«Душа порвана, кровоточит. Я в разводе. Брошена, одинока, уязвима. Потеря статуса, разочарование, отчаяние и надежда. Бежишь от людей и тянешься к ним. И вдруг — встреча. Теперь кажется, в этой истории с самого начала было что-то мистическое. Крупицы загадочности посыпались с первой минуты. Был кинофестиваль. Я плыла в разноцветной шумной толпе. В калейдоскопе лиц встретились наши глаза. Он не отвел взгляда. Из его глаз лилась небесная жидкость. Он стоял в группе моих знакомых. Нас представили. Повторный долгий взгляд. Никому, кроме нас, не слышен треск синего электричества. Как золотой песок из самосвала или взрыв картинок — вся будущая связь прокрутилась вихрем в груди, я уже все знала от начала и до конца. Но это не дошло до сознания. Горы не видно, когда стоишь на горе. Мне двадцать три. Я думала, он чудовищно старше. А ему было немного за сорок. Облик его был благороден. Я хотела быть замужем за кем-то достойным. Мы провели вместе несколько часов и вместе вышли из киноцентра. В небе висело облако. Оно имело вид толстого бублика.
Только без мака. «Какой необычный день», — сказала я. Хотя не смогла бы объяснить, в чем его необычность, спроси он меня. Он не спросил. Он сказал: «Даже странный. Сегодня я шел к машине — вдруг впереди меня появился человек. Он шел медленно. Я нагнал его. Молодой, волосы черные. Одет в белую майку, тренировочные синие брюки. На ногах — шлепки. Левая штанина была закатана до колена, а правая нет. Я шел за ним и думал, зачем он закатал только одну штанину? Для чего? Что побудило его сделать так? Жара? Но почему только одну? Я не мог объяснить». Он замолчал. Я терялась в догадках. При чем здесь парень с закатанной штаниной? Я ждала продолжения, не понимая, для чего он рассказал этот случай. Мы шли рядом. Он не стал ничего объяснять, посмотрел на меня и сказал: «Я подвезу вас домой». «Спасибо», — кивнула я. У меня было ощущение, что наша встреча не закончится так, будет еще что-то. Он вдруг остановился: «А может, заедем выпьем кофе?» — «С удовольствием». Мне хотелось быть рядом с этим человеком. Кроме внешнего обаяния, притягательности от него исходило еще какое-то тайное дуновение значимости. Мы сблизились в ту же ночь. Мы стали встречаться. Он многому научил меня. Однажды я хотела увлечь его в какую-то кафешку перекусить. Он покачал головой: «Не здесь».
Отвез меня в дорогой ресторан. «В еде есть эстетика. Она — часть еды. Часть процедуры. Важнейшая. Она упорядоченность, а то, что упорядоченно, не навредит талии. Цвет и качество скатерти, расположение приборов, форма еды на тарелке — все подчинено мистической геометрии трапезы. Что есть, как, с кем и где и какое слово должно быть сказано — все важно. В слове не меньше еды, чем в телячьих отбивных. Мистика обоснована более общей, не зависящей от нас ментальностью». Раз, наклонившись ко мне, прочитал название фирмы на майке. «Тебе лучше не носить майки с названиями фирм. У тебя другие достоинства». Пригласил на открытие выставки в частную галерею. «Будет бомонд. Это познавательно». Я пришла. Масса людей излучала шик. Известные лица сияли в свете камер. Воздух дрожал, как голос виолончели. После официальной части он провел меня по залам. «Есть способ осмотра. Иди мимо картин, не останавливайся. Не смотри прямо на них. Первое знакомство с художественным произведением происходит в пространстве, предшествующем визуальному. Подлинная картина содержит невидимый компонент. Она сама остановит тебя, если ты сосредоточена на подлинности. Истинным может быть только невидимое. Прежде ищи ненаблюдаемое. Энергетику произведения. Краски подчиняются интенсивному мистическому переживанию творческого озарения.
Художник не может создать ничего ценного только руками, он рисует душой, внутренним взрывом. Выбросом. Вылетом из границ. Искусство — это раздвижение границ. Реальность полна мнимых стен. Они не дают понять, где мы и зачем». Я остановилась у странной картины. Кусок мешка на красном фоне. Мне это не понравилось. «Что это?» — «Да, поначалу — это бред. Но давай войдем в атмосферу. Во-первых, ощути блистательный декоративный эффект. Он достигнут совмещением простых, даже простодушных, материалов. Мешковина — это грубо, но как она размещена и какой яркий, интенсивный фон за ней. Красный фон — это кровь. Рваная мешковина — это низость, страх, грубость, разрушение и в то же время — бинт. Бинтом делают перевязки. За всем этим скрывается чудовищная мерзость войны. Художник был военным врачом. Это не рациональная вещь, это не для ума, это глубоко символическая работа, она проникает в потаенную часть сознания. Вызвала же она у тебя отвращение, протест, возмущение. Не так ли?» — «Так». Через несколько недель, в полутьме, он сказал мне: «Ты помнишь, я рассказывал тебе о парне с одной закатанной штаниной». — «Помню». — «Я знаю, что это». — «Что?» — «Тут общественный смысл. Это половинчатость всего, что происходит в стране. Это отсутствие разумных правил.
Это угроза». — «Угроза? Не понимаю». — «Я тоже не понимаю. Но, может быть, здесь и не надо понимать». Через несколько дней случился августовский путч. Я поразилась его состоянию. Его лицо сделалось красным, он был очень возбужден. Я ощутила страх. И потом всякий раз, когда кто-нибудь заговаривал об этом, он краснел и его высокий лоб покрывался потом. На Новый год он пригласил меня в Альпы. Эти три дня вплетаются волшебной лентой в мои воспоминания. Но лента оказалась с темным отливом. Мы объяснились. Он сказал: «Ты мне нравишься, часть моей души влюблена в тебя. Но я должен сказать прямо: я не расстанусь с женой, не буду разрушать семью, не брошу ребенка. Понимаешь?» — «Нет». — «Я так и думал. Ты можешь остаться моей любовницей, я могу содержать тебя». Я покачала головой. Я была сломлена. После этого отношения стали спадать, он предлагал встречаться, но я избегала его. Месяца четыре или полгода мы не общались. Вдруг одним вечером сильное желание позвонить ему охватило меня. Я не могла вспомнить номер. В этом месте памяти была пустота. Номер, который я знала наизусть, исчез из сознания. Я стала рыться в телефонных книжках, ничего не нашла. Утром позвонил общий приятель, сказал, что мой бывший возлюбленный покончил с собой. Я долго мучилась, думая, что могла быть тому причиной.
Много лет спустя мне рассказали: у него была неизлечимая болезнь мозга. Узнав об этом, он ушел из жизни».
Линия влияния (рис. 4, желтый) касается линии судьбы (рис. 4, синий), затем поворачивает и входит в замкнутую фигуру (рис. 4, красный). Такая замкнутая фигура обычно сообщает, что партнер уйдет из жизни через повешение. Обратим внимание, что линия влияния берет начало глубоко в зоне Луны, что свидетельствует о меланхолической, подверженной приступам отчаяния и необъяснимых страхов, также мистической и креативной натуре партнера. Избыток Луны сообщает склонность к самоубийству.
