Эдуард Сагалаев: «Я ощущаю себя главой прайда»

«Сюда с радостью приходят дети, внуки, они-то и наполняют дом жизнью, без них тут было бы пусто и тоскливо».
Наталья Дьячкова
|
04 Апреля 2012
Эдуард Михайлович с внучками Аней и Юлей
Эдуард Михайлович с внучками Аней и Юлей
Фото: Марк Штейнбок

Вот уже больше десяти лет Эдуард Сагалаев не работает на «большом» телевидении, но и по сей день остается безусловным авторитетом для всех телевизионщиков. Его зовут на вручение премий, он — член Академии Российского телевидения, президент Национальной ассоциации телерадиовещателей, ведет авторскую программу на канале «Психология 21», снимает фильмы из цикла «Мистические путешествия с Эдуардом Сагалаевым».

Для Эдуарда Михайловича начало нового тысячелетия символично совпало с началом новой жизни.

Сагалаевы мечтали, чтобы дом стал родовым гнездом, семейной усадьбой
Сагалаевы мечтали, чтобы дом стал родовым гнездом, семейной усадьбой
Фото: Марк Штейнбок
Свой дом усадьбой Сагалаев называет по праву: мраморные колонны, шикарная лестница с коваными перилами, всюду дорогая мебель, хрустальные люстры с позолотой, выполненные российскими мастерами на заказ
Свой дом усадьбой Сагалаев называет по праву: мраморные колонны, шикарная лестница с коваными перилами, всюду дорогая мебель, хрустальные люстры с позолотой, выполненные российскими мастерами на заказ
Фото: Марк Штейнбок

В 2000 году он принял решение уйти с телевидения. Далось оно непросто, ведь с 1974 года жизнь Сагалаева была связана с ТВ. Из легендарной «Молодежки» — редакции программ для молодежи ЦТ Гостелерадио СССР, которую Эдуард Михайлович в свое время возглавлял, вышли такие мэтры отечественного телевидения, как Владислав Листьев, Александр Любимов, Константин Эрнст, Кира Прошутинская и многие другие. Позже Сагалаев возглавлял программу «Время», входил в руководство ВГТРК и ОРТ, создавал первый независимый телеканал «ТВ-6». «Я в принципе мог остаться, но не захотел. Это был хорошо продуманный и осознанный шаг. Сменилась целая эпоха. Я понял, что и моя карьера близка к закату, самое время уйти, уступить дорогу молодым. К тому же чувствовал, что дико устал, вымотался, выложился полностью, и мне хотелось чего-то нового, — вспоминает Эдуард Михайлович. — Разумеется, переход на новый этап жизни был сложным.

Фото: Марк Штейнбок
Оформлением и декорированием интерьеров занимался художник-реставратор, который участвовал в восстановлении Казанского собора в Санкт-Петербурге. Роспись плафона — копия росписи из дворца-усадьбы Шереметевых
Оформлением и декорированием интерьеров занимался художник-реставратор, который участвовал в восстановлении Казанского собора в Санкт-Петербурге. Роспись плафона — копия росписи из дворца-усадьбы Шереметевых
Фото: Марк Штейнбок

Все-таки больше 30 лет телевидение занимало все пространство моей жизни. Годами работал без отдыха, без выходных, даже в субботу и воскресенье допоздна находился в телецентре. Мне некогда было даже подумать о чем-то другом, кроме работы. И когда этого всего не стало, у меня вдруг освободилось время, чтобы поразмышлять о жизни. Куда двигаться дальше? Как жить? И хотя без работы я долго не сидел — нашел себе применение довольно быстро, но все же депрессии не избежал. Кстати, считаю, что депрессивное состояние порой даже необходимо. Ведь депрессия — это как бы «беременность» души. Человек, пережив ее, в некотором роде перерождается и потом совершает какой-то прорыв…

Меня же в тот период, когда мне перевалило за 55 лет, мучили самые разные страхи — страх приближающейся старости, одиночества, неминуемого конца».

А потом произошла поистине фантастическая история, которая заставила Сагалаева многое переосмыслить: «Мы просто сидели с другом у меня дома, беседовали, слушали легкую восточную музыку. И вдруг ни с того ни с сего я почувствовал, что стал дышать все чаще и чаще, закружилась голова. Я встал из-за стола, лег на диван… и улетел! Вышел из своего тела. Сначала увидел сверху себя, лежащего на диване, потом поднялся выше, над своим домом. Летел выше и выше. Подо мной оказался земной шарик, я очутился в каких-то глубинах Вселенной. Вокруг был свет, звезды, планеты, звучала приятная музыка. Я тогда испытал ощущение ни с чем не сравнимого, неземного блаженства!

Внезапно осознал, что здесь где-то рядом моя мама. Услышал ее голос: «Не бойся смерти! Ее нет! Мы все тут, рядом с тобой!» Когда я вернулся в свою телесную оболочку, друг спокойно смотрел на меня. Он даже не успел испугаться — «отсутствовал» я, как выяснилось, всего минуту-две. Трудно описать словами испытанное мною потрясение — этот полет, встреча с мамой. Я вообще-то прагматик, а в чем-то даже циник, и в мистические вещи никогда особо не верил. Слышал, что похожие ощущения человек испытывает, переживая клиническую смерть. Но что же было со мной? Галлюцинация, умопомрачение? Стал в этом копаться, разбираться и с удивлением узнал: оказывается, путешествия вне тела — это не галлюцинация, а особый дар, откровение, озарение. Полагаю, что этот бесценный опыт мне дан был свыше не просто так.

Я теперь по-новому смотрю на этот мир, на жизненные ценности и совсем не боюсь смерти. А главное, что понял: неправильно — жить только для себя и своей семьи, надо что-то пытаться делать и для других людей, нуждающихся в помощи».

Прихватив с собой сына Михаила, Сага­лаев отправился за благословением на благое дело к оптинскому старцу — батюшке Илию, духовнику патриарха. Старец посоветовал подумать о самых страшных болезнях людских — алкоголизме и наркомании. «Я сам видел, как хорошие, талантливые журналисты и телережиссеры погибали из-за пристрастия к алкоголю. В молодости, во времена Молодежной редакции ЦТ, мы выпивали довольно часто и крепко. К сожалению, у некоторых это перешло в болезнь, они совсем спились и ушли из жизни.

У Эдуарда Михайловича в доме целых два кабинета. Один — официальный, представительский. Но работать Сагалаев предпочитает в этом, оформленном в индийском стиле
У Эдуарда Михайловича в доме целых два кабинета. Один — официальный, представительский. Но работать Сагалаев предпочитает в этом, оформленном в индийском стиле
Фото: Марк Штейнбок

Это страшно! У меня самого были периоды, когда я выпивал лишнего, заходил за грань. Это всегда было связано со сложностями и неприятностями на службе. Мне казалось, что алкоголь снимает стресс и усталость, успокаивает нервы. Пил зачастую в одиночку, после напряженного трудового дня», — признается Эдуард Михайлович. Когда Сагалаев задумал вместе с сыном строить реабилитационный центр для зависимых людей, сам от алкоголя отказался совсем. В проект вложились оба — Михаил даже продал свою квартиру в Москве, взял кредит и все контролировал сам: строительные работы, отделочные, нашел врачей-специалистов. Клиника уже приняла первых пациентов, начала отсчет благодарных людей, избавившихся от тяжелой зависимости, начавших новую жизнь. Клинику Сагалаевы возвели прямо в деревне Протасово, где еще 15 лет назад обосновались, построив загородный дом.

Рядом жил близкий друг Сагалаева, врач-офтальмолог Святослав Федоров — он-то в свое время и предложил Эдуарду Михайловичу поселиться по соседству. «Святослав Николаевич был моим гуру, — рассказывает Эдуард Михайлович. — Невероятный был человек, мощный, большой души. Когда он трагически погиб, сюда на поминки съехалось огромное количество людей — ученые, академики, люди из правительства. Были Евгений Примаков, Алла Пугачева. И так уж получилось, что все собрались в нашем доме: в доме Федоровых всех вместить было сложно, а у нас пространства побольше. Такое вот логическое завершение нашей дружбы — Федоров меня привел в эти места, и в моем доме мы проводили его в последний путь».

Сейчас тут уже три дома, принадлежащих семье Сагалаевых. В одном, который был построен первым, живет сын Михаил с женой и дочками — девятилетней Аней и семилетней Юлей. В другом обитает глава семьи с супругой Людмилой Борисовной. Есть еще маленький домик дочери Сагалаевых Юли. Она сюда приезжает нечасто: живет в Цюрихе (у нее двое сыновей — четырнадцатилетний Миша и трехлетний Тихон). Дом Сагалаева — огромный, фундаментальный. «С размерами вышла некоторая промашка, — с улыбкой вспоминает Эдуард Михайлович. — Утверждая проект, который делали совместно моя супруга и нанятый архитектор, я как-то не сопоставил его с указанным масштабом. А когда увидел гигантский котлован, выкопанный под фундамент, был в шоке — не ожидал такого размаха! Но решил ничего не менять, строиться уже как есть. Ведь мы всегда хотели основать родовое гнездо, семейную усадьбу».

Все предметы интерьера кабинета — индийского происхождения. Картины местных художников, ковры, подушки, покрывала, мебельный гарнитур, отделанный серебром...
Все предметы интерьера кабинета — индийского происхождения. Картины местных художников, ковры, подушки, покрывала, мебельный гарнитур, отделанный серебром...
Фото: Марк Штейнбок

Стройка и внутренняя отделка дома растянулись на три года. Причем сам хозяин в этом процессе участия практически не принимал, все контролировала Людмила Борисовна. А оформлением и декорированием интерьеров занимался профессионал высокого уровня — художник-реставратор, который участвовал в восстановлении Казанского собора в Питере. «Желая меня удивить, мастер расписал одну из стен. Павлины какие-то, буйство красок. Я эту картину раскритиковал: «Фу, какой-то китч!» И попал впросак — оказалось, что он сделал копию росписи из дворца-усадьбы Шереметевых. А я лопухнулся, не оценил настоящее произведение искусства», — смеется Сагалаев.

Усадьбой свой дом Сагалаев называет по праву. Мраморные колонны, шикарная деревянная лестница с коваными перилами, всюду дорогая мебель, хрустальные люстры с позолотой, выполненные российскими мастерами на заказ.

«У нас нет какой-то безумной роскоши, наш дом не сравнить с дворцами на Рублевке. И у меня была возможность жить на Рублевке, но слишком уж там все пафосно. Люблю наш дом, потому что он большой и красивый, тут мне хорошо, комфортно. Меня тянет сюда, нравится жить в окружении красивых вещей. Но гораздо важнее то, что сюда с радостью приходят дети, внуки, они-то и наполняют дом жизнью, без них тут было бы пусто и тоскливо», — рассуждает Эдуард Михайлович.

Семья обычно собирается в гостиной (она просторная, двухуровневая) за большим столом. У хозяина в доме целых два кабинета. Один — официальный, представительский. Тут на почетном месте — телевизионные награды и призы, а на стеллажах — фотографии хозяина, запечатленного с сильными мира сего.

Однако работать Эдуард Михайлович предпочитает в другом кабинете, оформленном в индийском стиле. В этой комнате все предметы интерьера из Индии — недорогие картины местных художников, ковры, подушки, статуя Ганеши — бога мудрости и благополучия в индуизме. А особая ценность кабинета — мебельный гарнитур, старинные столик, два кресла и диван, отделанные серебром. Эту мебель Сагалаев обнаружил в одном из антикварных магазинов в Москве. Влюбился с первого взгляда и просто не смог пройти мимо. «В этой индийской комнате особая аура, я люблю здесь уединиться, помедитировать. И работается тут легко и плодотворно», — говорит Эдуард Михайлович.

Эдуард Михайлович в кругу семьи: с супругой Людмилой Борисовной, сыном Михаилом, его женой Анной и внучками Аней и Юлей
Эдуард Михайлович в кругу семьи: с супругой Людмилой Борисовной, сыном Михаилом, его женой Анной и внучками Аней и Юлей
Фото: Марк Штейнбок

А гордость хозяйки дома — потрясающий зимний сад. Под него Людмила Борисовна выделила самую светлую комнату. Здесь много окон во всю стену и стеклянный потолок — открывается шикарный вид на деревню, лес, гладь Икшинского водохранилища. За зимним садом Людмила Борисовна ухаживает сама. Вообще дом полностью на ней — она создает в нем уют, следит, чтобы везде было идеально чисто, ведет хозяйство, любит готовить. Хотя у Людмилы есть помощница — узбечка Мукадас, родом из Самарканда. «Не хочу терять связь со своей родиной, Самаркандом, поэтому у нас работают люди только оттуда. Я им абсолютно доверяю, они нам почти как родственники. И что для меня важно — потрясающе готовят блюда узбекской кухни, которые я очень люблю», — с улыбкой объясняет Сагалаев.

Со своей супругой Эдуард Михайлович познакомился тоже в Самарканде. Они учились в одной школе. «На Люду я обратил внимание, когда учился в десятом классе, а она была в восьмом. Заметная девочка, яркая, очень красивая. Пытался за ней ухаживать, но у меня не было шансов: я был невзрачным, худеньким, самым маленьким в классе по росту. Но, несмотря на свои не очень выдающиеся данные, я всегда ухаживал за самыми красивыми девушками! Причем делал это по-наглому, и часто мне удавалось поцеловать красавиц, о которых многие парни могли только мечтать. Я умел разговориться с девушкой, читал стихи собственного сочинения, мог что-нибудь загнуть по-латыни. Правда, с Людой все мои классические приемы соблазнения не сработали. (Смеется.) Спустя какое-то время нас снова случайно свела судьба. Мне было двадцать лет, а Люде — восемнадцать.

Когда я учился на третьем курсе филологического факультета Самаркандского университета, Люда туда поступила на первый курс. Я был комсомольским активистом, уже работал в местной газете, возмужал, вырос. Поначалу мы сошлись на комсомольской почве, Люда, как и я, подрабатывала в горкоме комсомола. А потом была поездка в горы. Мы попали в безумную красоту: долина, окруженная горами, и посередине — озеро ярко-синего цвета, цветы вокруг потрясающие. В этом походе мы с Людой по-настоящему сблизились, даже оказались в одном спальном мешке и с тех пор уже не расставались», — вспоминает Эдуард Михайлович. Спустя два года влюбленные поженились, еще через год стали родителями — у них родился сын. А в Москву супруги переехали уже с двумя маленькими детьми — Мишей и Юлей. Поначалу жили в общежитии, потом от ЦК комсомола, где Сагалаев трудился, семье выделили двухкомнатную квартиру.

«В мистические вещи я никогда не верил, а тут... Что это было — галлюцинация, умопомрачение? Трудно описать словами испытанное мною потрясение: этот полет, встреча с мамой»
«В мистические вещи я никогда не верил, а тут... Что это было — галлюцинация, умопомрачение? Трудно описать словами испытанное мною потрясение: этот полет, встреча с мамой»
Фото: Марк Штейнбок

Вскоре Эдуарда Михайловича пригласили на телевидение — он начинал карьеру в Москве в 1974 году с должности заместителя главного редактора Главной редакции программ для молодежи ЦТ Гостелерадио СССР. «Я, правда, не могу себе представить, кем бы стал, если бы рядом не было моей жены, — признается мэтр отечественного телевидения. — Люда обеспечивала мне надежный тыл, создавала комфортные условия жизни, по сути, одна растила наших детей, сохраняла семью и старательно берегла наши отношения, сглаживая конфликты. Понимаю, что ей было непросто. Муж, который в прямом смысле слова живет на работе, далеко не подарок. У нас были разные периоды, без сложностей брак невозможен. Был очень трудный момент, когда мне казалось, что семья разваливается.

Мы оба чувствовали, что устали, остыли как бы. Мы перестали понимать друг друга, у каждого были свои интересы. Люда тогда трудилась педагогом в районном детском клубе, а я возглавлял молодежную редакцию на Центральном телевидении, с головой ушел в это. Оказался в чуждом супруге окружении, к тому же в компании телевизионных звезд. Ну и какой жене понравится, что муж все время пропадает? Непонятно где, непонятно с кем. Мы стали ссориться, в отношениях возникло напряжение. Но однажды произошло бурное объяснение, которое закончилось бурной ночью. До сих пор помню, как это было. (Улыбается.) Произошло какое-то очищение, вся шелуха спала, и мы по-новому посмотрели друг на друга. Поняли раз и навсегда: мы нужны друг другу, нам хорошо вместе, мы одна семья, одно целое, один организм. Но все равно считаю, что между людьми должны быть границы, каждый имеет право на свое пространство, на личные дела.

А моя жена с этим не согласна. Мне категорически не нравятся вопросы в лоб: «Где ты был? С кем?» Могу ответить резко: «Мало ли с кем я был? Зачем тебе это знать?» — «Что значит — мало ли? Ну-ка, давай, рассказывай. Я тебе не чужой человек». И вот уже мы ссоримся. Я же никогда не спрашиваю, где она была, не лезу в ее дела. У супруги есть свои друзья, и в их отношения я не вмешиваюсь. Не контролирую, на что она тратит деньги. Люда финансово от меня не зависит. У нее есть свои личные деньги — я отдал ей часть наших сбережений, чтобы она могла их тратить по своему усмотрению. И все, что требую, — не вторгаться в мое личное пространство, держать дистанцию. Не всегда это получается. Но с этими проблемами вполне можно мириться. Мы женаты 43 года.

И если бы по-настоящему, очень сильно не любили друг друга, вряд ли прожили бы столько лет вместе. У нас до сих пор все присутствует, что положено между мужчиной и женщиной — по полной программе. (Смеется.) И страсть, и ревность. Если есть любовь, можно все пережить, все конфликты преодолеть. Любовь — это дар Божий. Я счастлив, что мои дети выросли в атмосфере любви, и внуки тоже растут в атмосфере любви. Когда вся моя семья собирается в нашем доме, ощущаю себя старым львом, находящимся во главе прайда. Смотрю, как резвятся молодые львы и шаловливые львята, — и сердце радуется! Правда, пока главенство уступать не собираюсь. (Улыбается.). Вот когда почувствую, что силы уже не те, тогда и уйду на покой. Уступлю свое место сыну, и пускай он рулит нашей семьей».

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram



Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог