Евгений Гришковец: «Мне точно не стать москвичом!»

Всю оставшуюся жизнь писатель, драматург, артист и режиссер решил провести в Калиниграде.
Екатерина Филимонова Калининград — Москва
|
25 Октября 2011
Фото: Юрий Феклистов

Переехав с семьей из городской квартиры в Калининграде в собственный особняк, писатель, драматург, артист, режиссер, а с недавних пор еще и кинопродюсер Евгений Гришковец написал в своем интернет-блоге: «Приобретение этого дома и его реконструкция — мой собственный ответ самому себе на вопрос, перееду я когда-нибудь в Москву или нет. Так вот нет!» Корреспонденты «7Д» отправились в Калининград, чтобы посмотреть, где же намерен провести всю оставшуюся жизнь Евгений Гришковец...

Еще договариваясь о встрече по телефону, Гришковец предупредил: «Позировать я буду один.

Жена не любит фотографироваться, а делать публичных персон из детей непедагогично». Когда же мы добрались до места и познакомились с очаровательной и гостеприимной Леной, не могли не сделать вторую попытку убедить Евгения не скрывать такое сокровище. Но желание писателя оставить семью за кадром, оградить от внешнего мира все-таки пришлось уважить: Гришковец, всю жизнь рассказывающий о себе со сцены, со страниц своих книг, в «Живом Журнале» в Интернете, — в частной жизни человек на редкость закрытый. Собственно говоря, он и на интервью-то соглашается весьма редко и неохотно, а на личные темы — почти никогда. Само нежелание писателя перебираться из Калининграда, где так естественно вести тихую, частную жизнь, в шумную Москву с ее кипучей артистической тусовкой, несмотря даже на то, что именно с Москвой его уже больше десяти лет связывает работа, карьера, друзья, весьма показательно!

— В «ЖЖ» вы уже отвечали на вопрос, почему живете именно в Калининграде: «Интересно, в каком нужно жить городе, чтобы этот вопрос не возникал?

«Лена меня заметила раньше, чем я ее. На мне были зеленые джинсы, длинный белый свитер с поясом в виде змеи. И стрижка — затылок выбрит, а чуб длинный, ниже глаз, и мелированный»
«Лена меня заметила раньше, чем я ее. На мне были зеленые джинсы, длинный белый свитер с поясом в виде змеи. И стрижка — затылок выбрит, а чуб длинный, ниже глаз, и мелированный»
Фото: Юрий Феклистов

Наверное, в Москве...» Рискнем задать вопрос еще раз: почему именно Калининград?

— У нас огромная страна, просто гигантская, но в отличие от Америки, которая существенно меньше, она вся расположена приблизительно в одной климатической зоне, и климат Хабаровска мало отличается от климата Курска. А мне хотелось немного другого, хотелось жить на море…

Из «другого» у нас есть крошечное Черноморское побережье, но там уже все поделено, к тому же мне там не нравится. Вернее, нравится, но ненадолго. Там же южный уклад жизни, а я — сибиряк! Еще у нас есть, конечно, чудесный Тихий океан, но он так далеко на востоке, это просто немыслимо туда переезжать. Ну и что остается? Калининград. Здесь есть море, и климат намного мягче, чем в Сибири. Как видите, вот тут у меня во дворе растет грецкий орех — это непривычно и очень приятно. И так же непривычно, что нужно проехать каких-то полчаса — и ты на море. А проехал в другую сторону полчаса — и ты на польской границе. Здесь всего 300 километров до Варшавы и 600 — до Берлина. После Сибири эти расстояния кажутся смешными. Вот и все, никаких других причин. Не считая того, что 13 лет назад мне нужно было уехать из Кемерово.

Ведь это только кажется, что ты едешь куда-то, на самом деле ты главным образом откуда-то уезжаешь. Поскольку наш театр «Ложа» был в Кемерово единственный самодеятельный, независимый и экспериментальный, то наши эксперименты всем быстро надоели. Мы делали спектакли, которые с успехом шли на фестивалях, но в родном городе остались практически без зрителей, и спектакль мог собрать зал не больше двух-трех раз.

— Кемерово — не очень большой город…

— В городе Ганновере четыре государственных театра, и в них всегда ходят местные жители. А город Ганновер почти в три раза меньше Кемерово! Просто есть театральные города, а есть не очень театральные города. Если, например, в Томске или Перми много театров и люди привыкли туда ходить, то в Кемерово — не привыкли.

«Когда дизайнер нас спросил: «В каком стиле ваш дом?» — мы сказали: «Вы смотрели американские семейные фильмы, например, «Стюарт Литтл» или «Один дома»? Вот что-то такое»
«Когда дизайнер нас спросил: «В каком стиле ваш дом?» — мы сказали: «Вы смотрели американские семейные фильмы, например, «Стюарт Литтл» или «Один дома»? Вот что-то такое»
Фото: Юрий Феклистов

Кстати, Калининград тоже совершенно не театральный город, но я просто хотел уехать­ из того места, где у меня все сложилось определенным образом и измениться уже не могло. Вот у меня есть маленький театр, и у меня так и будет всегда маленький театр, из этого круга уже не вырваться, если не уехать. Вот я и уехал — в такой же провинциальный город, минуя Москву. Потому что мне необходимо было года два подумать, разобраться в себе, а в Москве это невозможно — Москва требует постоянных усилий, чтобы просто выжить.

— Допустим, 13 лет назад так оно и было. Но теперь, когда вы давно Москву покорили, когда там ставятся ваши спектакли и народ на них валом валит, когда вы снимаетесь в кино… Вам не надоело разрываться между городами?

— У меня трое детей, а детям, как показывает практика, необходим дом.

А значит, пришлось бы жить в Подмосковье. Мне предлагали дом в районе Истринского водохранилища, в строящемся поселке, в очень красивом месте. Были люди, заинтересованные в том, чтобы я купил там участок, им было бы приятно жить рядом со мной, и мое имя было бы такой дополнительной опцией для покупателей. В общем, финансово это было возможно. Но, поселись мы там, дети были бы лишены нормального общения со своими сверстниками, вокруг них были бы сплошные заборы! Мне страшно не нравится Рублевка и все, что находится в Подмосковье, из-за этих заборов. Кругом камеры слежения, из рублевских охранников можно набрать несколько полков и защищать Родину. Там только танков не хватает! Я просто решительно не вижу в этом никакого смысла.

А самое главное, что поселок был в 80 с лишним километрах от МКАД! Ну вот, допустим, жил бы я там. Все время возникали бы какие-то дела, и нужно было бы каждый раз ездить в Москву. Утром, часов в 11, я выезжал бы из дома и часа в два ночи возвращался (раньше из-за пробок не получалось бы). То есть ушел из дома, когда дети в школе, а вернулся, когда они все спят. Я бы их вообще не видел, если бы я жил в Москве! А так я две недели в разъездах — неделю дома. И уж когда я дома — я именно дома, а не в пробке.

— Хотите сказать, что у вас есть время погонять с сыном в футбол?

— Нет, я никогда не играл в футбол. И вообще ни в какие спортивные игры. В детстве меня больше интересовало собрать всех своих друзей во дворе и наврать им, что в подвале старого дома зарыт клад, и повести всех туда.

«Мне страшно не нравится Рублевка. Кругом заборы, камеры слежения, из охранников можно набрать несколько полков и защищать Родину. Там только танков не хватает!»
«Мне страшно не нравится Рублевка. Кругом заборы, камеры слежения, из охранников можно набрать несколько полков и защищать Родину. Там только танков не хватает!»
Фото: Юрий Феклистов

Карту какую-то нарисовать. Или экспедицию предпринять на стройку. Ну, что-то выдумать, нафантазировать. Мы же с утра до вечера пропадали во дворе. Наши дети, к сожалению, лишены дворовой жизни. Вместо этого у них теперь разные занятия. У Саши, например, музыкальная школа. Ему нравится фортепьяно, а если у него что-то не получается — он из-за этого расстраивается и плачет. Хотя мне самому это странно. Помню, соседи сказали, что вот мы, дескать, отдали своего сына в музыкальную школу, и я стал бояться, что меня тоже туда затолкают.

— Тогда, может быть, вы делаете со старшей дочерью уроки?

— Нет, я, по-моему, не сумасшедший и поэтому не делаю с ней уроков. У нас есть с дочерью наша совместная жизнь, общие интересы.

Но это не уроки! Школьные программы сейчас такие сложные, гораздо сложнее, чем когда мы были детьми. И при этом я не вижу, чтобы образование стало лучше. Им задают какие-то безумные, очень трудные и довольно глупые задания. У меня создается впечатление, что в министерстве сидят люди, которые ненавидят детей, ненавидят их родителей, ненавидят любую семейную жизнь и стараются всячески загрузить детей, чтобы не оставить им свободного времени. Как будто бы они смотрят: ага, дети решили задачу слишком быстро, надо переформулировать ее как-нибудь позапутаннее. Я, во всяком случае, не в состоянии понять, что написано в этих дурацких учебниках.

— Ваша повесть «Реки» вошла в школьную программу… — Да, для 9-го класса.

Но книга не рассчитана на этот возраст. А мою фамилию девятиклассники, боюсь, запомнят, и к ней возникнет стойкая неприязнь. Таким образом меня лишают будущих читателей, как это произошло с Виталием Бианки или Пришвиным, которых я и сам в школе читал через силу, а ведь это — ­хорошие русские средние ­писатели.

— Вашей дочери уже 16 лет. С профессией она не определилась еще?

— С профессией она не определилась. Но решено, что она будет поступать на филологический. Она — книжный человек, любит искусство. Хотя Наташа еще очень увлечена энтомологией. Мы ей подарили палочников, это такие насекомые типа богомолов, они живут в террариуме. Они пока маленькие, а потом вырастут до 10—12 сантиметров.

«Каких-то полчаса — и ты на море. А в другую сторону полчаса — и ты на польской границе. Здесь всего 300 километров до Варшавы и 600 — до Берлина. После Сибири расстояния кажутся смешными»
«Каких-то полчаса — и ты на море. А в другую сторону полчаса — и ты на польской границе. Здесь всего 300 километров до Варшавы и 600 — до Берлина. После Сибири расстояния кажутся смешными»
Фото: Юрий Феклистов

Я и сам в детстве без страха брал в руки любых мерзких тварей, от которых многие упали бы в обморок. Бабушка с дедушкой мои были биологи, и книга по энтомологии была моей любимой. Особенно мне нравились жуки-навозники, мне интересны были разные формы шариков, которые они катают из навоза, и то, как они откладывают личинки, вообще — вся их жизнь. Я, может, пошел бы по стопам дедушки с бабушкой, но выяснилось, что для этого нужно резать лягушек, которых я так любил, что готов был целовать, а не то что резать, и я отказался от этой идеи. И пошел на филологический факультет.

— Хотели работать филологом?

— Нет, я никем не хотел работать. У меня не было ни одной профессиональной мечты. Я не хотел, допустим, быть учителем или космонавтом, чтобы каждый день ходить на работу в школу или на космодром.

Нет! У меня была одна мечта: я понимал, что работать придется, но чтоб это была такая работа, чтобы не нужно было рано утром вставать.

— Вы — неисправимая сова?

— Не в этом дело. Просто я жил в Сибири, там холодно, полгода темно. Просыпаться по утрам, куда-то идти было невыносимо. Я просто хотел спать, когда темно. И я поступил на филфак, поскольку любил читать. Подумал: буду еще пять лет читать книжки, очень хорошо. Я вообще считаю, что это прекрасное образование — филологическое, и я бы всем и каждому его порекомендовал. В 17—18 лет человек не очень отчетливо понимает, чего он хочет. Вот мы в семье и решили, что Наташа пусть поступает на филфак, причем диплома мы от нее требовать не будем — пусть поучится три года, а там уж решит.

За три года в университете человек осваивает науку учиться: работать с первоисточниками, выполнять задания профессоров — и примерно к этому же времени понимает, чем на самом деле хочет заниматься.

— С первого курса университета вас забрали в армию, вернее — на флот. Я читала, что вы хотели быть моряком…

— Чепуха! Три года на Тихом океане — это ужасное испытание, было очень много унижения. Мне не повезло в том смысле, что я служил три года, а не два. Но зато это была такая удивительная экзотическая деятельность — произвело впечатление на всю жизнь. А мог бы попасть куда-нибудь в железнодорожные войска… — И тогда вы не сочинили бы спектакля «Как я съел собаку», и ваша жизнь, возможно, сложилась бы по-другому.

Ведь именно этот спектакль принес вам славу?

— Да, по-настоящему все узнали меня после этого спектакля. Так что в каком-то смысле можно сказать, что московский театральный деятель Евгений Гришковец родился на свет в тот момент, когда в 1999 году в курилке Театра Советской армии стал рассказывать о том, как служил на флоте. Мой рассказ всем так понравился, что родилась идея сделать такой спектакль, и пошло-поехало. Но вообще-то, как я уже говорил, я активно занимался театром еще в Кемерово. Сначала — пантомимой. Первый спектакль в моем театре был практически бессловесный, как ни трудно в это поверить сейчас.

Новым хозяевам удалось сохранить оригинальный паркет в старинном доме немецкого врача
Новым хозяевам удалось сохранить оригинальный паркет в старинном доме немецкого врача
Фото: Юрий Феклистов

— Примерно в то же время вы встретили свою будущую жену Лену…

— Мы познакомились в университете. Из армии я вернулся в ту самую группу, где она училась.

— Как вы ее очаровали?

— Не знаю. По-моему, я очень интересный человек.

— Цветы дарили? Делали какие-то необычные вещи?

— Цветы дарил. Но разве это необычно? Цветы дарить — это как раз очень обычно...

— Девушкам приятно...

— Правильно! Я тоже так полагал... Но я не сразу стал дарить ей цветы. Я ее сначала даже не замечал. Но вот когда она спела — тогда я и обратил на нее внимание.

Я-то сам был звездой университета. Мы вдвоем с приятелем издавали интересную стенгазету, вывешивали ее в ночь с воскресенья на понедельник, и утром вокруг нее собиралась огромная толпа. Еще мы ставили пантомиму, устраивали какие-то лихие акции. Я шел по университету, а первокурсники шептались: «Смотри, смотри: он!» С театром «Ложа» мы ездили за границу, привозили призы неведомых фестивалей, например из Южной Кореи. Еще я очень необычно одевался. В какие-нибудь зеленые, чуть ли не с люрексом джинсы, которые я купил в Брюсселе, плащ почти до пола, очень длинный белый свитер с поясом в виде змеи. И у меня была стрижка — затылок выбрит, а чуб длинный, ниже глаз, и мелированный. Словом, Лена меня заметила раньше, чем я ее. Ведь она никогда так не одевалась, она всегда выглядела такой классической барышней.

Честно говоря, я не очень люблю вспоминать историю нашего знакомства. Даже когда Лене хочется об этом повспоминать — и то не люблю. Главное, что мы три года с ней дружили, а потом поженились.

— А до того, как вы поженились, вы чуть было не уехали из страны…

— Это была глупость, которую я совершил очень вовремя. Шел 90-й год, у нас было много иллюзий по поводу заграницы, казалось, что русскими там все страшно интересуются и, в частности, всем интересно, что делаю лично я в области искусства. И я пошел на авантюру: узнал, что вот-вот откроется граница между двумя Германиями, и поехал в ГДР, куда можно было попасть без визы. Дождался открытия границы и переехал в Западную Германию. Пока добивался вида на жительство, у меня была цель, я хотел этого.

«У немцев была веранда, а мы из нее сделали просторную светлую кухню. Стол у нас небольшой, но круглый, при желании можно всем уместиться»
«У немцев была веранда, а мы из нее сделали просторную светлую кухню. Стол у нас небольшой, но круглый, при желании можно всем уместиться»
Фото: Юрий Феклистов

Но когда мне дали эту бумажку, я осознал, что теперь уж становлюсь эмигрантом навсегда, и испугался. Я ощутил за один день все то, что можно было бы ощутить за 10 или 20 лет эмиграции! Девяносто девять и девять десятых на моем месте остались бы, потому что: ну как это — вернуться? Вернуться оттуда, куда всем надо ехать, из вожделенной Европы, в Россию, где все по талонам... Скажут, что ты вернулся, потому что у тебя не получилось. А у меня-то как раз получилось! В отличие от всех тех, с кем я вместе поехал, у меня у одного получилось достать этот документ! Но я вернулся, потому что понял: то, о чем я мечтал, — фикция! Я не смогу заниматься тем, чем хочу. Мое искусство никому там не нужно. У меня никогда не будет идеального немецкого или английского языка, не говоря уж о том, что у меня никогда не будет детства, связанного с Германией.

Никогда не будет друзей. То есть будут люди, с которыми я познакомлюсь, и, может быть, между нами возникнут неплохие отношения, но я же с ними познакомлюсь только по той причине, что они тоже переехали из России в Германию! Почему одноклассники очень редко дружат всю жизнь или почему сослуживцы после армии редко встречаются? Да потому, что их свела друг с другом воля случая. А настоящий друг, он же находится неисповедимым способом! Словом, я вернулся оттуда — уже без всяких иллюзий, и этим спас себя, — потому что очень много людей в 90-е годы под влиянием таких иллюзий эмигрировали в Канаду, в Германию, по разным еврейским, немецким, каким угодно линиям или через фиктивные браки… А те, кто не сделал попытки уехать, очень много об этом думали и рассуждали. А я уже в 90-м году, в возрасте 23 лет, все на эту тему понял и голову себе ерундой не забивал.

В те времена Германия могла предложить Гришковцу только мытье посуды и уличную пантомиму.

Спустя годы, сделавшись уже знаменитым и общепризнанным автором и исполнителем спектаклей (в Европе Гришковца поначалу называли русским Вуди Алленом, но со временем его собственная фамилия стала брендом для ценителей театра), он стал много ездить на европейские гастроли, в том числе и в Германию. Как-то раз он зашел на улицу Курфюстендамм, где сам когда-то развлекал публику пантомимой. И раздал уличным артистам весь свой берлинский гонорар…

— Евгений, но теперь-то, столько гастролируя, вы ощущаете себя человеком мира?

Исторический дом в центре Калининграда нельзя было перестраивать, поэтому реставрация длилась два с половиной года
Исторический дом в центре Калининграда нельзя было перестраивать, поэтому реставрация длилась два с половиной года
Фото: Юрий Феклистов

— А человеком мира может быть человек, который даже не умеет пользоваться компьютером? Я ведь даже блог свой только диктую жене, а она все это печатает и размещает где нужно. Еще я порадую женщин тем, что скажу, что водить машину я тоже не умею, меня возит Лена, и я в восторге от того, как она это делает. Я вообще считаю, что женщины лучше водят машину, чем мужчины...

— Аккуратнее?

— И аккуратнее, и ответственнее. Женщина менее самоуверенна, и в машине у нее чище. Еще она никогда не станет слишком много разговаривать. Знаете, когда едешь из Тюмени в Екатеринбург часа четыре с половиной, за это время водитель может тебе просто вынести мозг: расскажет про своих родственников, про детей, про то, что он ест, пьет, как он любит футбол и про политическую ситуацию в стране...

Женщина-водитель поймет, почувствует, склонен я поговорить или я склонен помолчать и подумать о чем-то своем. Да, есть проблемы с парковкой — женщины паркуются хуже, это точно, но это можно им простить.

— Но если бы вы попробовали водить, вам бы, возможно, понравилось…

— Я пробовал, и мне понравилось. Я люблю где-нибудь за городом, очень далеко, где точно никто не встретится, завести машину и проехать по прямой метров 150. И еще я читаю автомобильные журналы...

— Видимо, вашей жене машина просто нужнее. Все-таки воспитание троих детей прежде всего на ней…

— Когда родился Саша, я говорил, что у нас теперь двое детей.

Когда появилась Маша, я стал говорить, что у нас детей много. Потому что начиная с троих — уже не важно, сколько их. Кстати, я вдруг осознал, что моих детей зовут так же, как детей Пушкина: Наташа, Саша, Маша. Не хватает теперь только Гриши, и будет полный пушкинский комплект.

— При этом вы обходитесь без нянь…

— Наташе няню не брали, потому что было не на что. Саше, правда, ненадолго брали — в совсем раннем возрасте… Но это была, конечно, дневная няня. Знаете, бывают дети, у которых две няни, ночная и дневная. А родители выводят их в рестораны — показать друзьям. Как раз сейчас первая волна детей, круглосуточно живших с нянями, выходит в мир, достигнув 18-летия. В иностранные школы — в Лондон, в Швейцарию — с ними тоже отправляли нянь. Иногда видишь в аэропорту: едет мамаша со своим чемоданом, с ребенком лет пяти и с няней.

«Если бы я жил в Москве, детей бы вообще не видел! А так я две недели в разъездах — неделю дома. И уж когда я дома — я именно дома, а не в пробке»
«Если бы я жил в Москве, детей бы вообще не видел! А так я две недели в разъездах — неделю дома. И уж когда я дома — я именно дома, а не в пробке»
Фото: Юрий Феклистов

Она что, сама с ребенком не справится? Значит, она едет, чтобы тусить по клубам, бухать, отрываться, периодически звонить мужу, который остался дома с любовницами, и елейным голосом говорить: дорогой, у нас все нормально, сейчас дам трубку Никите и он тебе что-нибудь скажет. Ненавижу это! Меня самого воспитывали родители и, будучи очень молодыми людьми, никуда меня не подбрасывали, даже бабушкам с дедушками. Отдыхать от детей — это постыдно!

— Это если отдыхать. Но ведь надо еще и работать. А шум, детский смех отвлекают…

— Не знаю, мне лично детский смех не мешает. Первую книгу я написал на кухне, когда Наташа была еще довольно ма­ленькой.

— Но теперь у вас кабинет…

— У меня у первого в нашей семье собственный рабочий кабинет.

Ни у отца, ни у деда не было. Да и у меня самого завелся довольно поздно. Вот появился большой дом, где много места, — отчего же не сделать кабинет в мансарде? В этом, правда, есть и неудобство: с третьего этажа чаю налить не набегаешься. Но я понемногу привыкаю.

— Дом вы сами спланировали?

— Нет, это сделали до нас. Этот дом построен в 1934 году. Он признан памятником архитектуры, и кардинально переделывать его было нельзя — только реконструировать, что заняло два с половиной года. Стены и паркет удалось сохранить довоенные.

Здесь жил доктор с женой. Естественно, немец. И, видимо, на первом этаже принимал больных. Дом сам по себе очень многое диктовал: здесь простые линии, простые решения, требующие определенного цвета стен и мебели, здесь Версаль или Зимний дворец не устроишь. Я считаю большой удачей, что нам удалось купить этот дом с садом в центре Калининграда, он мне очень нравится. Но с уверенностью могу сказать, что ни за что не купил бы его, если бы у меня не было детей. Нам с женой хватило бы обыкновенной квартиры. Маше всего полтора года, Саше — семь лет, Наташе — шестнадцать. Она скорее всего скоро покинет дом, но потом ведь пойдут внуки. Так что здесь еще долго будут раздаваться детские голоса. А зачем нужен дом, если в нем нет детей?

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram



Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог