«Сестра села за руль. Подруга с ребенком были уже в машине. Дверь глухо хлопнула. Три недели мы отдыхали в Тверской области, возле озер. Я оглянулась: лес расступался, открывая вид на темно-синюю зыбь озера. Солнце стояло высоко. Ветерок доносил запах влаги, хвои и кофе из столовой. Мы с мужем ехали во второй машине. Решили, что сестра поедет первой. Опыт вождения у нее был небольшой. Есть что-то необъяснимо приятное, когда начинаешь долгий путь на машине. Мы тронулись. Раздались редкие хлопки вертолетных крыльев. Я подняла голову, стала глядеть через лобовое стекло наверх. Над просекой мелькнуло серое тело вертолета. «Чего это они разлетались, это уже второй за сегодня?» — «К востоку от Москвы леса горят. Следят», — отвечал муж, не отвлекаясь от дороги. «Жаль уезжать, — сказала я, — хорошо отдохнули». — «Это да», — отвечал муж. «А кайф на машине ехать, согласись». — «Да. А знаешь, почему кайф?» — «Объясни». — «Говорят же: без конца можно смотреть, как горит огонь, течет вода и работают люди. А тут природа работает.
Каждую минуту производит новенькое. То заслоняет горизонт, то открывает, то слева — деревья, справа — дома, то наоборот. То березы бегут на фоне далеких лугов, то, наоборот, лужайки несутся, а лес стоит вдалеке. Вот так». — «Пожалуй», — рассмеялась я. Настроение было хорошее. После Ржева началась плохая дорога. Узкая, по полосе в каждую сторону. Да еще глубокая колея. Движение уплотнилось. Вскоре мы нагнали хвост машин, тащившихся за фурой. Когда встречных не было, машина выскакивала за фуру, исчезала, хвост сокращался, мы продвигались вперед. Машина моей сестры приблизилась вплотную к фуре. Убедившись в безопасности обгона, сестра выехала на встречную полосу, стала ускоряться. Разметка позволяла. Знаков не было. Мы — за ней. Сестра обогнала фуру, приняла вправо, стала занимать свою полосу. Мы в это время поравнялись с фурой. Вдруг в сердце вцепился страх. Машину сестры стало бросать из стороны в сторону. Все во мне замерло. Я не дышала. Что случилось? Сестра тормозила, вздымая тучи пыли. Боже! Фуре деваться некуда. Либо она таранит машину сестры, либо идет влево и бьет нас, потому что мы заняли полосу. Не знаю, видел нас дальнобойщик или у него был план: бок фуры пошел к нам, нарастал, надвигался, нависал. Меня пронзил холод. Муж дернул руль влево, бросил машину на обочину встречной полосы, остановился.
Фура объехала машину сестры, продвинулась вперед, съехала с дороги, встала. Мы выскочили из машины. Перебежали дорогу. Машину сестры вытащило на придорожную кромку, передок был наклонен вправо. Правое переднее колесо оторвано, сложилось поперек. «Ничего себе!» — выдохнул муж. Все были живы, ни на ком ни царапины, только ребенок плакал. Муж качал головой: «Это из-за колеи, колея глубокая, вот и оторвало колесо. Могло быть хуже». Подошел водитель фуры: «Все живы?» — «Живы». — «Хорошо. Помощь нужна?» Водитель фуры оставил координаты: «Если понадоблюсь — звоните». — «Спасибо». Фура уехала. Мы вызвали ДПС и эвакуатор. Около семи вечера приехала ДПС. Оформили ДТП. Муж отвез подругу сестры и ребенка на дачу. Она была недалеко отсюда. Потом вернулся. Эвакуатор пришел около двенадцати ночи. Он шел из Москвы, поэтому приехал по встречной, встал напротив. Чтобы подъехать к нам, ему надо развернуться. Машин не было, но было темно. Эвакуатор начал маневр. Дорога узкая, эвакуатор длинный, за один прием не развернуться. Он выехал, перегородил дорогу, теперь ему надо сдать назад. В эту секунду из темноты вырвались два слепящих огня. Кто-то мчался со страшной скоростью. Я понимала — он не видел эвакуатора, хотя тот был весь в мигающих желтых огнях. Мы стали кричать, махать руками.
Он стремительно приближался. Это был джип. Наконец визг торможения — поздно. Рвет вправо. Отрывается от земли, летит за дорогу, в кусты. Мы цепенеем. Видим мистический медленный полет красных огней в темноте. Огни исчезают. Тьма. Тишина. Странные, нездешние мысли пронеслись в голове — мысли в обе стороны времени. Просверкнули, как метеорит: не успеешь желание загадать — его уже нет. Осталось чувство, будто я должна что-то вспомнить. Мы стоим в молчании. Надо бы пойти к машине, но страшно. Что там? Медлим, вслушиваясь. Ни звука. Преодолевая ужас, идем. Джип лежит на крыше. От него отделяется темная фигура, идет к нам, страшно ругаясь. Водитель жив! Невероятно! Приехал тот же экипаж ДПС. «Что у вас тут происходит?!» В Москву въехали в семь утра. Перебирая в памяти это событие, я не понимала, почему перед выездом вместо тревоги, страха, волнения было, напротив, какое-то приятное ощущение? Потом вспомнила: ровно год назад, на той же дороге, только немного в другом месте, мы ехали с дачи в таком же порядке. Сестра — впереди (она ехала с мамой), мы с мужем сзади. Сестра почему-то разогналась. Впереди поворот. Я хотела позвонить, чтобы она притормозила. Было ясно, что произойдет. Никакой магии, простой расчет: она приближалась к повороту слишком быстро. Не успела набрать номер.
Машину сестры выбросило в кусты. Никто не пострадал, машина была поцарапана да фара разбилась. Мелкая авария как-то связана с нынешней. Как — неясно. Но если ясность поддается вычислению, то и за неясностью есть какая-то формула, какой-то расчет. Свой, ни на что не похожий, такой неожиданный, что остается невидимым, хотя, может быть, лежит прямо перед глазами».
Линия сестры находится в средней части первого поля (зона Венеры). В нашем случае на этой линии обнаруживается прямоугольная фигура, 1-я сверху. Она выражает нарушение безопасности (рис. 4, линия сестры — синий, прямоугольник — красный) и соответствующее вовлечение в две аварийные ситуации. Первая прямоугольная фигура достаточно длинная, чтобы покрыть оба инцидента, первый происходит в 35 лет по возрасту нашей героини (возраст сестры — 31 год), второй — в 36 лет, на что указывает пересечение штрихованной линии с линией жизни (рис. 4, линия жизни — зеленый). Так как линия сестры не изменяется после прямоугольника, ДТП не опасно для жизни и тела. Ниже по линии отмечаются еще две прямоугольные фигуры (рис. 4, красный). Это указывает на аварийность в будущем, пересечение со штрихованной линией дает 47 лет по возрасту нашей героини. По теории, событию предшествует его репликатор, то есть воспроизведение будущего события в слабой форме.
В нашем примере репликатор прямой (мелкая авария — авария или ушиб — перелом), бывают и непрямые репликаторы, явленные в смысловой форме, иначе называются знаками, предзнаменованиями и т. п. Например, кошка, перебегающая дорогу.
