Майя Ивановна Евдокимова была опрятно одета, в комнате порядок, на столе чистота. Потом оказалось, что это имеет некоторое, отчасти загадочное, значение. «Когда вы родились?» — «Я родилась 24 апреля, это точно, а вот с годом надо подумать, потому что мне уже двести лет». Я думал, она шутит. «Многовато», — отвечал я. «Нет-нет, мне точно двести лет». Я всмотрелся. Глаза и тон ее были совершенно серьезными. «Тогда вы должны были еще застать Пушкина. Пушкина встречали?» — «Нет». Видимо, этот вопрос посеял некоторое сомнение. Она улыбалась, и улыбка эта показывала, что одна часть ее считала, что ей двести, но другая уже не верила и посмеивалась. «У меня есть паспорт, — сказала она, — там наверняка указана дата рождения». — «Логично», — согласился я. Появилась аккуратно сложенная пачка документов, красиво перевязанная бечевкой, узелки на которой располагались с удивительной симметричностью. Паспорт отнял сто десять лет от исходной суммы: «Ну вот, вы родились в 1926 году, значит, вам 90 лет». — «Ага, так мне девяносто? Очень хорошо». — «По сравнению с двумястами годами вы еще молоды». Она засмеялась. «Майя Ивановна, где вы родились?» — «В Твери, хотя город был переименован в Калинин. Мама и бабушка переехали в Тверь из Петербурга, из Ленинграда то бишь. Когда началась война, я была в 7-м классе, мне было, сколько мне было?» — «Пятнадцать лет», — подсказал я. «Да, так вот, отец, Иван Дмитриевич, сразу ушел на фронт, как только объявили войну». — «Кем был ваш отец?» — «Он работал на заводе, но это было связано с продуктами, может, он был снабженцем или еще что». — «Как звали вашу маму и где она работала?» — «Екатерина Сергеевна. Она работала в типографии НКВД. Войну я очень хорошо помню. Начались бомбежки, мы бежали, мама, бабушка и я. Я несла на руках братика, Виктора, а мама была беременна еще одним ребенком». — «И куда же вы бежали?» — «Куда все, туда и мы, из города шла огромная толпа, мы шли за людьми, вдоль берега реки. Переправились на другой берег, пошли в лес, пришли в какую-то деревню. Нас никто не пускал. Они не знали, что Калинин уже немцы заняли. Одну ночь мы переночевали у реки. Назавтра пришел какой-то старик, сказал, что для нас приготовили жилье. Это был какой-то колхозный домик. Там ничего не было, никакой мебели, а все стекла были выбиты. Делать нечего, расположились там. С нами были соседи и ребята из нашего двора. Через несколько дней я отпросилась у мамы пойти в Калинин вместе с ребятами в нашу квартиру и принести чего-нибудь из посуды и одежды, ну и, может, что-то купить, если магазины работали, потому что есть было нечего. Идти было километров 40. Входим в Калинин, первое, что увидели, — виселицы и на них — люди. Шок. Боль. Помню, это придало мне сильную решимость бороться с врагами. По улицам двигались немецкие солдаты пешком и на мотоциклах. Мальчишки огрызались на них, когда нас останавливали. Девочки их урезонивали. Но нас пропускали, все-таки дети. Наша квартира была ограблена. Я кое-что взяла, мы пошли назад. Когда город освободили, мы вернулись домой. С 1942-го по 1945 год я работала в типографии НКВД. Работала на станке, он назывался «американка», на нем я печатала бланки документов. Еще очень любила шить. Я рано вышла замуж, мне не было восемнадцати, муж был военный, он учился в академии в Калинине, познакомились в клубе на танцах». — «А что, в войну были танцы?» — «Конечно, и это правильно. После окончания академии мужа направили под Одессу, в какое-то местечко, я поехала с ним, мы там пробыли около года, потом мужа вернули в Калинин и предложили поступить в дипакадемию. Он уехал в Москву, сдал экзамены, потом нашел комнату, я приехала к нему. Я работала в академии у мужа, нас учили танцевать, и я изучала немецкий язык. После окончания дипакадемии нас направили в Болгарию, в военную миссию или что-то вроде этого. Мы там пробыли три года. Потом вернулись в Москву, нам дали хорошую квартиру на Овчинниковской набережной. Я окончила двухгодичные курсы кройки и моделирования легкого женского платья, потом прошла годичный курс мастера швейного производства. Детей у нас не было, мы взяли мальчика из приюта, вырастили его. Сын женился, через семь месяцев родился ребенок, мне показалось рановато, но что ж. Мы купили им квартиру, они стали там жить. А через два года приехал некий молодой человек и сказал, что он был в армии, а ребенок его. Жена сына это признала, сын ушел от нее, вернулся к нам. А они остались жить в этой квартире, мы им ее оставили. Сын очень переживал, у него возник рак, он умер». — «Вы еще за границей были?» — «Жили в какой-то европейской стране, не могу вспомнить название». — «Что делали?» — «У мужа была там какая-то работа, и я ему помогала». — «В чем состояла работа?» — «Помню, что надо было все ставить на свои места и поддерживать идеальный порядок». Ответ озадачил, я спросил: «С какой же это целью?» — «С какой целью, я уже наверное сказать не могу, но раз делалось, значит, было нужно». — «Может, ваш муж был военным атташе?» — «Да, видимо, но это надо у мужа спросить, а он умер». На ее глазах показались слезы. Но она справилась. «Вы там долго жили?» — «Мне кажется, что долго, а как на самом деле, не вспомню». В ее взгляде была такая проницательность, что у меня возникло ощущение, что я проиграл шахматную партию. «Как прожить долго?» — «А вот с чего мне 90 лет? Нужно все ставить на свои места — в комнате, на рабочем месте, везде, тогда и в организме будет порядок, а когда порядок — все хорошо работает». — «В Бога веруете?» — «Честно?» — «Честно». — «Нет». Помолчали. «Но Богу молюсь», — вдруг произнесла Майя. Я с удивлением взглянул на нее. «А кому еще молиться? — добавила она. — Я хоть и не верю, но это не важно, Бог должен быть». — «Что пожелаете молодежи?» — «Пусть в церковь ходят. Лучше этого у нас ничего нет».
На правой руке линия жизни имеет мощный дубликат (рис. 2, линия жизни — зеленый, дубликат — оранжевый). Это, во-первых, увеличивает жизненный ресурс (95 лет) на пять лет, во-вторых, предсказывает хорошее положение в обществе. От линии судьбы в направлении мизинца восходит ветвь (рис. 2, линия судьбы — синий, ветвь — желтый). Это выражает материальный подъем. Эта линия образует вместе с линией интуиции (рис. 2, линия интуиции — сиреневый) островную фигуру, это говорит о том, что человек будет иметь много денег, но не сумеет сохранить их, такой человек также способен на щедрые пожертвования. Наличие линии интуиции указывает на проницательность обладателя.
