал, потом были другие статьи…

— При личном общении вы не почувствовали в молодом человеке налета провинциальности?

— По-моему, провинциальность зависит не от места жительства или происхождения человека, а от его мышления. Леня никогда не был человеком провинциального мышления. А кроме всего, он окончил факультет журналистики Ленинградского университета, пять лет жил в Питере. После окончания института работал в череповецкой газете, потом стал известным журналистом на городской телестудии, и с его сюжетами всегда были связаны всякие скандалы: то он про рок-музыкантов рассказывал, то Артемий Троицкий* к нему приезжал, что в то время грозило неприятностями…

«Машу я рожала очень тяжело, чудом не отправилась на тот свет. И когда три года спустя я вознамерилась опять родить, Леня категорически воспротивился: «Я не смогу второй раз пережить такой ужас!»
«Машу я рожала очень тяжело, чудом не отправилась на тот свет. И когда три года спустя я вознамерилась опять родить, Леня категорически воспротивился: «Я не смогу второй раз пережить такой ужас!»
Фото: Елена Сухова

Семья Лени была достаточно скромного достатка, родители не могли особо помогать сыну, и для того, чтобы в студенческие годы нормально существовать, он работал экскурсоводом. Город знал прекрасно… Когда мы с ним подружились, Леня как-то сказал: «Я могу показать тебе Петербург, какого ты не знаешь. Хочешь?» И я согласилась. Знаете, есть Петербург Достоевского, Гоголя, Пушкина, а это был Петербург Леонида Парфенова, который включал в себя и Гоголя, и Достоевского, и Пушкина, и еще многих замечательных людей, но плюс к этому были и различные кафе, и клубы, где собирались рок-музыканты, и какие-то неизвестные парки, дворики, переулки, каналы... Это был его мир, его жизнь. И он провел меня по такому, своему, Петербургу. Я была просто ошарашена. И поняла, что… влюбилась в него. Он был какой-то особенный: с одной стороны, очень естественный в общении, с другой — ироничный, с европейским изыском, в общем, совершенно несоветский человек...


Знаете, за год до встречи с Леней у меня был практически слажен брак с французом — очень интересным молодым человеком. Красивый был роман. Но все-таки я не решилась уехать из Советского Союза. Мама тогда плакала, умоляла меня остаться: «А вдруг тебя сюда больше не впустят? А меня не выпустят к тебе? И мы с тобой вообще не увидимся. Доченька, родная, пусть уж лучше чукча какой-нибудь с Севера у тебя будет, чем француз. Мы хоть изредка сможем общаться». Я испугалась, что действительно не смогу больше никогда увидеться со своими близкими, и, чтобы не морочить Кристиану голову, мне пришлось резко оборвать наши отношения… Так вот, после тех, питерских, прогулок с Леней я была безмерно благодарна маме.


После поездки в Питер мы с Леней стали переписываться. Чтобы не ждать, пока письма дойдут почтой, он посылал мне их с проводниками поездов, а я приходила встречать. До сих пор помню начало одного послания: «Лена, я знаю, что ты уже открыла письмо. Идешь и читаешь. Пожалуйста, не читай на ходу, ведь это опасно!..» (Смеется.) И конечно же при первой возможности мы звонили друг другу. Честно сознаюсь: названивала Парфенову за счет «Советской культуры», то есть откровенно использовала служебный телефон для междугородних звонков в личных целях…

— Предложение Леонид вам сделал как-то необычно?

— К тому времени он уже переехал в Москву. Леню заметил Эдуард Сагалаев и пригласил работать в молодежную редакцию Останкинского телецентра.

И вот как-то приезжает ко мне Парфенов — неожиданно, без предупреждения. С цветами. И говорит: «Знаешь, я хотел сказать тебе одну избитую фразу: «Давай поженимся». А потом добавил: «Не знаю только, имею ли я на это право, ведь мне особо нечего тебе предложить». Понимаете, мы же были тогда молодые, и ни у кого из нас и правда ничего не было. А серьезную работу Леня только начинал…

— Интересно, а в тот период у Леонида не было вологодского говора?

— Никогда. Но если бы вы услышали, как смешно он умеет говорить по-вологодски! Вообще, у Лени фантастические актерские способности. Галина Борисовна однажды сказала: «Леня, почему ты не пошел в театральное училище?

«Родители Лени не сразу расположились ко мне. Его отец москвичей не любил. Говорил: «Все вы там без мыла пролезаете, умеете устраиваться. А я не хочу, чтобы мой сын в хлызду превратился»
«Родители Лени не сразу расположились ко мне. Его отец москвичей не любил. Говорил: «Все вы там без мыла пролезаете, умеете устраиваться. А я не хочу, чтобы мой сын в хлызду превратился»
Фото: Елена Сухова

Из тебя получился бы блестящий актер». Он ответил: «У меня были такие мысли, но мои родители еле пережили шок после того, как узнали, что я решил поступать на журналистику. А если бы я им сказал про актерство, не знаю, что с ними было бы…» Мама Лени работала учительницей в школе, а отец был главным инженером Череповецкого металлургического комбината. Они считали, что в жизни нужно не дурака валять, а заниматься серьезным делом. А что такое журналистика? Болтология, пристанище болтунов. Ну а об актерах и говорить не приходится — фигляры... Родители у Лени совершенно замечательные люди — скромные, порядочные, мудрые. Все знают, какие бывают свекрови, но моя оказалась просто изумительной женщиной. Только хорошее в жизни видела от Альвины Андреевны. А свекор мой вообще, я считаю, выдающийся человек.

Обожала его. Такого умного, тонкого, интересного и талантливого человека, как Геннадий Викторович, вообще никогда в жизни не встречала. (С улыбкой.) Если, конечно, не считать его сына. Жаль, что Лёниного отца уже нет в живых… Он был заядлым рыболовом, охотником, обожал утиную охоту, и Лёнин брат, Вова, — он занимается бизнесом, возглавляет фирму по продаже медицинского оборудования — унаследовал эти увлечения. Постоянно привозит нам свежую кабанятину, лосятину... Представляете, у меня в холодильнике всегда есть дичь… Перед первым знакомством с Лёниными родственниками я очень волновалась. И не напрасно. Признаюсь, его родители не сразу расположились ко мне, так же как и мои мама с папой к их сыну. А потом свекровь мне рассказала, что сами они тоже жутко боялись встречи со мной — дескать, явится к ним какая-то столичная штучка...

И когда я приехала знакомиться, очень настороженно отнеслись. Хотя встретили гостеприимно, хлебосольно. Стол просто ломился от еды. Это были очень простые продукты, которые называются подножным кормом — то, что люди сами могут добыть и приготовить: грибы, ягоды, овощи, соленья, домашние заготовки, свежая рыба, дичь… Но мне они представлялись настоящими деликатесами. Во время разговора надо мной все подтрунивали, а я все воспринимала всерьез и ужасно обижалась. Например, отец Лени говорил: «Ой, Ленка, что ты в жизни понимаешь? Ничего. Ты же асфальтный человек». Известно же, что в других городах к москвичам относились очень настороженно. Геннадий Викторович называл жителей столицы «хлыздами» — до сих пор не знаю, что это слово означает, — и говорил: «Вы там все везде без мыла пролезаете, умеете выгодно устраиваться.

А мне не хотелось бы, чтобы мой сын превратился в хлызду…»
Тем не менее возражать против нашей женитьбы они не стали. Свадьбу мы отмечали скромно — в квартире у моих родителей. Денег не было даже на недорогой ресторан. Приехали Лёнины родители, родственники, наши с ним друзья, коллеги. Спали потом все вповалку — кто где устроился. Сначала мы с Леней хотели заказать мне свадебный наряд с фатой, а потом решили, что лучше я сошью себе выходное платье, которое смогу потом надевать и на другие праздники. Так что я выходила замуж в красивом розовом платье.
Леня очень хотел, чтобы у нас как можно скорее появился ребенок. С самого начала наших отношений в разговорах это была его тема номер один…

Фото: Елена Сухова

Мы мечтали иметь мальчика и девочку и назвать их Иваном да Марьей. Почему-то нам обоим нравились именно эти имена. Но мои родители сначала были недовольны: «Что это за имя — Ваня? Вот Валера или Денис — другое дело...» И все-таки получилось так, как планировали мы. Если чего-то очень хочешь, так всегда и получается. Через год с небольшим у нас родился Ваня. И Леня оказался просто фантастическим отцом. Всегда меня жалел. Сам стирал пеленки, гладил, делал все домашние дела, бегал по магазинам за продуктами. А время тогда было голодное, дефицит всего, в магазинах вообще пустота… По работе я была хорошо знакома с Владимиром Спиваковым, так вот, когда родился Ванька, этот потрясающий человек подарил мне полный набор детских вещей. Помню, когда мы с Леней открыли этот ящик, просто ахнули. Чего там только не было, и почти всё мы видели первый раз в жизни!

Какие-то удивительные разноцветные соски, и аппаратик для подогрева бутылочек с водой, и главное — памперсы! Одна пачка, но нами она ценилась на вес золота… А Маша у нас родилась через четыре года. Эти вторые роды были просто ужасными. Очень тяжело я рожала, чудом не отправилась на тот свет. И когда три года спустя вознамерилась опять родить — очень уж хотелось еще детей, — Леня категорически воспротивился: «Да, конечно, хорошо было бы иметь третьего ребенка, но не смогу второй раз пережить такой же ужас». Я попыталась переубедить его, сказала: «Главное же, что я готова». Тогда он просто взорвался: «Вы, женщины, как кошки! Как ты можешь, пережив весь тот кошмар, даже думать о третьих родах?!»

— Трудно представить модного, эстетствующего, элегантного интеллектуала Парфенова в роли человека, занимающегося воспитанием детей.

Видимо, эта сфера была полностью в вашем ведении?

— Вы шутите! Так, как Леня умеет играть с детьми, мне кажется, никто на свете не умеет, разве только его отец. Геннадий Викторович писал своим внукам письма в стихах, придумывал для них всевозможные сказки, затеи всякие устраивал. Представляете, Ваня и Маша до сих пор всюду возят с собой дедушкины письма. А Леня — чего только он не придумывал! Как бы ни уставал, всегда уделял время и сыну, и дочке. Буквально каждый день изобретал для них какие-то интересные занятия, устраивал заводные игры. Бывало, они превращались в домашние спектакли — с костюмами, с гримом, с декорациями. Правда, в школу на родительские собрания муж никогда не ходил.

Фото: Елена Сухова

Терпеть этого не мог. Зато водил одноклассников детей на экскурсии, например в Исторический музей, как-то даже возил весь Машин класс в Петербург. Я тоже ездила с ними и видела, как даже самые, что называется, оторвы и те слушали Лёнины рассказы раскрыв рты... Как-то на семейном совете мы с мужем приняли решение, что для нас самый главный приоритет — дать детям качественное образование. И хотя с нашим семейным бюджетом материально это тяжеловато, все же решились отправить их учиться за границу, в очень хорошие учебные заведения. У сына способности к языкам, он был победителем московских олимпиад и по немецкому, и по английскому. Некоторое время Ванька учился в Англии, потом в Германии, где и окончил школу. А сейчас учится в Милане, на последнем курсе экономического университета.

И Маша, сдав ЕГЭ и получив аттестат, тоже уехала в Италию — поступила там в школу Британского совета. Намеревается получать высшее образование в университете ресторанно-гостиничного бизнеса. Как и я, дочка любит готовить, однако хочет заниматься ресторанным делом не только с точки зрения кухни, но еще и с точки зрения менеджмента… Вообще надо сказать, что мы все — друзья. У детей наших, когда они были маленькими, был даже такой слоган: «Мы — друзя» — без мягкого знака, «Мы — семя» — тоже без мягкого знака. Мои подруги всегда удивлялись: «Зачем вы все вместе ездите летом отдыхать? Оставили бы детей у бабушек и дедушек, как все делают, и расслабились бы вдвоем». Но Леня на это никогда не соглашался. Мы и сейчас часто отдыхаем вчетвером. Причем так сложилось, что наш Ваня оказался совершеннейшим гением по части поиска через Интернет каких-то интересных, комфортабельных мест за минимальную цену.

Например, прошлым летом мы ездили в Лос-Анджелес. На этот раз нам совсем повезло — мы оказались в совершенно феерическом доме. Причем только благодаря Ваниным уникальным способностям, которых нет ни у меня, ни у Лени. Первоначально он заказал для нашего отдыха приличную квартиру недалеко от моря. У каждого из нас было по спальне, и еще общая гостиная и кухня. Но когда мы туда въехали, обнаружили, что прямо перед окнами идет большая стройка. Увидев весь этот кошмар, услышав грохот, я села на диван и разрыдалась. Леня стал меня успокаивать, мол, ничего страшного, не стоит обращать на это внимание. А Ванька тут же позвонил агентам и сказал: «Здесь шумно, а мы об этом не договаривались». На их объяснения и возражения очень вежливо заметил: «Вы нарушили контракт, в котором ничего не было написано о строительных работах.

То есть попросту обманули нас, и значит, мы оставляем за собой право подать на вас в международный суд». На следующий же день нас переселили в какой-то совершенно шикарный особняк с десятью спальнями в самом престижном районе Лос-Анджелеса. Таких сногсшибательных домов я вообще не видела.

— Скажите, а ваш муж оказывает вам знаки внимания или за давностью прожитых вместе лет этому уже не придается значение?

— Наверное, я женщина, которая получает от мужа самое большое количество цветов на свете. Причем и по поводу, и без него. И всякий раз это фантастически красивые, дизайнерские букеты.

Фото: Елена Сухова

Между прочим, многие составляет сам Леня. До смешного доходит. У меня есть любимая собака — мопс Мотя, которого я обожаю, как своего ребенка. Так вот, на Новый год Леня составил мне цветочную композицию — полную копию нашего Моти. А зная и уважая мое увлечение кулинарией, подарил недавно книгу рецептов, изданную в 1913 году, — большинство переведены с французского языка. Потрясающе интересно. Где добыл, не знаю… Вообще всю жизнь я вижу со стороны Лени только рыцарское отношение к себе. Вот даже взять вчерашний день: я пришла со съемок уставшая, а дома — накрытый стол, и весь вечер муж за мной ухаживал. А ведь очень часто мужчины ведут себя совершенно иначе — как бы жена ни устала, все равно свое требуют: ты мне подай, обслужи меня, накорми, ублажи. У нас дома никогда такого не было. И вообще, скажу вам честно, у меня нет в жизни лучшего друга, чем мой муж.

— Неужели даже такое распространенное чувство, как ревность, вас не беспокоит?

Все-таки Леонид человек известный, при этом галантен, изыскан, умен, и, естественно, он не обделен вниманием...

— Не знаю. Наверное, у каждого человека в жизни что-то случается. А может, нет. Как говорится, никто свечку не держал. Но во всяком случае, я ничего такого про своего мужа не знаю, и никогда в жизни у меня не было поводов ни для ревности, ни для сомнения в нем.

— Вы с Леонидом такие разные — и по стилю, и по характеру, и по темпераменту. Вы вся из себя такая домашняя, открытая. А Леонид человек закрытый, отстраненный...

— Это его северный характер сказывается, у них там все такие.

Они более закрытые люди, чем мы, и ничего плохого я в этом не вижу. Леня, например, считает, что рассказывать кому бы то ни было о себе, о своей жизни — дурной тон, и я думаю, что в его семье все так считают. А я вот вам рассказываю, может, мне за это и попадет… Что же касается характера, то тут все наоборот — Леня гораздо более вспыльчивый человек, чем я. Я могу любую конфликтную ситуацию спустить на тормозах, и для этого мне не обязательно нужно раскричаться и начать всем «навешивать». А он так не может. Любой человек из тех, кто с ним работает, знает про его вспыльчивость, а зачастую и резкость. Но также всем известно и то, что эти всплески у него очень быстро проходят. Кстати, я думаю, что такие эмоциональные взрывы гораздо лучше, чем когда человек все негативное копит в себе.

Вот как я, например, — могу долго накапливать обиды, а потом они начинают переполнять меня, я уже не могу существовать с этим, и тогда начинается истерика — слезы... Конечно, у нас с Леней был период адаптации характеров. В чем-то мы не понимали друг друга, ссорились, и безденежье давило, и неустроенность. Но постепенно оба поняли, что совместная жизнь — если, конечно, хочешь, чтобы она была долгосрочной, — это история компромиссов и взаимных уступок. И научились уступать друг другу. Так что настоящих, глобальных ссор у нас просто не бывает. Ну да, может Леня вспылить на какую-то мелочь, или я вдруг обижусь на него и начну что-то выговаривать, а потом думаю: «Боже, какая же я дура! Из-за какого-то пустяка устроила идиотскую разборку».

«В чем-то мы с Леней не понимали друг друга, ссорились. Но со временем оба поняли, что семейная жизнь — это история компромиссов и взаимных уступок...»
«В чем-то мы с Леней не понимали друг друга, ссорились. Но со временем оба поняли, что семейная жизнь — это история компромиссов и взаимных уступок...»
Фото: Елена Сухова

Но с каждым годом даже такие нестоящие стычки случаются все реже и реже. Мне кажется, что с годами мы стали более компромиссными, более сдержанными. Жизнь, к сожалению, так коротка, и мы оба осознали: в ней надо ценить каждый день. А многие ведь живут по принципу: сейчас у меня все плохо, а надо переждать, черная полоса закончится, и вот тогда... И жизнь превращается в сплошное ожидание какой-то другой, несуществующей жизни. А эта-то, реальная, проходит. Я считаю, что люди должны научиться наслаждаться каждым днем. Поэтому все время и призываю зрителей в своей программе делать завтраки, обеды и ужины красивыми и креативными. Это я использую идею своего мужа. Леня часто говорит: «Мы едим три раза в день, и если так все равно нужно делать, почему бы не превратить это в праздник?!» Вообще умение превращать ежедневный быт в праздник — очень важная составляющая счастливой жизни, иначе, мне кажется, люди затухают и семьи разваливаются.

А праздники помогают укрепить и сберечь отношения… Знаете, вот мы вместе с Леней живем уже 24 года, и ни одного дня мне не было скучно. Это поразительно. Ведь говорят, что семейная жизнь — штука сложная, и очень часто любовная лодка разбивается о быт. А мне с мужем интересно и очень комфортно каждую секунду.

Когда наши дети были маленькими, мы их укладывали спать, и вот тут-то начинался праздник — настоящий вредный поздний ужин! Даже когда не было гостей, мы устраивали красивое застолье, ставили на стол вкусные блюда, под которые затевали разговор. Обсуждалось все: и заботы сегодняшнего дня, и планы на завтра, и на будущую жизнь, и прочитанные книги, и события в стране, и театральные постановки.

И остановиться в этом общении было совершенно невозможно. Только часам к трем ночи шли спать, а потом утром никак не могли проснуться… Думаете, сейчас что-то изменилось? Разница только в том, что теперь понимаем: плотно ужинать нельзя, потому что все съеденное уже будет откладываться. Но мы снова и снова садимся вечерами за стол. Только стараюсь уже готовить что-то легкое, не калорийное. Но так, чтобы было необычно и красиво. А Леня у меня дегустатор, очень любит все новое и креативное… И опять наши посиделки продолжаются до трех ночи. Странно, да? Меня это тоже иногда поражает. Но вот как-то так получается, что жизнь наша не превращается в обыденность. А ведь это и есть самое главное.

* Признаны иностранными агентами по решению Министерства юстиции Российской Федерации
События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Таро-гороскоп на апрель 2024 года для всех знаков зодиака
Апрель станет непростым месяцем. С первых дней Меркурий развернется и пойдет в обратном направлении, поэтому многие знаки окажутся перед выбором или их дела начнут буксовать. Каждому представителю зодиакального круга не помешает помощь или хотя бы совет. Карты Таро укажут правильный путь для каждого, с этими рекомендациями вы сможете избежать проблем и даже выбиться в лидеры.

Таро-гороскоп на апрель 2024 Овен




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог