Хворобой

«Остановились по известной причине. Водитель отбежал в сторону. Возможно, он был не в курсе. Я...
Владимир Финогеев
|
22 Ноября 2010
Фото: Итар-Тасс

«Остановились по известной причине. Водитель отбежал в сторону. Возможно, он был не в курсе. Я вылез из «уазика». Остановился. Огляделся. Красота ландшафта поражала. Лес, изящные берега двух рек. Трудно поверить, что эта красота смертельно опасна. Невероятно. «Не может быть», — этой тихой мысли было не на что опереться. Смерть была невидимой. Не имела запаха. Ее нельзя было потрогать. Ни холодная, ни горячая. Я вгляделся внимательнее, воздух прозрачен, небо голубое. Зеленые листья на деревьях. Все дышало здоровьем и жизнью. Какое удивительное несоответствие. Я смутно ожидал увидеть свернутые трубочкой листья, страшные язвы на стволах, выеденную траву. Что-то должно быть. Я вслушался: может быть, в воздушных складках мерно и угрожающе дрожит басовая струна? Ничего. Тишина. Посмотрел под ноги. Серая кромка асфальта, рядом — красноватая земля с пыльными листьями подорожника. Плоский травяной узор, распростертый возле дороги, становился выше по мере приближения к лесу.

Трава будто поднималась на ноги. Показался попутчик, человек крепкого телосложения, с мужественным лицом. Он втянул воздух ноздрями, будто проверяя его качество. «Он тоже знает, — подумал я, — интересно, какая у него задача?» В памяти всплыл разговор с начальником. Он был серьезен, собран, как обычно. Когда я вошел, он сказал: «Это приказ. Составлен график, ты должен быть там с 15-го по 17 мая». Добавил: «Надо. Дело важное. Кроме нас, кто? Надо!» Я тогда не очень понимал важность, скорее чувствовал — случилось из ряда вон выходящее. Скрип шагов вывел из воспоминаний. Попутчик, которого звали Петр, прошел вперед, сказал, продолжая шумно вдыхать: «А запахи-то, запахи. А?» Оглядываясь на меня, приглашая в свидетели. Я сделал несколько шагов в направлении буйной поросли. «Странно», — сказал я. «Что?» — переспросил Петр, взгляд сделался острым, будто он приготовился к чему-то. «Да вон, — сказал я, вытягивая руку, — вон, видите высокое растение, с большими темно-зелеными листьями, у них еще цветы колокольчиками, видите?» — «Синеватые колокольчики, оно?» — «Да». — «А что это?» — «Красавка». Его лицо стало недоуменным. «Белладонна обыкновенная», — уточнил я. «А, — протянул он понимающе и пожевал губами, что означало, про это мы понимаем. — Ну и чего такого?» — спросил он. «Да она чаще в Крыму растет, еще в Приднестровье можно встретить.

Не думал здесь увидеть. А тут ее — заросли». «Да», — протянул он, не зная, что сказать. Я продолжил: «Ее еще бешеной вишней называют». — «Почему вишней?» — спросил он. «Плоды у нее как вишни. Только черные». — «Черные?» — переспросил он. «Черные. Содержат атропин. Если переесть, начнутся проблемы». Он посмотрел на меня. Я на него: «Головокружение, галлюцинации, тремор, отключка». Он вновь втянул носом: «Да, и запах у нее наркотический». Он взмахнул рукой: «А это что с желтыми цветками?» — Это как раз типично. Зверобой». — «Зверобой?» — удивился Петр. «С хворью борется, другое название «хворобой». — «Столько раз слышал, никогда не видел. В цветках какие-то красные отростки, а на лепестках красные точки». — «Да, как капельки крови, потому его еще называют «кровавец». — «Откуда вы все это знаете?» — спросил он. «Да так, интересовался». — «Можно ехать», — крикнул водитель. Мы сели в машину, местность скрылась из виду. Въехали в город, новые симпатичные дома. Была странность. В чем дело, осознал не сразу — безлюдье. Никого. Ни людей, ни собак. Нет птиц. Жутковато. Проехала военная машина, полегчало. Поселили в общежитии. Оно бурлило как муравейник. В коридорах сновали люди. Кто-то громко говорил по телефону. Все просто делали свое дело. Не осознавали себя ни мучениками, ни героями.

Никто не думал, что закрывает своим телом брешь из преисподней. Зашивает пространство нитями своей жизни. В подвале дома выдали спецодежду. Синяя роба из брезентового материала, такие же брюки, ботинки с высоким голенищем, толстой подошвой. Я вспомнил инструктаж: «Соблюдать осторожность, не ходить, куда не посылают». Негусто. Никто толком ничего не знал. Или таких было немного, и они были неразговорчивы. В мою задачу входило разобраться в документации на английском языке. Было поставлено много оборудования из-за рубежа. Ситуация была несколько хаотична, ящики разгружали где попало. Надо было по документам установить, где что лежит. Три дня с утра до ночи искали ящики, сличали с бумагами. Сделали много. Почти не спал, есть не хотелось. Внутри было ощущение беды, но она была где-то не здесь. Где-то в подсознании, в дальнем углу, куда загнала его воля и надежда, что, может, и ничего. Огромный куб с пугающим выгрызом на крыше отсюда никому не был виден. Кроме счетчика Гейгера. Через три дня тем же транспортом я вернулся в Киев. Уезжая, ничего не ощущал, как и по приезде, никакого особого запаха, кроме обычных. Ни тепла, ни холода, ни потоков светящихся частиц. Ничего, кроме усталости и желания залезть в теплую ванну. Через шестнадцать лет, в двухтысячном году на плановой диспансеризации врачам не понравился анализ.

У меня ничего не болело. Наблюдали семь лет. Наконец был поставлен диагноз: карцинома почки. Срочно на операцию. Я лег. Очнулся в палате, из правого бока торчат трубки. Почку отняли. Болит, но не сильно. Чудовищно хотелось пить. Язык деревянный. Я лежал, тело было при мне, но страх смерти вытаптывал душу. Я был на грани отчаяния. Все теряло смысл. Я огляделся в последней надежде. Рядом лежали люди, чье положение было хуже. У них почти не осталось тела, их мучили страшные боли, боли, которых я был лишен. Меня поразило: они не жаловались, не ныли. Была боль — они терпели, отступала — шутили, рассказывали анекдоты и не жалели, что отдали жизнь, повинуясь долгу. Когда казалось, весь мир объелся красавки и не осталось ничего святого, я думал, таких людей больше не было, что это вымышленные персонажи. А они оказались рядом. Я видел, их нельзя сломать. Ничего нельзя с ними сделать. Смерть отступает, она может забрать тело, но их дух ей не по зубам. Ничего не говорили мне, ничего не советовали, но сам факт их существования вселял несокрушимую уверенность. Укрепись духом, не хнычь, не сдавайся, иди вперед, можешь стонать, но делай, не отступайся и победишь. Встанешь и будешь жить».

На левой руке несколько запутанная линейная картина. Соединение линий головы, сердца и жизни в истоке — один из признаков сниженной безопасности. Данный симптом предуказывает, обладатель может попасть в обстоятельства, угрожающие жизни (рис. 4, красный). Операция обозначена глубокой изогнутой линией с вилочкой на конце, выходящей в область правой почки (рис. 5, линия операции — красный, область почки — зеленый). Еще одна проекционная зона правой почки 14d поле. Почка заключена в замкнутую фигуру в виде трапеции (рис. 4, почка — оранжевый, фигура — зеленый). Замкнутая трапеция с линиями отображает процесс извлечения органа. Превосходная линия головы на правой руке указывает на глубокий и обширный интеллект человека (рис. 4, синий ), который многим интересуется и знает немало.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Хочу похудеть, но заедаю стресс
Как справиться с лишним весом, когда все идет наперекосяк



Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог