«Можно задать вопрос?» — «Разумеется». — «Что-нибудь можете сказать о моем отце?» Исследователь поправил очки, наклонился над отпечатком. Прошло минуты две. Чудилось, я слышу тиканье невидимых часов. Он поднял лицо. «Приблизительно через два года, в ваши 37, у отца наблюдается сильное ослабление здоровья. Судя по показателям, возможна онкология. Это критическая точка. Однако, если принять надлежащие меры, ее можно преодолеть». — «Какие меры вы имеете в виду?» — «Надо обследовать и воспользоваться достижениями медицины. Если эта точка будет преодолена, следующая наступает, когда вам будет 43—44 года. Ее перейти труднее. От сегодняшнего дня через девять лет». Я вышел. Бил солнечный свет. Деревья утопали в зелени. Отец хорошо себя чувствовал, был полон сил. Невероятно. Через два года у отца обнаружили рак почки. Был семейный совет. «Папа, тебе нужна операция». — «Я отказываюсь». — «Почему?» — «Я ее не переживу». — «Почему ты так думаешь?» — «Чувствую, сердце не выдержит».
Я задумался. Встал жесткий выбор: либо пустить на самотек, прожить два-три месяца, как обещали врачи, либо неизвестность операции. Действительно, вдруг он умрет на столе? А тут хотя бы поживет какое-то время. Что если воспользоваться альтернативной медициной? Выходы на экстрасенсов были. Просто надо было принять решение. Проблема была в том, как принять правильное решение. Как поступить? Две-три недели я думал. У отца болело сердце. Обратился к священнику: «Как поступить, святой отец?» — «Делайте операцию». Это повлияло. Даже если есть два-три процента успеха в операции, ее надо делать. «Папа, надо рискнуть. Операция дает шанс. Без операции шансов нет». «Хорошо», — сказал отец. Операция прошла успешно. Отец жил год, второй, четвертый, шестой. Жил, может быть, не полностью наслаждаясь жизнью, но более-менее в нормальном состоянии. Где-то в декабре мы готовились к Новому году, решили сделать подборку семейных фотографий. Для этого надо было увеличить прежние маленькие фотографии. Я включил сканер. Пропустил фото матери, потом жены, следом дочери, затем свою фотографию. Положил фотографию отца. Сканер заурчал, вспыхнула линейка света. Раздался характерный ноющий звук. Из прорези медленно, подергиваясь, вылезала фотография отца.
Она вышла наполовину. Неожиданно звук смолк, зеленый глазок сканера погас. Все прекратилось. Я еще ничего не понимал, но какое-то смутное чувство тревоги охватило меня: «Что бы это такое было? Почему он выключился?» «Он завис», — предположила жена. «Может, вырубило электричество?» — сказал я, вставая. «Свет-то горит», — осторожно произнесла жена. «Верхний — да, это я вижу, но что если это розетки? Проверим». Я выключил сканер, подождал несколько секунд, утопил кнопку. Сканер оживился, вспыхнул индикатор. «Нет, электричество есть. Попробуем еще раз». Я поправил фотографию, закрыл крышку. Нажал клавишу. Аппарат бодро заработал. Вновь показался край отпечатанной фотографии, она медленно выезжала наружу. Я с напряжением ожидал окончания. Половина пройдена. Я посмотрел в глаза жены. Она что-то читала в моем взгляде. Вдруг нарастающее торможение, обрыв — тишина. Сканер встал. Погас. Я вытянул фото. Оно было отпечатано только на две трети. Я попробовал в третий раз — сканер не работал, что-то случилось. Смутное беспокойство, зародившееся в сердце, проделало путь в голову. Я стал понимать. Все фото были отсканированы, а фото отца — нет. Это знак. Я рассмотрел изображение. Если принять длину фотографии за год, то видимая часть фотографии — это жизнь, не пропечатанный участок — ее граница.
Неужели отцу осталось меньше года? Я одернул сам себя, это точно бред, почему длина фото должна быть равна году? Я не мог объяснить, просто так думалось, вот и все объяснение. Новый год справили. Все нормально. В марте отцу стало плохо, он похудел, сильно сдал, таял на глазах. В марте ночью мне приснился сон. Было темно, потом как-то в одно мгновение вспыхнул яркий свет. Это был столб света. В этом свете стояло существо. Из-за ослепительного сияния я не мог разглядеть его облик. Раздался голос. Голос был спокойный, уверенный: «Миссия твоего отца на земле закончилась. Мы заберем его. Ты не волнуйся, ни ты, ни близкие не должны предаваться горю. Его срок завершился. Он уйдет, таков порядок природы». Голос был дружелюбный. Но я ощущал полную неотвратимость. Проснулся потрясенный. Я ждал смерти отца с минуты на минуту. Но ничего не случалось. Прошло полгода. В августе мы поехали на машине по маленьким городкам, хотели посетить храмы. В Торжке при входе в храм отцу под ноги вдруг бросилась черная кошка. «Нехорошо», — непроизвольно возникла мысль. Я отогнал пустую думу. Мне пришло в голову поставить свечку о здравии отца. Я зажег свечу, вставил в держатель. Пламя вильнуло, погасло. Сердце екнуло. «Ничего, — сказал я про себя, — мы ее еще раз». Я возжег пламя от другой свечи.
Поставил. Пламя погасло. Струйка белого дыма потянулась вверх. Я сжал губы: «Еще раз попробуем». Свеча принялась, но трещала и мерцала так, что я физически ощущал, как ей трудно гореть. У меня стало ныть сердце: все это были плохие предзнаменования. Через месяц отец умер».
От линии сердца отрывается падающая ветвь, следует в поле 1, зона Венеры — область родственников (рис. 4, голубой, линия сердца — желтый). Отрыв линии указывает на смерть родителя или близкого человека (но не жены и детей, так как они маркируются в других местах), но если линия достигает корня большого пальца, как в нашем примере, то этот родственник — отец. Линия отца — это линия жизни. Крестообразная фигура с внутренней стороны линии жизни предвещает опасность для жизни отца, когда сыну будет 44 года (рис. 4, оранжевый, линия жизни — зеленый). На падающей ветви мы наблюдаем другой крестик (рис. 4, синий). Эта фигура указывает на опасность онкологии. Несколько кружочков на падающей линии (рис. 4, красный) указывают на органы круглой формы, обычно почки. То, что знак наблюдается на правой руке сына, указывает на онкологию правой почки отца.
