Брак по телефону

«Мы вместе работали. Он был из руководящего состава. Мы случайно сталкивались в коридоре. Я шла —...
Владимир Финогеев
|
09 Июля 2012
Фото: PhotoXpress

«Мы вместе работали. Он был из руководящего состава. Мы случайно сталкивались в коридоре. Я шла — он бросал дежурный взгляд, но не видел. Я смотрела куда-то в сторону его лица, но не различала черт. Я и не мечтала. «Здравствуйте», — говорили мы, кивали головами, проходили мимо. Он торопился, проплывал его блестящий пиджак, скрывался сзади, меня обдувало ветерком. Однажды мама заболела. В тот день после работы забежала в магазин, купила продуктов. Я открыла своим ключом. Быстро сбросила плащ, надела тапки, заглянула в комнату, мамы не было. Она была на кухне. Улыбалась. «Мама, как ты?» — «Мне лучше». — «Сейчас приготовлю поесть», — сказала я. «А я уже приготовила. Так что садись, я тебя накормлю». Я обрадовалась: «Вот даже как? Здорово. Ты действительно лучше себя чувствуешь?» — «Говорю же тебе. Уже хорошо». Сели за стол. «Видишь, — сказала мама, — все разбежались, а то, бывало, за столом не помещаемся». — «Ничего, все еще назад прибегут», — сказала я ободряюще. Посмотрела в глаза ей. Глаза были грустные. Екнуло сердце.

На мгновение будто увидела маму, как, может, смотрит посторонний, не узнавая. До этого мать казалась молодой, какой я запомнила ее когда-то. Теперь кожа пожелтела, потеряла былую упругость и свежесть, на лбу, под глазами, от носа к губам легли морщины. Мама, мамочка, куда все уходит? Какие губы пьют время жизни? Я погладила ее плечо. Она взяла меня за руку: «Ты точно решила ехать?» — «Да». — «Как ты там будешь? Все-таки другой город. Сердце болит у меня». — «Я не на пустое место еду. Ты помнишь Оксану? Она меня пригласила к себе на работу. И потом, я учебу хочу продолжить». — «Да-да, конечно», — закивала мама головой. От ее покорности навернулись слезы. «И потом, это ж не другая страна, не где-то на краю земли. Буду приезжать. Мы еще тут все соберемся, попируем. Ну! И сестра уже через неделю приедет!» — «Хорошо бы», — мать улыбнулась. Назавтра я была на работе. Прошло еще несколько дней. Мы встретились на лестнице. Я хотела уступить ему дорогу, шагнув влево, он хотел того же и шагнул вправо. Я не успела затормозить, не удалось и ему. Получилось, будто я упала ему в объятия. «Извините», — сказала, щеки непроизвольно вспыхнули. «Это вы меня извините», — говорил он с улыбкой на губах. Но в глазах не было извинения. Что-то другое, что я в глубине души тут же поняла, но не могла подобрать слов.

С этого момента я стала чувствовать на себе его невидимое внимание. То он открывал кабинет, выходил и смотрел на меня, улыбаясь. То стал чаще попадаться мне в коридорах, не знаю, как это получалось. При этом он смотрел особым взглядом, в котором виделось вполне определенное будущее. Наконец он остановил меня: «Простите, что вы делаете сегодня вечером?» Он поймал врасплох. Я пожала плечами, пытаясь придумать, чем же я занята сегодня. Он поймал паузу: «Может, поужинаем сегодня в ресторане?» — «Нет-нет, — я решительно покачала головой, — я занята сегодня, я не могу». — «Тогда завтра», — он не терялся. «Нет, и завтра не могу». — «Не нравлюсь?» — спросил он. «Не в этом дело». — «Так нравлюсь?» Я опустила глаза, чувствовала, что не только щеки, но шея и грудь заливаются краской. «Тогда почему?» — «Вы знаете почему». Я посмотрела ему прямо в зрачки. Улыбка изменилась. Она стала горькой. «А, так вы об этом. Но у нас с женой давно уже нет отношений». — «Я так не могу», — сказала я и ушла. Через неделю я уехала. Прошло несколько месяцев, почти год. Вдруг раздается звонок. Это был он. Я была удивлена: как он узнал номер? «Как ты?» — спросил он, переходя на «ты». Это было сказано легко и заразительно. Я тоже перешла на «ты». «Хорошо». — «Ты знаешь, я скучаю, все думаю о тебе. Я теперь свободен». — «Вот как?!» — «Да».

Он стал звонить каждый день. Мы подолгу говорили. Втекало в сердце что-то сладостное, светлое. Через недели две он сказал: «Я бы хотел жениться на тебе. Что скажешь? Только я не могу приехать к тебе, ты знаешь, у меня все здесь». — «Если так, — сказала я, — все брошу и приеду». — «Вот и договорились», — сказал он. На другой день позвонил родственник. «Слушай, мой племянник приедет, помоги ему, покажи город, и все такое». — «Конечно». — «Спасибо тебе. Как мама себя чувствует?» У меня вдруг упало сердце: «А что с ней?» — «Как? Ты не знаешь? Ей операцию сделали». Я тут же вылетела домой. Мать была в больнице. Когда я вошла в палату, было полно народу, родственников. Это был плохой знак. Я не хотела верить. Всех выгнала. Лицо матери было белее подушки. Господи! Я села подле кровати. Мать пыталась улыбнуться бескровными губами. «Вот хорошо», — голос ее был слаб. У меня потекли слезы. «Мамочка, ты поправишься, все будет в порядке». Она кивала. Я держала ее за руки. Гладила их, целовала. Руки ее были будто такие, как я помнила их, натруженные, с венами на тыльной стороне. Это меня успокоило. Я рассказывала ей про все-все, что было у меня на сердце, на душе или просто на языке. «Я замуж выхожу», — сказала я. Мать наклонила голову: «Выходишь?» — «Да». Потом ей стало хуже, в три ночи она умерла.

Это был ужасный удар. Несколько дней я не могла прийти в себя. Тетя очень помогла, утешала. Раз я сказала ей, что выхожу замуж. «За кого?» Я назвала имя. «Знаю такого, — сказала она, — а он что, на свободе?» — «Да что ты говоришь такое?!» — взорвалась я. «Да я ничего, просто говорили мне, у него неприятности с предприятием его, говорили, что-то незаконное делал, впрочем, может, вранье?» Через неделю я уехала. Приступила к работе. Неделя, две проходят. Вдруг до меня дошло, что он ни разу не позвонил: ни туда, домой, ни сюда, на съемную квартиру. Я с удивлением смотрела на телефон. Телефон молчал. Он не позвонил и через месяц, через два. Он больше не звонил. Через знакомых узнавала, он жив-здоров и на свободе. Он так и не объявился. Прошло четырнадцать лет, но до сих пор я не понимаю, что случилось и зачем это было».

На правой руке линия влияния стремительно приближается к линии судьбы, но не входит в нее, а поворачивает вверх (рис. 4, линия влияния — желтый, линия судьбы — синий). Это объясняет то, что отношения оборвались, не начавшись. На линии влияния наблюдается прямоугольное образование (рис. 4, красный). Это указывает на то, что у предполагаемого партнера были неприятности с законом.

Прямоугольник очень глубок, это предвещает будущее столкновение с законом у данного человека. Смерть матери — линия, идущая от линии сердца (оранжевый), режущая линию судьбы и образующая с косой линией крестообразную фигуру (рис. 4, зеленый). Эта вертикальная линия (зеленый) выражает еще один смысл: если вести ее от линии судьбы вверх к линии сердца, то она означает начало нового этапа в жизни: переезд, другая работа, причем обладатель желал этой новизны и изменений.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Прогноз на неделю 18 — 24 марта по дате рождения
«Энергия предстоящей недели считается довольно опасной и вызывает нежелательные последствия. По количеству неблагоприятных дней, которых на следующей неделе подавляющее большинство, можно предположить, что наступают непростые времена», — говорит практикующий ведический астролог Ирина Орлова.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог