К 35 годам она снялась в более чем шестидесяти фильмах, создала собственную успешную продюсерскую компанию. Словом, продолжила дело своих родных, которые в трех поколениях представляли собой голливудскую элиту. Но вот личная жизнь у актрисы по-прежнему не складывается. Неужели все дело только в неудачных попытках совместить работу и любовь?
— Дрю, это правда, что вы тут на днях во время интервью обозвали неприличным словом одну журналистку и велели ей, грубо говоря, заткнуться? Вроде не похоже на вас такое поведение...
— Увы, истинная правда. Девушка настаивала на том, чтобы я отчитывалась ей в своем прошлом. Я-то уж думала, мое прошлое перестало представлять такой интерес, но нет. Так вот, я никогда не стыдилась прошлого. Я имею в виду тот факт, что в девять лет я впервые напилась, а в десять попробовала наркотики — на заднем сиденье автомобиля, которым управлял очередной кавалер моей помешанной на вечеринках мамочки. Она же, когда я была еще младенцем, задумала превратить меня в источник своего существования. И ей это удалось. Мало того, что я не вылезала из студийных павильонов, так она считала своим долгом таскать меня как собачонку на все самые зажигательные вечеринки Лос-Анджелеса и Нью-Йорка.
В тринадцать лет я впервые оказалась в реабилитационной клинике для наркоманов и алкоголиков. В четырнадцать — попытка суицида, снова клиника, и малышку Дрю, успевшую — начиная с одиннадцати месяцев от роду — засветиться во множестве полюбившихся народу рекламных роликов, а также вполне себе успешных фильмов, заносят в черный список в Голливуде и откровенно смеются в лицо, когда «дитя разврата» пытается прорваться на кастинги. Правда, с помощью друзей и Стивена Спилберга, моего крестного отца в первую очередь, мне удалось официально оформить «развод» со своими горе-родителями. Я освободилась от них и переехала жить в семью музыканта Дэвида Кросби. Короче, все это было, и я никогда в жизни не пыталась придумать себе какую-то легенду, приукрасить реальность или, напротив, спекулировать на этих вот печальных обстоятельствах своей жизни.
Но я ведь справилась? И давно уже смело могу говорить, что ошибки стали мне уроком и привели к совершенно иным результатам, чем можно было ожидать. Почему же я должна бесконечно отвечать на вопросы о наркотиках и алкоголе? Когда я поняла, что эту даму больше ничего не интересует, действительно попросила ее заткнуться и ушла с интервью.
— Неужели даже такая пикантная тема, как совместная работа в фильме «На расстоянии любви» с бывшим бойфрендом Джастином Лонгом, не затмила интерес к вашему и впрямь безумному детству?
— Когда мы с Джастином согласились на эти съемки, наши отношения были, как говорится, в полном разгаре.
Ну а потом, что ж… Мы действительно расстались, когда началась работа. Поскольку играем влюбленных, наличие, так сказать, собственного любовного багажа лишь способствует пресловутой «химии», которая соединяет наших героев. По-моему, это уникальный шанс для актеров, да и для публики, хотя, возможно, и выглядит несколько сюрреалистично. (Смеется.) Зато куда как жизненно все получилось! Кстати, мне понравился сценарий еще и потому, что в нем гораздо больше реализма и правды жизни, чем в обычных романтических комедиях. Например, язык — не всегда приличный, но разве девчонки-подружки, собравшись за чашкой кофе или бокалом вина, всегда используют только нормативную лексику, обсуждая свои любовные приключения? Или, например, секс. В том числе не самый привычный для классической мелодрамы.
Недаром фильм наш получил определенную градацию — детям до шестнадцати. И пусть, надоели розовые слюни и хеппи-энды на экране!
Знаете, раньше я обожала истории с хеппи-эндом, стремилась и в своей жизни создать отношения, похожие на сказку, а сейчас все больше осознаю — жить нужно сегодняшним днем, а сказки бывают только лишь в сказках. Я всегда была помешана на мужчинах и верила, что только с их помощью могу стать счастливой. Ирония в том, что я поняла: да не хочу я ни от кого этой самой сказки, только я сама и могу — если пожелаю — сделать сказочной свою жизнь и судьбу близких мне людей. Вместо того чтобы в очередной раз рыдать в подушку и биться головой о стенку из-за любовной неудачи. Я уже и счет потеряла этим случаям.
— Герои вашей новой комедии вынуждены любить, так сказать, на расстоянии. Он живет в Нью-Йорке, она — в Сан-Франциско. Вам наверняка знакомы подобные трудности. Можно их как-то преодолеть или нет?
— Это точно. Мне хорошо знакома «любовь на расстоянии». Сложно. Но с другой стороны, когда 24 часа 7 дней в неделю проводишь вместе, тоже не всегда работает. Иногда полезно побыть врозь — чтобы освежить отношения. Короче, правил не существует. И говорить банальности типа: любовь все преодолеет, если это настоящая любовь, — я не стану. Потому что это неправда.
— Дети, повзрослев, часто винят своих родителей за собственные неудачи в отношениях… — Конечно, я отдаю себе отчет, что мое детство не способствовало выработке у меня устойчивой психики.
Отец-алкоголик, бросивший мою мать еще до моего рождения. Мать, у которой напрочь отсутствовал материнский инстинкт — так бывает, она, наверное, не виновата, — все это привело к тому, что я не знала, как вести себя, и не понимала, как нужно строить отношения. Ведь я понятия не имела, что такое семья и семейная жизнь, а тем более счастливая семья. Но в любом случае винить во всем родителей — пустая трата времени и сил. Это как в игре в карты. Ты получаешь на руки те карты, которые получаешь. Значит, нужно попытаться справиться, имея на руках не только козырных тузов.
— А что такое любовь? Могли бы как-то определить это весьма условное, по мнению многих, понятие?
— Для меня любовь — это когда вкусно пахнет. Правда-правда. Запах кожи, любимого тела. Удивительно, но когда я влюбляюсь в кого-то, то начинаю любить все связанные с этим человеком запахи. Если начинаю с кем-то встречаться, обязательно прошу поносить футболку или рубашку дней пять подряд, а потом отдать мне. (Смеется.)
— Никогда не пробовали знакомиться через Интернет? Вроде бы это дает возможность, теоретическую по крайней мере, вырваться из привычного круга общения…
— Забавно, но я чудовищно старомодна! Даже мобильные телефоны не люблю. Предпочитаю старые телевизоры, видеомагнитофоны, коллекционирую старые пишущие машинки. Пишу письма, когда есть время. И хотела бы, ей-богу, всегда писать письма на бумаге вместо этих чертовых эсэмэсок или сообщений по электронной почте.
Ну ладно, пусть будет хотя бы по телефону разговор, но только не общение посредством этих текстовых сообщений! А ведь нынче все планы — и личные, и деловые — придумываются и согласовываются таким образом. Я терпеть это не могу! Вот у нас с моим бывшим бойфрендом Фабрицио (С барабанщиком известной группы «The Strokes» Фабрицио Моретти у Дрю был пятилетний роман, и все, как водится, ждали объявления о свадьбе. — Прим. ред.) была традиция — своими руками изготавливать друг другу подарки на все праздники, и уж особенно на День святого Валентина. Это было упоительно и прекрасно! Всем влюбленным горячо рекомендую. Моя лучшая подружка Камерон Диас, она страшно продвинутая в современных технологиях, не раз мне советовала попробовать зайти на сайты знакомств, но пока что я воздерживаюсь.
Не понимаю, если в Сети уже обо всем поговорили, все друг о друге выяснили, то о чем тогда разговаривать на первом свидании? Разве только узнать, что ваш виртуальный знакомый на самом деле обыкновенный серийный маньяк, а как раз это-то вы и не поняли, пока его не увидели? (Смеется.) Слава богу, мне удалось создать свою семью, пусть и не в традиционном смысле слова. Это моя продюсерская компания, уже почти 15 лет как я ее создала и могла бы в принципе почивать на лаврах после успеха только лишь «Ангелов Чарли».
— Ваш отец Джон Бэрримор после развода с вашей матерью еще несколько раз женился. И у вас есть сводные братья и сестры. Вы с ними общаетесь?
— Нет. Впрочем, иногда случается. Редко. Отец умер в 2004 году от рака. Я оплачивала все его медицинские счета.
К сожалению, его образ жизни добром не кончился, он был без работы, в полной нищете, всеми отвергнутый — в том числе своими женами и детьми. Попросил ли он у меня прощения? В своем роде — да. Но, если честно, мне это было уже не нужно.
— А с матерью вам наконец-то удалось наладить какую-то взаимосвязь?
— Знаете, сложный вопрос. Бывают периоды, когда мы общаемся, поддерживаем отношения. Бывает, я надолго ухожу в тень. Не могу себя заставить и в то же время не хочу причинять ей лишнюю боль. Я называю это своей личной битвой. Честно говоря, с отцом было даже проще. Грустно очень, но как-то понятнее, что ли.
— И все-таки, неужели вы так нежно обнимаетесь везде на премьерах с Джастином Лонгом только в рекламных целях и ничего более за этим не стоит?
— Почему же? Мы с Джастином по-прежнему обожаем друг друга. Мы с ним больше чем друзья, но и не вполне любовники. Понимаю, людей это несколько смущает. (Улыбается.) Что это с ними обоими? Так не бывает! Бывает. Все бывает. Мои бывшие мужья и бойфренды могут упрекнуть меня в чем угодно — упрямстве, трудоголизме, чрезмерной преданности своим друзьям и коллегам по работе, своим собакам. Но только не в эгоизме. По отношению к ним. Я в своих мужчин всегда, если так можно выразиться, очень много инвестирую. Но сейчас я стараюсь изо всех сил соткать в своем сердце хотя бы тонкую завесу, мешающую вечному моему стремлению угождать мужчине.
Три последних года работала как сумасшедшая. Знаете, словно подожгла свечу с обоих концов. И любила. Мы с Джастином были счастливы, а потом — несчастливы, и так продолжалось тоже три года. Наверное, я немного обгорела. Слишком близко подпустила к себе пламя. И сейчас мне хочется подумать о вечном, духовном, как ни банально это звучит. Недавно выбралась в Индию. Ходила там босая по улицам, посещала храмы, молилась и медитировала. Когда-то я уже этим занималась и сейчас вспоминаю. А еще я там сделала одно важное дело. Развеяла прах моей любимой собачки Флосси над водами знаменитого Ганга. Флосси спасла мне в свое время жизнь. Я тогда еще была замужем за своим вторым мужем Томом Грином (С канадским комиком Томом Грином брак продлился пять месяцев. — Прим. ред.). Мы были наверху, в спальне, когда на рассвете в доме начался пожар.
Что-то с электричеством случилось. Так вот, мы бы так и задохнулись во сне, если бы не Флосси — она прибежала в спальню и буквально вытащила нас из постели, хотя была малютка крохотная… Меня привыкли считать неисправимой и жизнерадостной оптимисткой — вопреки всему. Потому что, когда мне очень плохо, я стараюсь это скрывать. Разве приятно общаться с человеком, у которого плохое настроение? Особенно если этот человек — милашка Дрю? Хотя мой психоаналитик утверждает, что у меня еще до сих пор не произошло прорыва всех эмоций, что, мол, все они еще внутри бурлят, как в кипящем котле, и очищающий взрыв впереди.
— Знаете, я так и не поняла, если честно: вы-то сами хотите замуж или нет?
— А я, если честно, сама понятия не имею. (Смеется.) Знаю только одно. Ненавижу, как в обществе реагируют на неудавшийся брак. Сразу же вешают на тебя такую большую «алую букву» — ну помните, в романе «Алая буква» на платье героини, которая согрешила, родив ребенка без мужа, нашили этот знак презрения и общественного порицания? Я тут недавно была на нескольких свадьбах. Замуж выходили женщины как раз из тех, для кого поход к алтарю — главная цель жизни. Они ради брака готовы на все. И знаете, у меня всякий раз было такое впечатление, что эти невесты в тот же миг, как их объявят женами, буквально растерзают своих мужей на части и съедят с потрохами. Жуткое зрелище. Может, им гормонов слишком много вкачали — не знаю. Но я точно не хочу быть такой невестой, клянусь вам.
