На сцене Малого драматического театра Санкт-Петербурга состоялась премьера спектакля «Коварство и любовь» по пьесе Шиллера в постановке Льва Додина. Это первая премьера, которую Елизавета Боярская сыграла после рождения сына.
— Ваши родные наверняка уже видели постановку. Отец после спектакля разобрал вашу роль?
— Папа ничего не разбирает, просто высказывает свое мнение, впечатление и дает советы. В данном случае вопросов и претензий у него не было.
Спектакль получился очень цельным и внешне, и внутренне. Он очень жесткий и похож на шахматную партию. Графичен, с великолепной сценографией Александра Боровского. Папа остался доволен. Маме тоже понравилось, она смотрела его дважды. Муж пока не видел, но обязательно придет.
— Ваша Луиза, по сути, Джульетта, только в интерпретации Шиллера, это ведь так?
— Действительно, говорят, что это немецкий вариант вечной шекспировской истории любви. Но разница между Вероной и Гамбургом весьма существенная. Не скажу, что для Луизы важнее всего «кирхе, кюхе, киндер» (церковь, кухня, дети), но она истинная немка, католичка, для которой клятва — это все! С нее взяли слово, что она не раскроет обмана с письмом, и она ее не нарушает.
А ведь из-за этого письма ее любимый Фердинанд думает, что она влюблена в другого человека, и подсыпает ей яд. Клятву Луиза нарушает только на пороге смерти. И она, и ее любимый погибают. Они оказываются пылинками, попавшими в государственный механизм, который перемалывает их, даже не замечая страданий… По большому счету, Шиллер в интерпретации Льва Абрамовича Додина оказался невероятно щемящей философской историей про нашу страну и про двух влюбленных современных людей. Кто-то из критиков написал, что Додин измерил Шиллера русским аршином.
— А что общего у вас с Луизой?
— Я, конечно, не даю клятвы на Библии, но держу слово и не раскрываю чужие секреты.
И еще, мне кажется, я умею любить так, как она.
— Лиза, что-то изменилось для вас в профессиональном плане после того, как вы стали мамой?
— Я вышла на сцену уже через месяц после рождения ребенка, в спектакле «Жизнь и судьба», где играла раньше. Разницу почувствовала сразу. Появилось ощущение тыла за плечами и твердой почвы под ногами. Я реалист, но на сцене иногда меня захлестывали эмоции и волнение. Это мешало. А сейчас, даже в моменты, когда у моей героини «кардиограмма чувств» на самой высокой отметке, я ощущаю внутренний покой... Из моей жизни ушла суета как таковая. И это замечательно! Вообще же не могу сказать, что что-то изменилось глобально. Просто появился еще один человек, который занимает очень важное место.
Раньше на первом месте был только муж, теперь на втором первом месте — ребенок. (Смеется.)
— В скором времени вы собираетесь перебираться к мужу в Москву. Возможно, вам уже поступило предложение играть в МХТ, где служит Максим Матвеев?
— Нет. Я по-прежнему буду играть у Льва Додина, мне мой театр дорог, и я не собираюсь из него уходить. Такая судьба: у Максима — МХТ, у меня — Малый драматический. У меня в Петербурге семья, у Максима — мама. У нас под Петербургом дача… Все переплетено. Мы так и продолжим жить на два города. У нас будет два дома, и мы будем между ними ездить. Кто-то не представляет себе, как это можно четыре раза в неделю переезжать туда-сюда. А для нас это привычка, которая не представляет никакой сложности, не делает наши разлуки болезненными и не рождает ощущения неполноценности семьи.
Наша семья по-своему особенная и прекрасная…
— В каких проектах вы сейчас заняты?
— Приступаю к съемкам в двух очень интересных фильмах Первого канала: один — шестнадцать серий, другой — четыре. Так что ближайшие полгода проведу на съемочных площадках в Москве. Я давно не играла в кино большие роли. Соскучилась!
